Евгений Водовозов - Тайна полковника Вебера [Повесть]

— Врешь?! — испуганно прохрипел сторож.

— Как услышал я — и деру, — продолжал Степан. — Дрожь по коже пошла. Видать, крестник твой в больнице отвалялся.

— Незадача! — расстроился сторож. — Плохо дело. Давай-ка мотай домой, да послезавтра ночью с лошадью будь у Мохового…

И решил я выяснить, кто такой Степан. Стал следить за ним. Он направился в село, на выезде с прииска заглянул в крайний дом и через четверть часа выехал со двора на подводе.

Закрывая за ним ворота, кто-то глухим голосом проговорил: «Слышь, Репников, другорядь будешь, захвати-ка у Сутормина моток ниток. Ряжевку надо обладить…»

— Ладно, жди… — ответил Степан, и стук колес ходка заглушил его последние слова.

Вот задачка! Значит, сторож динамитного склада не Филипп Червонный, а Артур. Да и книги неспроста в сторожку носит этот Степан. Он кто? У какой-то старухи он ворует книги… Для чего? И, наконец, кто наказывал Степану Репникову взять в лавке Сутормина нитки?

Нужно найти ответ на эти вопросы. В моем распоряжении всего двое суток. Нужен совет и помощь товарищей. А связаться со Златоустом можно только из Миасса. Вот и решил я побыстрее добраться до города, не привлекая ничьего внимания. Решил махнуть напрямик, да вот невзначай встретил тебя, чему я очень рад. Давай лодку, — закончил свой рассказ Иван. — Сэкономлю часа полтора. Отдохнул, закусил. Ты мне и помочь можешь…

Зыков, рассказывая о своих приключениях, не заметил, что Петька уже не спит и жадно ловит каждое его слово. Вот он вскочил и бросился к сыну лесника:

— Миш, а Миш! Я знаю дядьку Степана. Он нас из подвалов гонял. Мы придем, а он всегда там. Да нас крапивой.

— Погоди, брат, — улыбнулся Миша. — Какие подвалы? — Петька торопливо начал рассказывать о том, что дважды встречал в подвалах полковничьего дома бывшего конюха Степана Репникова.

— Первый раз Степан не ругался, а второй как закричит: «Вы што тут паскудничаете, весь сад погубили, паршивцы!»

— А чего вы в подвалах делали? — спросил Иван.

— Ох и добра там разного, дополна! На днях с Генкой книгу с перчаткой нашли да кинжальчик. — Петька спохватился и поправился:

— Так себе кинжальчик, ржавленый весь. Его даже Бронька не взял. А за книгу нам клетку дал.

— А книга какая? Новая, с картинками? — внимательно взглянул на Петьку Зыков.

— Какие там картинки! — махнул тот рукой. — Так себе, не по-нашему даже написано. Была в книге перчатка. Белая-белая такая и тоненькая… Зимой не согреешься, а хуже замерзнешь.

— А кто такой Бронька?

— Бронька-то? А сын полковника. Выманил, шишига, книгу ни за что. — Петька передразнил Броньку: — «Бабушке читать неча», а у самих на полке три штуки стояли. Давно видел, когда еще нога болела. Мы с мамкой к старухе за иодой ходили. Такие толстые книги, в матерчатых корочках.

Зыков задумался. Потом что-то решил, видно, важное и обратился к братьям:

— Вот что, друзья. Все это важно. И чтоб ни одна душа не знала. Поняли? Не проболтаешься? — обратился он к Петьке.

— Я-то? — возмутился мальчик. — Могила! А Генке можно?

— Пока не стоит. Договорились?

— Ладно уж, не скажу, — пообещал Петька.

Не удалось ребятам половить в плавнике больших окуней. Иван Зыков и Михаил ушли за хворостом для костра, но вернулись почему-то скоро.

— Буди Генку, — сказал Михаил брату. — Сейчас вы поедете, а я здесь останусь с Пальмой.

Петька догадался, что Иван с Михаилом уходили нарочно, чтобы договориться о чем-то без свидетелей. Петька растолкал Генку.

— Собирайся. К дяде Егору поедем. Сорвались окуни. — Петька почесал затылок.

— Почему, зачем? — сонно бормотал Генка. Петька хотел было все выложить Генке, но, встретив внимательный взгляд Зыкова, прикусил язык.

— А что, в обход пойдем, в лес? — не унимался Генка.

— Ну, вставай же, соня! — крикнул Петька.

Генка послушно поднялся.

Даже не позавтракав, ребята и Иван Зыков собрали пожитки и отплыли от берега. Михаил на прощанье помахал рукой, свистнул Пальме и зашагал по тропе в гору.

Зыков сильно греб. Генка спросонок клевал носом, а Петьке не сиделось. Ему так хотелось поговорить. Он с силой сжимал губы, чтобы ненароком не проговориться.

Утро только началось, когда ребята с Иваном возвратились в Долгую курью. Их встретил Егор Васильевич. Иван не стал отвечать на его вопросы, а, молча пожав ему руку, увел в дом.

Через несколько минут Буланко был уже под седлом. Зыков кивнул мальчикам и сказал Егору Васильевичу: — Возьмите в обход ребят, помощники будут отличные! — и ускакал.

Егор Васильевич озабоченно погладил небритую щеку и, вздохнув, только и проговорил:

— М-мда, дела-а!

Петька все еще боролся с собой. Ему и хотелось рассказать обо всем Генке, и в то же время он понимал, что нельзя нарушать слова, которое он дал Зыкову.

— Что ты надулся, как индюк? — удивился Генка.

— В обход идем, чуешь…

Он был рад, что его тоже берут на какое-то интересное дело.

В самом дальнем краю Долгой курьи озеро мелкое. Егор Васильевич захотел доставить друзьям удовольствие.

— Не горюйте, что сорвалась у вас утром рыбалка, — сказал он. — Здесь плавни тоже добрые. Посидим до обеда. Окуньков половим. А завтра тронемся.

Ребята поплыли с лесником в дальний край курьи. У Петьки снова начал «чесаться язык». Так и подмывало рассказать Генке все. Но он изо всех сил терпел. С трудом протолкав через камыши лодку, Егор Васильевич добрался до воды, опустил леску и почти сразу же вытащил окуня.

Рыбалка началась.

А в это время Бронислав Вебер пытался раскрыть тайну спрятанных в книге документов. Как он и предполагал бумаги оказались искусно вклеенными в массивную обложку.

Выло там два листа. Один на гербовой бумаге — из французского банка, свидетельствующий о том, что ценности на сумму около двухсот тысяч рублей золотом приняты на хранение и владелец в любое время имеет право их востребовать. Мало радости доставил Брониславу этот документ. Не бывать ему в Париже, не видать отцовского золота, спрятанного в чужом банке. Зато второй лист обрадовал. На нем были набросаны самодельная карта и какая-то схема. Разобрался Бронислав: нужно найти в шахте 13 горизонт, а там есть так называемый третий восходящий. Тут-то и зарыта тайна. Шахту он знал: она была возле Карасинской дороги, на Непряхинском прииске. Бывал он там с отцом. Не мог разгадать лишь одно — что означают кружочки на схеме. «Почему рядом с ними изображен череп с перекрещивающимися костями?» — размышлял Бронислав. Копался в книгах и вдруг наткнулся. Оказывается, череп — символ на пиратском флаге. Где череп — там и тайна, там и клады. «Наверно, где нарисован череп, спрятано дорогое оружие, а в другом месте, обозначенном крестиком, — клад…» — решил Вебер.