Фрида Нильсон - Тонкий меч

— Ну-у…

Вспомнив о родителях, Тялве снова заплакал.

— Трине, — пролепетал он, — ты не представляешь… Я такого страху натерпелся. Просто ужас!

Размазывая слезы по щекам, он принялся рассказывать обо всех своих злоключениях. Они начались в первый же день в Спарте: Тялве перебирался через ров и в спешке оступился. С тех пор у него болело колено, но он все равно ковылял вперед, хоть и не слишком быстро. Припасы кончились, и приходилось есть то, что удавалось собрать. Из-за холода он почти не смыкал глаз по ночам. А потом за ним погнались два спартана. Они приняли его за нарушителя границы и угрожали спустить с него шкуру. Спартаны преследовали Тялве до самой Вересковой пустоши, и вот теперь он заблудился.

— Они даже не пожелали взглянуть на мое письмо-пропуск! — пожаловался Тялве и потер глаза дрожащими копытами. — Я хочу домой. Папа не предупредил меня, какой долгий путь к Господину Смерть…

Трине, похоже, не знал, что ему ответить. Он никогда не видел старшего брата плачущим. Осторожно погладил его по спине. Тялве поднял глаза.

— Ты считаешь меня неудачником? — спросил он.

— Ну что ты! Просто тебе немного не повезло, — ответил Трине.

— Думаешь?

— Конечно.

Тялве улыбнулся.

— Твоя правда. Такое могло с кем угодно случиться. А ты добрый и очень хороший, Трине.

— Ты так считаешь? — обрадовался маленький хильдин.

— Ясное дело! Ты же мой брат.

Щеки Трине запылали от гордости. Тялве снова шмыгнул рылом.

— У тебя случайно нет чего-нибудь поесть? — поинтересовался он.

Трине бросил быстрый взгляд на холм, где прятались мы с Принцессой. У нас еще оставался пирог и немного ореховой пасты.

— Я два дня хлебал только этот противный суп, — пожаловался Тялве. — У меня от него живот болит.

Трине в нерешительности почесал затылок.

— Вообще-то у меня есть кое-какие запасы… — пробормотал он. — Но обещай, что не станешь сердиться.

— Если у тебя найдется для меня что-нибудь, кроме пырея и кипятка, я на тебя никогда в жизни больше не рассержусь! — пообещал Тялве. — Ты и я, — продолжил он, положив копыто на плечо младшего брата, — нам надо держаться вместе.

Трине просиял от счастья, щеки его опять запылали.

— Само собой! — кивнул он, а потом обернулся и крикнул в нашу сторону: — Спускайтесь!

— Не стоит нам этого делать, — прошептала Принцесса.

— Теперь ничего другого не остается, — ответил я. — Он уже знает, что здесь кто-то есть. Просто так убежать не удастся. И потом, это было бы нечестно по отношению к Трине.

Мы спустились к братьям, сидевшим у костра. Невозможно описать, как изменилось выражение лица Тялве при нашем появлении. Казалось, он не верил своим глазам. Но чем ближе мы подходили, тем больше он убеждался, что зрение его не обманывает, и тем злее смотрел на нас. Он повернулся к Трине.

— Что это значит?

— Это мои друзья, — ответил Трине.

— Друзья?

— Да.

— Эти двое?

— Это Саша, — сказал Трине, указывая на меня, — а это…

— Дочь Короля Спарты я уж как-нибудь сам узнаю! — пробурчал Тялве.

— Рада встрече, — сказала Принцесса и протянула ему лапу.

Но Тялве уставился на меня.

— Это же ты сошел на берег в Хильде! Ты приплыл с другой стороны.

Я кивнул. Кажется, я смутился и даже струхнул немножко. Грусть и отчаянье Тялве словно ветром сдуло. Я заметил, что они с Трине похожи, но у старшего нет веселых и добрых глазок младшего брата. Его глаза напоминали две щелочки — такие узкие, что даже цвет не разглядеть. Морда Тялве поросла редкой белой щетиной. Во всем его облике было что-то холодное. Он снова обернулся к Трине.

— Ты что, отправился в путешествие с этим мальчишкой?

— Да, — подтвердил Трине. — Саша хочет забрать свою маму. Ему нужна моя помощь.

— Как ты посмел ?! — рявкнул Тялве. — Да еще за спиной мамы и папы! Сговорился с тем, кто строит козни против Господина Смерть!

— Саша обещал не вредить ему, — сказал Трине, тоже начиная сердиться. — Он его перехитрит.

— Я один должен был идти к Господину Смерть! Это было мое поручение! — прошипел Тялве. — Мое! Но ты не мог с этим смириться.

— Я хотел помочь Саше! — возразил Трине.

— Ты хотел помешать мне! — завопил Тялве.

— Неправда!

Тялве хмыкнул. Он в упор смотрел на младшего брата, и вид у него был мрачнее тучи.

— А вот и правда, — сказал он. — Ты вечно стараешься мне навредить! Потому что ты недотепа, сам ничего не можешь.

С этими словами он подобрал свои вещи, взял меч и зашагал прочь по пустоши.

— Тялве, подожди! — крикнул Трине. — А еда?

— Обойдусь! Не желаю иметь с тобой дела!

— Милый Тялве, постой! — умолял Трине.

Но Тялве припустил еще быстрее. В конце концов он превратился в точку вдалеке между холмами.

Трине опустился на землю. Тяжело было видеть, как он всхлипывает от обиды. Я присел рядом и положил руку ему на плечо.

— Ну, не горюй!

Но Трине плакал и не мог сдержать слез, не мог ответить мне.

— Забудь его слова, — прошептал я. — Это совсем не так.

— А если он прав? — пропищал Трине. — Что, если я на самом деле ни на что не гожусь?

Мне захотелось переубедить его, и, подумав, я сказал:

— Да я и сам такой же.

— Что?

— Если ты недотепа, то и я тоже. Ничего важного в жизни пока не сделал… Но я ни за что не согласился бы поменяться местами с Тялве. Знаешь почему?

Трине покачал головой.

— Потому что тогда у меня не было бы таких друзей, как вы.

— Саша прав, — сказала Принцесса и присела с нами рядом. — Я хочу сказать: вспомни, что, когда я жила в Изумрудном замке, меня учили быть настоящей дочерью короля. — Она пожала плечами. — Но ради того, чтобы остаться вместе с вами, я готова прослыть негодной ученицей. И пусть — так веселее.

Трине задумался, а потом вытер щеки рукавом и кивнул.

— Да, вы все верно говорите. И втроем нам точно веселее!

Он облегченно вздохнул. Здорово было видеть, как его синие, будто небо, глаза опять засверкали.

— Значит, вместе идем дальше, — подытожила Принцесса.

Она встала и протянула Трине лапу. Я тоже поднялся, и мы двинулись вперед по Вересковой пустоши. Плохенький костерок Тялве за нашими спинами вскоре потух.

Два дня спустя мы добрались до Заземелья. Эта местность была сплошь покрыта лесом, и теперь только она одна отделяла нас от границы с Гарпирией. Когда мы стояли на опушке, слушая шелест листьев и вдыхая запах земли и хвои, нас охватило какое-то непонятное чувство. В нем были и торжественность, и тревога, и желание поскорее достичь цели. Я почувствовал, что меня так и тянет в этот лес. Мы молчали, собираясь с духом для нового марш-броска. Но вот Принцесса взмахнула мечом.

— Храбро пролить кровь! — выкрикнула она.