Фрида Нильсон - Тонкий меч

Но мы не останавливались, а бежали еще быстрее. По камням, через бурелом, сплетение веток и заросли кустарника. Ух, как мне было страшно! Я боялся даже подумать, что хильдины сделают с нами, если поймают. Буре вооружен, остальные тоже. Их мечи не чета нашим — настоящие, острые; такими убить — пара пустяков. К тому же в этих краях жизнь ни в грош не ставили. Здесь ценилась смерть, а жизнь была лишь разминкой перед ней.

— Кажется, оторвались, — пропыхтел Трине.

Мы остановились и прислушались. Минуту царила тишина. Но вот снова раздались возбужденные голоса:

— Туда! Они побежали по той дороге!

— Скорее, — велела Принцесса, и мы припустили снова, из последних сил. Стало понятно, что долго мы так не выдержим.

Но вот мы добежали до поляны и увидели небольшой дом из серого камня, с поросшей мхом крышей. За забором, в саду цвели розы. Бархатно-красные, роскошные — их было так много и они были такие яркие, что даже хотелось зажмуриться.

Принцесса толкнула калитку, но та оказалась заперта. Тогда она принялась стучать обеими лапами и кричать:

— Откройте! Откройте немедленно!

Я обернулся: хильдины могли появиться из леса в любой момент.

Трине тоже замолотил в калитку.

— Эй! — закричал он. — Есть кто-нибудь дома?

Наконец открылась маленькая зеленая дверь, и на крыльцо вышел спартан. У меня все внутри перевернулось, когда я его увидел. Голова спартана как-то ненормально сидела на короткой шее, словно ее косо приладили; подбородок упирался в левую ключицу. Чтобы рассмотреть нас, хозяину дома приходилось поворачиваться всем туловищем, да к тому же выпучивать глаза, иначе обвислая кожа на лбу их закрывала. На шее у него виднелся шрам.

— Нам нужно спрятаться, — сказал Трине, с трудом переводя дух. — Пожалуйста, разреши нам войти.

Спартан не отвечал. Он пристально рассматривал нас. Его жуткий взгляд остановился на Принцессе — на ее светлых одеждах и драгоценностях.

И тут мы снова услышали крики хильдинов. Еще миг, и они нас обнаружат!

— Я Принцесса Спарты, — объявила Принцесса решительно. — Данной мне королевской властью повелеваю тебе спрятать нас!

Спартан едва заметно улыбнулся.

— Я знаю, кто ты, — ответил он и подошел, чтобы открыть калитку. — Добро пожаловать!

Мы вбежали в сад и притаились среди огромных розовых кустов. Аромат цветов был приятным и в то же время таким сильным, что у меня закружилась голова. Спартан взял с крыльца лейку, наполнил ее, опустив в бочку с дождевой водой, и пошел поливать розы.

Мы услышали, как с топотом прибежали Буре и его воины. Они замолотили в калитку. Хозяин не спеша направился к ним. Сквозь листву мы увидели потное лицо Буре; за штурманом толпились еще несколько хильдинов.

— В чем дело? — спросил спартан.

— Я Буре Барст, — пропыхтел Буре, — штурман на лодке Господина Смерть. Служу у Капитана Копытача. Вы о нем, конечно, слыхали.

— Само собой, — ответил спартан и поставил лейку. — Чем могу помочь?

— Капитан сейчас находится в Спарте. Он направляется к Господину Смерть с сотней хильдинов, чтобы остановить одного мальчишку.

— Мальчишку?

— Да. Он проник сюда с другой стороны, чтобы учинить тут беспорядки.

— Какие беспорядки?

— Говорят, — сказал Буре, утирая лоб рукавом, — что он задумал забрать свою маму.

Спартан немного помедлил, словно обдумывая услышанное.

— Вот оно как… — проговорил он.

— И этот мальчишка сманил с собой сынка Капитана Копытача, а может, даже еще кое-кого.

— Неужели? Кого же?

— Пока не знаю. Но мои хильдины гнались по лесу за тремя неизвестными. Кажется, это были дети; ничего больше я не успел разглядеть. Мы потеряли их из виду. Я кричал им, чтобы они остановились, но они не послушались.

— Не послушались? — переспросил спартан. — Какие озорники!

Буре вытянул тощую шею и заглянул в сад. Я разглядел его впалые щеки, усталые и опухшие глаза. Наверное, ему вредно было спать в лесу…

— А может, они спрятались у тебя? — спросил Буре и посмотрел на спартана. Мы застыли, не смея пошевелиться, и ждали, что́ садовник ответит.

— Случись кому из детей меня увидеть, они живо улепетывают в страхе, можете мне поверить, — сказал он.

Буре понимающе хмыкнул.

— Нет, никто здесь не пробегал, — добавил спартан. — Но, кажется, я недавно слышал детские голоса внизу, на болоте. Хотя, может, мне почудилось.

Буре помедлил с ответом и почесал затылок.

— На болоте, говоришь?

— Ну, во всяком случае, стоит проверить, — сказал спартан и кивнул куда-то в сторону.

Буре коротко вздохнул и приказал хильдинам идти к болоту.

— Спасибо, — поблагодарил он на прощание.

— Мои наилучшие пожелания Господину Смерть, — ответил спартан.

Через несколько минут отряд скрылся из виду.

Мы не сразу осмелились вылезти из укрытия. Садовник продолжал поливать розы. На нем был залатанный холщовый халат. Там, где он уже прошел с лейкой, блестела угольно-черная влажная земля. Кусты, отяжеленные красными цветами, казалось, еще ниже склонялись перед ним. Хоть сам он и был некрасив, но умел ухаживать за красотой.

— Благодарю тебя за то, что ты соврал, чтобы защитить нас, — сказала Принцесса.

— Буре Барст подчиняется Капитану Копытачу, а я — нет, ваше высочество, — ответил спартан, не глядя на нее.

Принцесса вежливо улыбнулась.

— Да, ты прав. — Она с любопытством огляделась вокруг, а потом снова обратилась к садовнику: — Как тебя зовут?

На этот раз он повернулся и пристально посмотрел на нее.

— Спартакус, — ответил он со значением, словно считал, что она должна знать его имя.

— Хорошо, Спартакус, — сказала Принцесса, — мы бы хотели отблагодарить тебя за помощь. Что бы мы могли для тебя сделать?

Хозяин едва заметно улыбнулся. Он направился к крыльцу, поставил там лейку и открыл дверь.

— Входите, — пригласил он.

Мы перешагнули через низкий стертый порог. Дом был обставлен бедно и просто. Утоптанный земляной пол, посредине грубый стол и скамья, над очагом — котел. Узкая кровать в углу покрыта тонкой периной. На невысокой полке стояло пустое ведро, три глиняных кувшина и несколько плетеных корзин. Пахло дымом и яблоками.

У стен лежал разный садовый инвентарь: грабли, вилы, пилы, мотыги. И множество острых инструментов, одни — покрытые ржавчиной, другие — блестящие и, наверное, недавно наточенные: топоры, ножи, садовые ножницы. У окна были свалены тяпки, словно груда железных вставных челюстей.

Спартакус вошел вслед за нами и закрыл дверь.

— Садитесь, — сказал хозяин. И махнул в сторону стола. Мы уселись на узкой скамье, тесно прижавшись друг к другу. Сам Спартакус опустился на кровать с тонкой периной. Он не сводил глаз с Принцессы, но по его лицу трудно было понять, о чем он думает. Повисла странная тишина.