Лара Уильямсон - Мальчик, который переплыл океан в кресле

На папином значится: Ты многому научишься на своих ошибках.

На моем: На все есть причина.

На печеньице Билли: Чтобы стать старым и мудрым, надо побыть юным и глупым.

Когда Билли забирает остатки своего печенья, чтобы показать Брайану, я говорю папе, что подумал над его словами.

– У меня есть мысли по этому поводу, – бормочу я. – Ну, то есть, если вдруг ты разозлишься на Перл…

Папа отчаянно трясет головой.

– Ну ладно. Но если бы ты злился, то уйма книг могла бы тебе помочь. Есть психологические пособия на любой случай, и я уверен, что мы нашли бы то, которое бы тебе пригодилось. Хм… – Слова застревают у меня в горле. – Я просто говорю, что есть книга, которая бы научила тебя не злиться на Перл.

– Я не злился. И такой книги нет, – вздыхает папа. – Но спасибо тебе, сынок.

– Ладно. – Я молчу, а язык мой описывает круги по нёбу. – Тогда просто держись подальше от Перл. Если она тебя так злит, что ты оказываешься в тюрьме, тогда тебе точно не нужно с ней общаться.

Я думаю о том, что это мы с Билли во всем виноваты. Нам так была нужна Перл, что мы и не подумали о том, что это все может нехорошо закончиться. Мне так стыдно. Еще хуже, чем когда Билли принес домой косеножку, из которой я сделал коротконожку, случайно наступив на нее.

– Когда я увидел вчера Перл и поговорил с ней, то понял, что все испортил. Вы оба были так рады ее видеть. – Папа откидывается на диване и потягивается. – Я знаю, что она очень раскаивается. Она обещала, что больше никогда не… – Слова замирают у папы во рту. – Впрочем, ты прав, Бекет. Наверно, пока лучше подождать, пока все уляжется. Не стоит говорить с Перл.

Позже, когда я уже ныряю под одеяло, звонит телефон. Я слышу папины шаги и гудок, как когда соединяется линия. А потом:

– Перл, я так рад, что ты позвонила. Я хотел поговорить с тобой.

Из глаза у меня выкатывается крохотная слезинка.

– Ох, папа, – бормочу я. – Что же ты делаешь?

Я поворачиваюсь к стене и чувствую щекой что-то острое. Готов поклясться, что это Билли подсунул мне Брайана. Я включаю мобильник, чтобы подсветить кровать.

Свет падает на бумажного журавлика. Он поджидает меня здесь, словно зная, что мне необходимо в жизни волшебство. Мне нужно во что-то верить.

Когда мы с Билли приходим домой, на коврике в прихожей лежит письмо. Я осторожно подбираю конверт. Спереди на нем витиеватыми пурпурными буквами написано папино имя, а сзади значится «Давдейл-Хаус».

Я вспоминаю, как говорил по телефону с Камий. Она сказала, что звонит из Давдейл-Хаус, и мне приходит в голову мысль, достойная детектива. Если вы звоните кому-то, с кем встречаетесь, то станете ли говорить: «Привет, это Бекет из квартиры Б над „Стрижками и ежиками“»? Нет, не станете, потому что ваш кавалер или ваша дама уже знает, где вы живете. Господи Иисусе! Надо поискать Давдейл-Хаус в Интернете.

ДАВДЕЙЛ-ХАУС

ЦЕНТР ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ 12,

шоссе Черри-Блоссом

Эдем

Мы обслуживаем Эдем и окрестные районы с 2001 года

Возможны приемы без записи, потому что ИНОГДА НУЖНО ПРОСТО ПОГОВОРИТЬ

Камий Огдон

Орла О'Брайен

Кимберли Лэйнг

ВАЖНЫЕ СВЕДЕНИЯ ДЛЯ ДЕТЕКТИВНОГО АГЕНТСТВА «ШПИОН»:

Мне кажется, что Камий Огдон – это все-таки не папина девушка. Мои подозрения подтвердились тем, что я только что прочитал.

ПАПА. Он встречался с Камий Огдон, чтобы поговорить. Может, он говорит с ней о том, как любит Перл. Мне же он это только что сказал! Он не ненавидит Перл, он ее любит. И поэтому мы увидели его у розового дома, где он рассказывал об этом Камий, или Орле, или Кимберли (наверно, дама в шарфе в горошек – это одна из них). Когда мама умерла, Бабуля Ибица много лет твердила нам то же самое: «Иногда нужно просто поговорить. Не держи все в себе, потому что потом взорвешься».

Я. Рассказал Перл про Камий Огдон и разозлил ее. Поэтому она поругалась с папой после праздника, и его арестовали. Это большое недоразумение, и я один виноват во всем, потому что все напутал.

ЗАМЕТКИ О ТОМ, КАК ВСЕ ИСПРАВИТЬ. Когда папа вернется домой, я должен позаимствовать у него телефон.

«ШПИОН» ОБНАРУЖИЛ… Папа любит Перл, а она, наверно, любит папу больше, чем Голого Мужика, иначе с чего бы ей так сердиться, что папа встречается с Камий Огдон (хотя на самом деле он не встречается с Камий Огдон).

ЕЩЕ НЕМНОГО ВАЖНОЙ ИНФОРМАЦИИ. Я все перепутал и заставил Перл подозревать папу в измене. Мне нужно сделать что-то, чтобы вернуть нам Перл навсегда. Мне нужно все исправить, и, когда Перл вернется, у нас снова будет наша почти мамочка. Нас опять будут обнимать, как раньше; мы будем рисовать картины и есть зеленые штуки (не козявки, хотя Билли их тоже любит) вместо еды навынос. Перл опять будет приходить на рождественские представления. И у нас будет 768 800 километров любви. А еще мы опять будем веселиться, потому что без Перл веселья не получалось. Билли грустит, папа грустит, и я тоже грущу, потому что остальным грустно. У меня есть план.

Час спустя папа возвращается со смены – он развозил рыбу по ресторанам. Теперь он во всю глотку вопит в душе песню о разбитом сердце. Билли учит Брайана ходить по канату в улиточьем цирке, а я прокрадываюсь в папину комнату и забираю мобильник из кармана его джинсов.

Когда я смотрю на мамино фото на тумбочке, мне становится немного стыдно.

– Я должен это сделать, мамочка, – шепчу я. – Я не ворую телефон, я просто ненадолго его беру.

Я присаживаюсь на папину кровать и набираю сообщение для Перл.

Я не встречаюсь с Камий Огдон, леди, похожей на шоколадное фондю. Я просто говорю с ней, потому что скучаю по тебе. Прости, что сбежал из дому. Мы хотим, чтобы ты вернулась. Давай забудем все, что случилось.

Я размышляю пару секунд.

И начнем все сначала.

Я ставлю три смайлика с поцелуями, но потом решаю, что для папы это как-то слишком, и оставляю только один. Я нажимаю «отправить». И почти сразу же телефон гудит: сообщение от Перл.

Ладно, персичек. Прости за вчера. Давай забудем. Целую.

Персичек, фууу! Я стираю оба сообщения, чтобы папа их не прочитал и не понял, что я затеял. Выходя из комнаты, я чуть не глажу себя по головке за то, какой я умный.

Вечер того четверга можно описать так.

Папа вышел из душа и сказал, что принес с работы треску. Он приготовит ее к ужину, потому что понял, как работает духовка. Билли сказал, что не любит треску, если она не плавает, как палка. Папа говорит, что не бывает такой трески. Билли говорит, что бывает, потому что мы много раз ели рыбные палочки. Папа не стал с ним спорить, но я слышу, как он пробормотал: «Треска меня побери» – и ушел на кухню. Мне было все равно, что мы будем есть: я был слишком занят тем, что улыбался про себя. У меня была тайна. Билли это надоело, и он спросил, не склеились ли у меня зубы, и я сказал «ннннн», а Билли сказал, что не понимает меня, а я сказал, это потому, что у меня зубы склеились.