Рабиндранат Тагор - Свет и тени

Лицом ребенок походил на мать, Нонибалу. У него были большие глаза и прямой нос, напоминавший лепесток туберозы. Мальчик был предметом всеобщего восхищения. Все утверждали, что он напоминает сошедшего на землю бога. А верный слуга Одхора-бабу — Ротиканто говорил, что именно так должен выглядеть сын большого человека.

Мальчика назвали Бенугопалом.

Нонибала раньше никогда не спорила с мужем по поводу домашних расходов, если не считать небольших ссор из-за необходимых затрат на редких гостей во время праздников. Иногда ей хотелось купить что-нибудь и для себя, но постепенно она привыкла к скупости мужа и смирилась.

А теперь Одхорлал не мог больше справиться с женой, и расходы на сына все росли и росли. Ему приходилось оплачивать все: и кольца на ногу, и браслеты на руку, и ожерелья на шею, и головные уборы, и всевозможные индийские и заграничные украшения. Иногда он платил молча, со слезами на глазах, иногда разражался громкой бранью.

Нонибала требовала денег на нужные и ненужные покупки для мальчика, и никакие ссылки на отсутствие средств не помогали. Она не верила и неопределенным обещаниям достать деньги позже.

Бенугопал рос, и Одхорлал привык тратить деньги на сына. Наняли старика учителя, обладавшего учеными степенями, и платили ему большое жалование. Учитель как мог старался выучить Бену хорошим манерам, заставить его правильно говорить.

— Ну что это за учитель! Ребенок начинает волноваться, как только его увидит. Прогони его, — говорила Нонибала.

Старик больше не ходил в дом Одхора-бабу. Нонибала выбирала нового учителя, как невесту на смотринах. Ей никто не нравился — претендентам не помогали ни дипломы, ни рекомендации.

И вот однажды появился очередной претендент — молодой человек в грязном чадоре и рваных английских ботинках. Звали его Хорлал.

Его мать, вдова, очень хотела дать сыну образование. Она стала стряпать и перебирать рис в чужих домах, и Хорлал смог сдать экзамены за курс средней школы. Он поклялся, что не бросит учиться и поступит в колледж в Калькутте.

Лицо его высохло от недоедания и напоминало по форме мыс Коморин [69] Мыс Коморин — южная оконечность полуострова Декан. . Его увенчивал большой лоб. Глаза сверкали каким-то неестественным огнем — такие глаза часто встречаются у бедняков.

— Тебе что? Кого тебе нужно? — спросил Хорлала швейцар.

Он робко ответил:

— Я бы хотел повидаться с хозяином.

— Нет, нельзя, — отрезал швейцар.

Хорлал мялся в нерешительности, не зная, что сказать.

В прихожую неожиданно вбежал Бену — он только что кончил играть.

— Уходи, абу, — повторил швейцар, обращаясь к Хорлалу.

Неожиданно Бену пришел в голову новый каприз.

— Не уходи! — закричал он, схватил Хорлала за руку и потащил его на второй этаж, к отцу.

Одхор-бабу только что проснулся после полуденного отдыха и, развалившись в плетеном кресле на балконе, лениво болтал ногой. Он молча курил табак в обществе старого Ротиканто, сидевшего на жесткой деревянной скамейке.

И тут свершилось неожиданное: Хорлал получил работу.

— Какое у вас образование? — осведомился Ротиканто.

— Я сдал выпускные экзамены.

— Как, только выпускные экзамены? Я полагал, что вы уже окончили колледж. Вы выглядите совсем уж не так молодо.

Хорлал молчал. Он не знал, что любимое занятие Ротиканто — причинять неприятности тем, кто нуждался в помощи или надеялся на нее.

Ротиканто попытался нежно привлечь мальчика к себе.

— Сколько было магистров и бакалавров — никто из них тебе не понравился, — сказал он, обращаясь к Бену. — И вот, в результате наше золотко будет учиться у молодого человека, окончившего всего лишь среднюю школу.

Бену не выносил Ротиканто, однако старику это только доставляло удовольствие. Ему очень нравилось сердить мальчика — в гневе Бену для Ротиканто таилась особая прелесть. Особенно он любил дразнить Бену, называя его «золотко».

Хорлалу казалось, что после такого разговора трудно рассчитывать получить работу, и он стал подумывать, под каким бы предлогом встать со стула и благополучно ретироваться.

Но в этот момент Одхорлалу пришло в голову, что этому молодому человеку можно мало платить. И вскоре они столковались на том, что Хорлал будет работать за стол, комнату и пять рупий в месяц. Конечно, комната — большое удобство, но за это с молодого человека можно больше требовать.

Итак, в доме Одхорлала поселился новый учитель. Бену и Хорлал сразу же подружились; казалось, что они родные братья. Очаровательный ребенок всецело пленил сердце Хорлала — ведь у него в Калькутте не было ни родных, ни друзей. Раньше у бедняги вообще не было возможности к кому-либо привязаться; он день и ночь только читал книги, считая, что это поможет ему выбиться в люди.

Мать его постоянно зависела от чужих людей, от их милостей, поэтому с детства мальчик испытывал одни лишения. Он не смел нарушать всевозможные запреты и ограничения; нищета не дала ему возможности испытать радости детства, он не ведал детских шалостей. Товарищей он сторонился и проводил время в одиночестве, среди рваных книг и сломанных грифелей.

Ребенок, которому с первых шагов приходилось быть примерным, никогда не забывать о страданиях матери и своем месте в обществе и никогда не испытывать радости от необдуманных поступков; ребенок, который из боязни вызвать раздражение чужих людей или чем-нибудь им помешать должен был употреблять все свои детские силы на то, чтобы, страдая, не плакать, а играя, не резвиться, — разве не достоин он жалости больше других, и разве его не жалеют меньше других!

Сам Хорлал, униженный, живший на самом дне человеческого общества, и не подозревал, сколько нежности и любви накопилось в его душе в ожидании случая, чтобы прорваться наружу.

Хорлал играл с Бену, учил его, ухаживал за ним во время болезни и ясно понял, что человек живет не только ради улучшения своего материального положения. Ему может открыться нечто другое, и тогда для себя уже больше ничего не нужно.

Бену тоже не хватало в жизни именно такого человека, как Хорлал. Ведь он был единственным мальчиком в семье. Сестер — одну совсем крошечную и другую, трехлетнюю, — он не считал достойными своего общества. Конечно, вокруг не было недостатка в мальчишках его возраста, однако Одхорлал глубоко верил в то, что его семья стоит на общественной лестнице слишком высоко, чтобы в квартале нашелся мальчишка, достойный чести общаться с его сыном. И Хорлал сделался единственным товарищем Бену. Ему приходилось сносить столько капризов мальчика, сколько при иных обстоятельствах хватило бы на десять человек, но эти испытания лишь усилили любовь Хорлала к Бену.