Александр Власов - Грозовыми тропами

Валька важно скрестил руки на пухлой груди.

— Ни копейки, а сам — в лавку, за керосином!

— Тоже в долг!

— Мне папа в долг не велит. Верно? — и Валька с немым приказом взглянул на матроса.

Тот подтвердил, угрюмо кивнув головой.

— Жмот! — ругнулся Сенька.

— А ты не лайся! — Валька повысил голос и подбоченился.

Паром отвалил от пристани.

Поблизости причалила лодка. Высокий мужчина с английскими усиками соскочил на берег. Стэлла осталась в лодке.

К ней подбежал Сенька с баклажкой.

— Стрелка! Перевези!

Стэлла улыбнулась, но ничего не ответила. Крикнула отцу:

— Папа! Тебя ждать?

Отец оглянулся.

— Можешь не ждать. Вернусь на пароме.

— Почему Стрелка? — снова улыбнувшись, спросила Стэлла у Сеньки.

— А как же? Все шляпы тебя Стрелкой кличут.

— Не Стрелкой, а Стэлкой!

— Ну и пусть! А я хочу — Стрелкой!.. Понятнее!

Стэлла подумала, потом произнесла:

— Стрел-ка… А что — неплохо звучит!.. Садись!

Сенька прыгнул в лодку.

Напевая про себя какую-то песенку, Верка Дадонова спускается к реке. На плече — тяжелая корзина с мокрым бельем. Мать послала выполоскать в проточной воде.

Узкая тропинка виляет меж кустов. Впереди виден заводской причал. Тропинка круто пошла вниз. Верка побежала под уклон, выскочила из кустов, испуганно вскрикнула и села от страха на землю, но корзину с бельем не уронила. Сидит, моргает глазами, одной рукой придерживает на плече корзину, а другой, как в бреду, отпихивает от себя кошмарное видение.

В кустах — замерзшие, черные, облепленные песком и травой мальчишки.

— Нне бойся! — прищелкивая от холода зубами, говорит Колька Клюев. — Ммы ссвои!

Верка наконец узнала мальчишек.

— Родненькие вы мои!

Она вытащила из корзины мокрое полотенце.

— Я вас ототру!

— Нне ннадо! — крикнул Колька. — Мамка заругается… Принеси лучше ммыла! А Сенька керосину обещал ддостать!

— Бегу!

Верка помчалась вверх по тропе.

— В цех приходи! — крикнул вдогонку Колька. — Там ккран есть! Тут ххолодно больно! Вветер!..

Сенька усиленно работает веслами. Стэлла сидит на корме и заливается звонким смехом.

— Остроумно придумано!

— А если б вас всех — в нефти? — хмуро спрашивает Сенька.

— А вы попробуйте!.. Не сможете! Твои ребята только и умеют в городки играть и купаться… Скучно у вас!

— А у вас? — огрызнулся Сенька. — Шляпы надели и думаете — весело? Прямо — ха-ха-ха!

— Ты говоришь неправду! — возразила Стэлла. — Тебе самому наша форма нравится.

Сенька не ответил. Взглянул на колени в заплатках, на обтрепанные внизу штанины. Вздохнул.

— Хочешь, достану тебе такую же форму? — спросила Стэлла. — Она тебе очень пойдет… Скажу Антику, и тебя мигом в наш отряд примут.

— Очень мне надо! — проворчал Сенька и так налег на весла, что они затрещали. — Захочу — у меня свой отряд будет!

— Медведь! — улыбнулась Стэлла и добавила игриво: — А ты мне нравишься!..

В углу цеха, около уцелевшего пожарного крана открыта временная баня. Рабочие помогают ребятам намыливать головы и спины. Тут же хлопочет Верка Дадонова. Василий держит брезентовый пожарный рукав и по очереди поливает мальчишек.

Когда под струей оказался Колька, Василий спросил:

— Как же они вас подловили?

— Раньше на наш берег и носа не совали! — отфыркиваясь, ответил Колька. — А теперь обнаглели — ходят, как дома! И все про этот самый твердят… про… ну, как его?

— Про нэп? — догадался Василий.

— Ну да!.. Чуть не молятся на него!

— Пусть молятся! — сказал Василий. — Молитва эта заупокойная!.. А кто вам про оборудование наплел?

— Сенька.

— Бросьте эту чепуху! — громко, чтобы все слышали, приказал Василий.

— Мы помочь хотели…

— Помогать столовой надо!.. Сколотите бригаду — цеха подметите, окна помойте, бурьян скосите!.. Это вам первое от комсомола задание.

Василий нарочно хлестнул струей по Колькиной голове. Колька пригнулся, подскочил к брату, подставил ладонь под струю и обрызгал его водой.

В цех вошел отец Стэллы, удивленно посмотрел в угол, превращенный в баню, вежливо спросил, обращаясь к осанистому рабочему:

— Скажите, пожалуйста!.. Меня вызвали к… директору.

— Директор помоложе! — с улыбкой ответил рабочий.

— Простите! — отец Стэллы посмотрел на другого, с пышными усами. — Это, вероятно…

— Я директор, — сказал Василий, стряхивая брызги с одежды.

Отец Стэллы согнал с лица недоуменное выражение и отрекомендовался:

— Домбровский… Но, право же, не понимаю! Я инженер-мостовик и к нефтяной промышленности…

— Нам мостовики и нужны! — прервал его Василий. — А вызывал не я. Вас вызывал наш, — он посмотрел на пожилых рабочих, — наш штаб!.. Идемте, товарищи!

Рабочие одобрительно переглянулись и пошли за Василием и Домбровским.

Мальчишки быстро обтерлись рубахами и тут же надели их на себя. Штаны натянули прямо на мокрые трусики.

— С чего начнем? — с нетерпением спросил Колька. — С окон или с мусора?

— С бригады! — твердо сказала Верка. — Слышал, что брат приказал? — Сколотите бригаду!

— А как?

Все замолчали, потому что никто не знал, как «сколачивают» бригаду. Верка недовольно посмотрела на Кольку.

— Надо было спросить у него!

— А ты почему не спросила?

— Он твой брат, а не мой!

— Ладно! Вечером спрошу! — пообещал Колька. — А завтра и сколотим ее!

Вбежал Сенька с керосиновой баклажкой.

— Вот вы где! — воскликнул он и замер, увидев, что все уже вымылись.

Его встретили довольно холодно.

— Тебя за смертью посылать! — сказала Верка.

— На паром не пустили! — загорячился Сенька. — Хорошо еще, Стрелка подвернулась с лодкой!

— Ясно! — произнес кто-то ехидным тоном.

— Завтра утром — сюда! — громко объявил Колька.

И все двинулись к выходу.

Хозяин парома, один из братьев Губаревых, такой же толстячок, как и сын Валька, только с совершенно лысой головой, прикрытой старой тюбетейкой, принимает у матроса дневную выручку. Открыв кружку и подставив кожаный мешочек, он ссыпает мелочь. Прикинув вес монет, недовольно качает головой и вдруг, широко заулыбавшись, приподымает тюбетейку и кланяется.

— Рад такому пассажиру!

По мосткам спускается отец Стэллы.

— Вы все на лодочке, на лодочке! — скороговоркой произносит Губарев. — Совсем не хотите поддержать нашу коммерцию!

— Отчего же! — говорит отец Стэллы и вытаскивает кошелек.

— Шучу! Шучу, Евгений Федорович! С вас — ни копейки!

Губарев пытается прикрыть ладонью прорезь в кружке, но отец Стэллы все же опускает туда монету.

— Я коммерцию уважаю!

— Пошел!.. Отчаливай! — кричит Губарев и спрашивает: — Пивка не хотите ли?

Он приоткрыл крышку люка и вытащил бутылку. Оттуда же появились два бокала. Губарев наполнил их.