Валентин Леднев - Ромка едет на охоту

Тотчас же дверца откинулась, и в палатку протиснулся отец — голый, мокрый и смеющийся.

— Я здесь! Весло втыкал в песок…

— А зачем?

— На всякий случай. Чтобы якорь не уползал. Ну и для защиты от шальной молнии…

— А как весло защитит от молнии?

— Видишь ли, молния чаще всего попадает в те предметы, которые возвышаются над землей: в трубы, в столбы, в деревья. Если она случайно пожалует к нам, то весло ей скажет: «А ну, гражданочка, ударь в меня — я выше, чем палатка…».

Отец насухо вытерся походным полотенцем и оделся. После этого они стали есть хлеб с чесноком и запивать его горячим сладким чаем, который хранился в термосе.

— Вкусно? — подмигнул Ромке отец.

— Вкусно!

— Ну вот, а ты говорил, зачем нам термос… Дик, вот твоя порция хлеба.

Дик понюхал хлеб, даже лизнул разок, но есть не стал.

— Интересно, — покосился на Ромку отец. — Кто это нашего Дика накормил? Василий Иванович, что ли?

Но Ромка закрыл глаза и сделал вид, что не слышал вопроса. А может, он и в самом деле не слышал его. Если бы он слышал, то, конечно, признался бы, что недавно скормил Дику последний кусок колбасы. Нет, он не слышал вопроса. Он слышал только шум дождя, который навевал сон.

Ромка проснулся от тишины. В палатке, наглухо зашнурованной, было темно и прохладно. Он пошарил вокруг себя руками — нащупал под боком теплый мохнатый комок, который зашевелился и лизнул его ладонь. Верный Дик был рядом, но куда ушел отец? Ромка на коленях подполз к выходу, развязал, как его учил отец, шнурки и выбрался наружу.

Сияло вечернее солнце. Умытая дождем земля выставила напоказ самые яркие краски: зеленые, желтые, голубые — всякие!

Воздух был такой чистый, такой свежий, что хотелось бегать и прыгать от радости. Ромка так и сделал — побежал вприпрыжку к отцу, который еще раз обходил вокруг залива, внимательно заглядывая в воду. За ним припустился Дик. Когда сын подбежал, отец потрепал его по волосам:

— Выспался?

— Выспался!

— Славно мы с тобой поработали — ни одного малька не осталось в плену.

Ромка пошел рядом с отцом. Задумавшись о чем-то, он глядел на пальцы своих ног, которые с хрустом сминали податливый влажный песок. Потом неожиданно спросил:

— Пап, а почему у нас так получается: ловили рыбу — радовались, свободу ей дали — тоже радуемся? Когда же мы правильно радовались?

Отец даже остановился в изумлении, подумал, сказал:

— Ты, Роман, такие вопросы задаешь, что на них сразу и не ответишь…

— Почему?

— Да все потому же: вопросы сложные, а ответы должны быть простыми, ясными, чтобы ты понял.

— Я пойму.

— Может, и поймешь, если я объяснить сумею… — он потеребил в нерешительности подбородок и махнул рукой. — Словом, так: мальки — это дети, а детей надо всегда защищать. Вот была война. Взрослые сражались — и побеждали, и погибали. А детей берегли, потому что они — будущее народа.

Я был тогда вот таким маленьким, как ты сейчас. Война пришла в наш город, и бойцы укрывали нас в блиндажах, в подвалах, отправляли за Волгу, случалось, закрывали нас от пуль и осколков своими телами. «Если будут живы дети, — говорили бойцы, — то и Родина не пропадет».

Так оно и вышло. Мы выросли, и построили новые города, и зорко охраняем Родину. А когда станете большими вы, — ты, Костя и другие дети, — вы тоже научитесь и работать, и защищать своих детей.

Ромка уже забыл про рыб, а стал думать о том, что хорошо бы поскорее стать взрослым и научиться всему, что умеет делать его замечательный отец.

Они разобрали палатку, отряхнули ее и другие вещи от песка, аккуратно уложили в лодку.

— Ополосни лапы Дику, побултыхай в воде свои ступни — и садитесь.

Отец вымыл цепь и якорь, сдвинул лодку с песка и, когда она заколыхалась на плаву, толкнул в глубину, успев запрыгнуть на ее нос. Пройдя к мотору, он сказал Ромке:

— Оденься потеплее — свежо!

И рванул шнур запуска. Мотор весело загудел, пустил через воду дымок, мощно толкнул винтом лодку и погнал ее против течения.

Из-за песчаной косы навстречу «Ласточке» выплывал Волгоград. Ромка впервые видел его со стороны и удивлялся: какой он большой и красивый, город-герой!

Вы не думайте, что если Ромка был маленький, то он не знал, почему Волгоград называется городом-героем. Еще как знал! И отец ему рассказывал, и в кино он видел, как наши бойцы громили тут фашистов. Он даже знал, что на Волге в то время храбро сражался с врагами маленький буксирный пароходик «Ласточка». В честь той «Ласточки» они и лодку свою назвали.

Мимо прошел встречный пассажирский катер. Лодка колыхнулась на волнах. Ромка прижал к себе щенка и успокоил его:

— Не трусь, Дик! Нашему кораблику такие волны не страшны!

Вдоль города по Волге сновали юркие моторные лодки и катера, проходили степенные грузовые караваны, проплывали большие, но такие легкие на вид пассажирские теплоходы. Отец уверенно вел мимо них «Ласточку», то и дело восхищенно восклицая:

— Гляди, гляди, Ромка, красавец-то какой! Ух, как шпарит!

А когда они пришли на свою стоянку, отец закрепил лодку у понтона и, распрямившись, громко произнес:

— Здравствуй, Волгоград!

— Здравствуй, мама! — вслед за ним закричал Ромка. — Костя, я тебе Мямлика привез!..

На берегу действительно стояли Ромкина мама и Костя и махали им руками. Как они узнали, когда Ромка с отцом возвратятся из похода? Наверно, это навеки останется тайной…

Домой они шли по людной набережной, — папа с мамой позади, а Ромка с Костей впереди, — и Ромке казалось, что прохожие с завистью поглядывали на них, и тогда он, загорелый и сильный, расправлял плечи, за которыми висел его походный рюкзачок, и важно говорил плетущемуся на веревочке Дику:

— Не отставай!

В тот вечер он долго рассказывал Косте про свои приключения. А ночью ему снился маленький, красный, прыгающий на волнах поплавок, который по голубой воде уходил все дальше и дальше, а потом засветился и яркой золотой звездочкой поплыл по синему небу…