Валентин Леднев - Ромка едет на охоту

— Это можно, — кивнул Ромка. — Сейчас подогрею.

— А ты налей из термоса, — сказал отец, — там горячий и крепкий, я на зорьке заваривал.

Ромка налил в две кружки чаю, положил на пластмассовую тарелочку сахар и печенье.

— Вы долго собираетесь тут рыбачить? — спросил старший инспектор.

— Сегодня хотели двинуться вниз, поближе к охотничьим местам, — ответил отец.

— А может, еще ночку переночуете — поможете нам поймать браконьеров?

— Как?

— Мы знаем, чья это снасть, и знаем, что сегодня ночью преступники должны снимать ее. В сумерках две наши лодки с инспекторами и дружинниками уйдут в засаду за остров. Одна будет стоять вверху, другая — внизу. Когда браконьеры начнут выбирать снасть, вы подадите нам сигнал…

— Какой сигнал?

— Вот ракетница и три ракеты — одна зеленая, две — белые, осветительные. Зеленая будет сигналом для нас, белые дадите попозже, чтобы не дать преступникам скрыться в темноте. Согласны?

— Поможем, Роман Петрович? — поглядел на Ромку отец.

— Поможем!

— Ну, спасибо, — сказал старший инспектор. — Берите ракетницу. До ночи!

Когда рыбнадзоровская моторка ушла, отец рассказал Ромке, как он наткнулся на браконьерскую снасть, которая губит самую древнюю и самую ценную рыбу на Волге — красную, как называют белуг, осетров и севрюг. Такими снастями ловят много рыбы, но еще больше калечат ее.

— А что за это будет брако… брако… мерам, если их поймают?

— Браконьеров будут судить. Могут посадить в тюрьму.

Ромка подумал и предложил:

— Пап, давай не будем сегодня рыбу ловить? Будем купаться, гулять, цветы собирать…

— Согласен! У нас и рыбы и раков достаточно. Будем исследовать остров.

Они прибрали на стане, зашнуровали палатку, покрепче вдавили в песок якорь «Ласточки», в один из сухих отсеков которой спрятали ежа, и пошли по острову, как говорится, куда глаза глядят.

А глаза Ромкины глядели повсюду: то он склонялся над какой-то букашкой, то закидывал голову, чтобы увидеть верхушку дерева, то останавливался перед луговым цветком.

— Как тебя зовут, трава? — услышал приотставший от Ромки отец.

Ромка стоял перед высоким кустом пахучей пижмы и осторожно прикасался пальцами к ее плотным круглым соцветиям, похожим на оранжево-желтые пуговицы.

Отец подошел к кусту с другой стороны и, изменив голос, шутливо ответил за траву:

— Меня зовут Пижма. А некоторые люди называют меня Дикой Рябинкой. Я полезное растение — из меня делают лекарства…

Ромка охотно вступил в игру.

— Молодец! — и, сделав несколько шагов, остановился снова. — Тебя я знаю… Здравствуй, Ромашка! А тебя как зовут, маленькая травка?

— О, я травка маленькая, да удаленькая, — пропищал отец. — Меня любят коровы, овцы и свиньи, куры, гуси и утки, тетерева, глухари и рябчики, певчие птицы и даже люди. Во мне много полезных веществ, а витамина С в три раза больше, чем в лимоне! Люди так уважают меня, что дали мне целых четыре имени: Спорыш, Птичий Горец, Гречишка Птичья и Топтун-Трава. Выбирай любое!

— А почему Топтун-Трава? Ты топчешься, да?

— Не я топчусь, а меня топчут, потому что я расту по обочинам дорог и тропинок, по краям полей и огородов, прямо на сельских улицах. Меня топчут-топчут, а вытоптать не могут, такая я живучая!..

Так Ромка за несколько часов познакомился еще с Хвощом и Бессмертником, с Клевером и Татарником, с Чабрецом и Донником. Иногда отец разводил руками и говорил:

— К сожалению, Роман Петрович, я не знаю, как меня зовут…

Из живых обитателей острова Ромку особенно заинтересовали Летающие Муравьи и страшный на вид, зеленокрылый пожиратель насекомых — Богомол.

Незаметно они пересекли остров с востока на запад. Неутомимый Дик, весь в репьях и колючках, неотступно следовавший за ними, очень обрадовался, когда они присели отдохнуть под могучим раскидистым дубом, который стоял особняком от других деревьев — на небольшом холме. Отсюда было видно другую протоку, узкую и стремительную, отделявшую остров от высокого правого берега Волги.

— Хорошее место для стана, — сказал отец, — сухое и ветерком продувается… Когда-нибудь мы приедем сюда.

— Пап, вон бутылка валяется — давай в нее записку засунем и спрячем.

— Зачем?

— А когда приедем, прочитаем — интересно!

— Давай.

Отец вырвал листок из блокнота и шариковой ручкой написал: «Мы сюда вернемся. Экипаж «Ласточки». Записку они скрутили в трубочку, засунули в бутылку и наглухо закупорили ее затычкой, выструганной из сухой палки. Потом бутылку зарыли в землю — вертикально, горлышком вниз, чтобы вода не попала, и поодаль от дуба, чтобы не повредить его корней. «Тринадцать шагов», — запомнил Ромка.

Отдохнув, они прошли еще немного вдоль берега, прикидывая, есть ли тут удобные места для рыбалок, и повернули к своей палатке.

К вечеру отец и Ромка запасли побольше дров для костра, сварили раков и уху из соминой головы, наполнили термос свежим чаем.

Отец попытался пораньше уложить Ромку спать, но тот наотрез отказался:

— Я тоже буду дежурить.

— Тогда одевайся потеплее. И вот тебе сетка, накинь на голову, чтобы не допекали комары.

Когда сгустилась темнота и на небе замерцали далекие чистые звезды, откуда-то с той, с левой стороны Волги, где днем виднелась деревенька под названьем Луговые Хутора, послышался натужный рокот лодочного мотора. Звук все время нарастал и оборвался лишь недалеко от костра. Металлическая лодка, разогнанная мощным подвесным мотором, с яростным шипением выскочила носом на пологий песчаный берег.

В лодке были двое. Один остался на корме, другой подошел к костру.

— О, как тут хорошо… Добрый вечер! — сказал он хриплым голосом, присаживаясь на корточки и прикуривая от уголька, который положил прямо на заскорузлую ладонь.

— Добрый, добрый… — ответил отец, внимательно разглядывая незнакомца.

Это был человек средних лет, с суровым обветренным лицом, давно небритый. От него пахло водкой. Он глубоко затянулся дымом папироски, подбросил в костер пару сухих палок и поднялся.

— Давно рыбачите тут?

— Два дня.

— Ну и как?

— На уху поймали…

— Ай, какие молодцы! — презрительная улыбка скользнула по запекшимся губам гостя. — Скурмачи не приезжали?

— Кто?

— Ладно… Долго стоять будете?

— Завтра на зорьке двинемся дальше.

— Ну, счастливого пути!

— Спасибо.

Человек отошел к лодке, о чем-то посовещался с напарником и, приподняв лодку за нос, столкнул ее в воду. Мотор они запускать не стали, а пошли к перекату на веслах. Темнота сразу поглотила их, только слышны были легкие всплески воды, но потом и они пропали. «Даже уключины не скрипят, — отметил про себя отец, — смазали!»