Лев Квин - Озорники [1959 год]

Да мало ли вариантов может родиться в разгоряченной мальчишечьей голове!

Но мог ли Дима предполагать, что самый фантастический вариант ожидает его дома? Едва только он переступил порог квартиры, как из-за прикрытой двери столовой раздался мамин голос:

— Димочка, это ты? Иди сюда, сынок.

Дима сбросил на ходу пальто, шапку и распахнул дверь в столовую. За столом, на котором лежала раскрытая книга, сидела мама в ярко-красном халате. У буфета, скрестив руки на груди, стоял папа. Вид у него был сердитый, глаза хмуро смотрели поверх очков. Дима оробел, съежился и попятился к двери, лихорадочно припоминая все свои прегрешения за последние дни. Вроде бы ничего такого…

— Мой милый мальчик, — сказала мама, — мы с напой решили, — тут она бросила быстрый взгляд на папу и повторила: — Да, мы с папой решили сделать тебе подарок. Ты хочешь, чтобы у тебя был велосипед?

Дима ошалело вытаращил глаза:

— Велосипед?

— Ну да, велосипед… С моторчиком. Ты разве не видел его? Он выставлен в витрине универмага, за углом.

Тут Дима пришел в себя. Он ринулся в коридор, схватил пальто и, снова вбежав в столовую, крикнул не своим голосом:

— Скорей! Скорей, что вы стоите? Ведь через пять минут магазин закрывают. Скорей же, ну!

Мама с папой переглянулись. Папа кашлянул.

— Видишь ли, Дима, — сказал он басом, — купим ли мы тебе велосипед или не купим — это, можно сказать, зависит от тебя самого.

— Так я же хочу, чтобы вы купили! — со слезами в голосе выкрикнул Дима. — А вы вот не идете. Ведь закроют универмаг.

Мама сделала движение, словно хотела встать, но папа строго взглянул на нее и она, тяжело вздохнув, осталась на месте.

— Да, Дима, все зависит от тебя самого, — продолжал папа. — Я тебе сейчас все объясню. Ты способный мальчик, даже, можно сказать, очень способный. Ты, можно сказать, наследовал мои способности. Ты должен учиться гораздо лучше, но не хочешь. А ведь ты переходишь в шестой класс. В шестой класс! Перед тобой, можно сказать, открывается вся жизнь… И вот мы с мамой решили помочь тебе учиться лучше. Скоро кончается последняя четверть. Она, можно сказать, венец всего учебного года. И если ты соберешь в единый сгусток энергии все свои силы, то сможешь добиться, что в годовой у тебя не будет троек. И, можно сказать, наградой за это послужит велосипед с мотором. Ты видишь теперь, как заботятся о тебе твои родители?

Дима молчал. Так близко был велосипед, и вот…

— Это не так трудно, Димочка, — обнадеживающе сказала мама. — И даже если по арифметике у тебя будет тройка, — торопливо добавила она, — то все равно, я думаю, папочка купит тебе велосипед.

— Никаких скидок, Нина, — жестко отрезал папа. — Ты знаешь, что наш ребенок слабохарактерный, и вместо того, чтобы воспитывать в нем волю, ты поощряешь те качества, которые, можно сказать, способствуют…

— Ах, как это жестоко, Андрей! Ты ведь, кажется, знаешь, что метод принуждения в педагогике…

Завязался теоретический спор о правильном воспитании. Диму он не интересовал. Пока каждый из родителей доказывал свою правоту, он напряженно думал, не слишком ли большую цену назначил папа за велосипед. Тройку по арифметике он исправит — мама напрасно за нее волнуется. Одна четверка у него уже есть. Впереди контрольная, и если немного приналечь, то можно получить и вторую. Значит, остается еще тройка по ботанике — совсем пустяк! — и по немецкому. Это посложнее: весь год он учил немецкий лишь от случая к случаю, когда над головой нависала угроза вызова. Но лишиться велосипеда из-за какой-то тройки по немецкому — так уж совсем никуда не годится!

Нет, велосипедик, за тебя стоит побороться!

Две недели подряд Дима учился с небывалым усердием. Если он и выбегал на улицу, то только для того, чтобы, бормоча про себя спряжения неправильных немецких глаголов, поласкать взглядом велосипед — он все еще красовался в витрине универмага — и снова кинуться домой к учебнику.

Папа ходил по квартире, довольно потирая руки, и с торжеством смотрел на маму:

— Ну как? Кто был прав?

И мама виновато улыбалась ему в ответ.

Тройку по арифметике Дима исправил быстро. По ботанике тоже. И вот, наконец, настал день, когда Эмилия Львовна, учительница немецкого языка, вызвала Диму к доске и, выслушав его ответ, сказала:

— Sehr gut!

А это, как известно, по-немецки значит «очень хорошо».

Дима засиял, как майское солнышко. Казалось, он даже излучает свет. Он сел на свою парту и шепнул соседу Сережке Нахорошеву:

— Вот и без твоей, шпаргалки обошелся.

Сережка был всегда набит шпаргалками, как хороший тюфяк соломой, и настойчиво совал их всем своим друзьям. Сам он никогда шпаргалками не пользовался. Вечно у него случались какие-то несчастья: то отнимется рука и никак не вытащить из тайника нужную шпаргалку, то у учителя, оказывается, очки не простые, а зеркальные и в них видно все, что делается в классе, то шпаргалка вдруг куда-то загадочно исчезает. Все это, разумеется, были враки. Просто Сережка не отличался смелостью и боялся попасться со шпаргалкой. А все эти несчастья он выдумывал, чтобы как-нибудь оправдаться перед друзьями за свои вечные тройки. Еще бы! Ходит весь в шпаргалках, а получает тройки. Засмеют ребята!

Сережка стал готовить шпаргалку к очередному уроку, а Дима сидел рядом и блаженно улыбался. Вот и все! Велосипед, можно сказать, у него. До конца четверти осталось шесть дней, и все тройки уже исправлены. Скоро, скоро он выедет на велосипеде на асфальтированное загородное шоссе, блестящее и гладкое. Раз — нажал на стартер. Д-р-р-р… Пошел! Все быстрей, быстрей…

Катастрофа произошла на уроке географии. Несчастье обрушилось на Диму неожиданно, как тигр бросается из засады на ничего не подозревающую жертву.

География Диме нравилась. Он мог часами простаивать возле карты, отыскивая какой-нибудь город — маленький черный кружок, затерявшийся среди зеленых и коричневых пятен. Лучше Димы никто в классе не знал названий рек, гор, столиц иностранных государств. Но ведь география, и особенно физическая, которую изучают в пятом классе — это ведь не только одни названия. Тут надо знать многое другое. А Дима редко заглядывал в учебник и в его знаниях возникли пробелы. Вот и получилось, что Степанида Андреевна, учительница географии и классный руководитель, в третьей четверти поставила Диме тройку.

Это был позор — тройка по географии! Дима быстро исправил ее. Уже в самом начале новой четверти он отлично ответил на вопрос учительницы и получил пятерку.

Больше Степанида Андреевна его не вызывала. Дима решил, что так и должно быть: учительница убедилась в его отличных знаниях. Он снова стал пренебрежительно относиться к учебнику географии. Зубрить? Зачем? Ведь меньше тройки он никогда не получит. А пятерка и тройка — это, как известно, составит четверку.