Виктор Шабалин - Тайна Кара-Ташского подземелья

— А! Вот это здорово! — мечтательно произнёс Трофим. — Читай дальше.

Турсунбек расправил лист, но тут же заметил, что в гроте стало темнее. Он вскинул голову. Луч света, так хорошо освещавший грот, медленно растворялся в туманной дымке, клубами спускающейся из потолочного отверстия. Быстро наступала темнота.

— Что это? — с тревогой в голосе спросил Трофим.

Турсунбек медленно опустил винтовку на холмик, засунул письмо в карман, задумчиво ответил:

— Облака спустились на горы…

Туман, быстро расстилающийся по низу, был плотным и непроницаемым, точно в вату погружалось всё на его пути. Дети встревожились. Скоро наступит полная мгла, которая распространится и по пещере. Как тогда они проберутся к выходу? Чем они будут освещать себе путь? Такая мгла поглотит свет любого прожектора, а не то что маленький огонёк их зажигалки. Они в ловушке… Внезапно лица детей осветила яркая вспышка, и вслед раздался оглушительный грохот, казалось, встряхнувший всё подземелье.

Турсунбек резко дёрнул Трофима за плечо, крикнул ему в самое ухо: «За мной!»

И они стремглав помчались к щели, через которую проникли в грот, на ощупь по стене отыскали её, по-пластунски выбрались обратно в пещеру. Но и здесь их подстерегала опасность. Отовсюду доносился треск раскалывающихся камней, падающих с потолка. Всё подземелье гудело, как пустая цистерна от удара.

Турсунбек достал зажигалку, но после нескольких тщетных попыток добыть огонёк разочарованно засунул её в карман.

— Ничего не видно. И зажигалка не горит.

— Что будем делать, Турсун, а? Как мы найдём выход в такой темноте?

Турсунбек промолчал. Слышно было только, как он тяжело вздохнул. Турсунбек понимал, что они очутились в ловушке и что положение их серьёзное. Но сказать об этом вслух не решался: можно усилить в новом друге панику, которой, как видно, тот уже поддался. И ничего удивительного в этом не было; Трофим оказался в таких сложных условиях впервые. В свою очередь и Турсунбек был встревожен. При одной мысли, что они могут отсюда не выбраться, у него по телу пробегали мурашки. Но он поборол страх и коротко произнёс:

— Пойдём обратно в грот…

Очутившись снова в гроте, они на ощупь пробрались мимо сталагмитовых натёков к еле заметному пятну, маячившему в потолке. Трофим вынул из-под пояса дневник, раскрыл и, склонившись над ним почти вплотную, крупными буквами начал писать:

«Неизвестные друзья! Спустя много десятилетий вы найдёте нас и дневник, так же, как и мы с Турсуном отыскали исторический документ о легендарном отряде «Красные соколы», погибшем 40 лет тому назад…»

Вверху засверкали молнии, тускло осветившие ребят. Турсунбек безразличным взглядом посмотрел в потолочное отверстие и вдруг принял какое-то решение. Ни слова не говоря, он побежал в глубину грота и скрылся во мраке. Спустя несколько минут, которые показались Трофиму вечностью, из подземелья донеслось:

— Трошка… сюда… скорей…

Трофим, спотыкаясь и падая, устремился к отверстию.

— Иди сюда… — раздался радостный голос Турсунбека. Он повёл Трофима за собой, возбуждённо говоря: — Сейчас узнаешь, узнаешь…

И то, что Трофим увидел в следующее мгновение, заставило его радостно закричать:

— Молнии! Выход! Нашли выход!

Вдали, в непроглядной темноте, мигали, точно маяк, вспышки молний, освещая верхушки глыб, громоздящихся около выхода. Ребята взялись за руки и осторожно, чтобы не оступиться в провал, направились к выходу. По глыбам, нагромождённым одна на другую, они добрались до расщелины. Перед ними открылось пепельно-серое пространство, заштрихованное косым дождём. Лица детей, освещавшиеся светом молний, были возбуждённые, радостные.

— Ну, что дальше?.. — помедлив, спросил Трофим.

Турсунбек достал письмо, расправил его, продолжил чтение:

«Мы остались в кромешной темноте без продуктов и надежды на спасение. Все разбрелись по подземелью, чтобы найти другой выход. Перекликались, но нельзя было разобраться, откуда кричат. Так и погибли двенадцать боевых солдат, оставшихся после кровавой битвы с басмачами. Бесславная гибель. Но мы раньше отомстили врагам за свои жизни. Наш отряд наголову разгромил шесть басмаческих банд, стойко отразил десятки атак. Последняя битва оказалась роковой. Но мы верим, что советский строй восторжествует и наступит мирная, спокойная жизнь. Меня покидают силы. В живых пока остаётся юный герой Каримка, на редкость смелый малыш. Жаль его! Счастливой вам жизни, советские люди.

Закончив чтение, Турсунбек оторвался от письма и задумчивым взглядом уставился в пелену тумана.

— Вот это настоящие герои, — помедлив, произнёс он.

Трофим, шмыгнув носом, опросил:

— Что стало с Каримкой? Неужели погиб?..

По бескрайнему лазурному небу медленно плыли кучевые облака, позолоченные восходящим солнцем. Внизу простирались до горизонта цепью уходящие хребты кряжистых гор, испещрённые гигантскими трещинами и бездонными ущельями. На вершине гранитной скалы, увенчанной конусообразным утёсом, стоял белобородый старик. Его окружило множество детей. В их руках были ломы, кирки, молотки, зубила, лопаты. Взоры ребят устремлены на деда, который рассказывал:

— Тяжело было расставаться с командиром… Он умер голодной смертью, а меня спас… Умирая, он сказал: «Возьми в моей сумке хлеб и сало. Это для тебя». После этих слов он потерял сознание и не приходил в себя. Скончался на моих коленях…

Дед тяжело вздохнул и продолжал:

— Да, славный был командир! Я похоронил его под камнями, положил сверху винтовку… О письме я ничего не знал. Да и был я тогда ещё безграмотный. И решил я ходить по подземелью до тех пор, пока не найду выхода или упаду в бездну. Так поступали солдаты и погибли. Лучше было умереть внезапно, чем… И вдруг увидел в темноте мигающий свет. Это были вспышки молний, которые, как вы знаете, и спасли наших юных героев, Турсунбека и Трофима.

— Дедушка Карим, — спросил Турсунбек, — а почему вы не рассказали об этих героях?

— Рассказал, сынок мой. Когда я спасся, то первым делом — на заставу… Пограничники отомстили за своих друзей. Через три дня басмаческой банды как и не было. Уничтожили… А на днях прочитал в газете, что разыскивают очевидцев Громобоя… Вот я и сыскался снова.

— Дедушка Карим, — проговорил кто-то из ребят, — вам нравится проект памятника, какой мы придумали?

— Очень, дети, очень…

Дед разворачивает лист ватманской бумаги. На ней изображена голова красноармейца в шлеме, высеченная из гранита.

— Как голова богатыря из сказки «Руслан и Людмила», — сказал Турсунбек.

— Они и были богатырями, — твёрдо произнёс дед, — заслужили уважение и любовь народа. — Он подходит к утёсу и продолжает: — Хорошо придумали. Форма утёса как раз подходит… Вот только крепкий гранит. Справитесь ли?