Анатолий Вершинин - Плывущие против течения

- Мальчики! Сюда бегут! - крикнул Дзиро.

«Карпы» мгновенно вскочили на ноги. Масато бросился к Дзиро и чуть не столкнулся с показавшимся из-за кустов Тэйкити.

- Сюда идёт полиция… - тяжело дыша, сказал Тэйкити и показал в сторону холма с бамбуковой чащей.

По узкой тропе, огибавшей холм, быстро двигалась группа людей. Среди них нетрудно было разглядеть квадратную фигуру «бегемота». Он быстро шагал впереди всех, размахивая дубинкой.

- Полиция! - Сигеру тихо свистнул. - Молодец Тэйкити, предупредил во-время.

- Неужели нас ищут? - шепнул Масато, когда они легли за большим камнем. - Узнали, что это мы сделали?..

Полицейские молча прошли по тропе над берегом п скрылись за деревьями.

- Кого-то ищут, - сказал Дзиро. - Можег быть, нас, а может быть, ещё кого-нибудь…

Спрятав банки и верёвки в гроте, «карпы» побежали домой.

Несмотря на воскресный день, хозяйки встали рано, чтобы приготовить рис и соевый суп к утреннему завтраку. Они первыми заметили иероглифы на горе. На отвесном склоне, обращённом к городу, чуть пониже каменистой вершины отчётливо виднелись два белых больших иероглифа: «МИР».

Каждая хозяйка поспешила сообщить об этом своему мужу и соседке, и через час почти все жители городка уже стояли у подножия горы.

«Бегемот» пронзительно свистел и, задыхаясь от волнения, уговаривал людей расходиться по домам.

Но никто не двигался с места. Взоры всех были устремлены вверх, на иероглифы:

МИР

А сбоку, помельче, было написано:

СВОБОДУ САТО-СЕНСЕЮ!

Люди не расходились. Одни молча покачивали головой, другие удивлённо и восхищённо щёлкали языком, третьи шепотом обменивались замечаниями и посмеивались.

Сзади загудела сирена. К толпе подъехала полицейская машина; в ней стоял, держась за ветровое стекло, сам начальник полиции Хата.

Он, прищурившись, смотрел вверх, шевеля губами, потом взмахнул рукой и хрипло заорал:

- Немедленно разойдитесь! Вызвать пожарные машины!

В толпе громко засмеялись. Кто-то крикнул:

- Пожарная машина не поможет! Полезьте туда сами!

- Пусть полезет бегемот!

Раздались полицейские свистки, но их заглушили хохот собравшихся и аплодисменты.

Бывший капитан японской императорской армии Сума любил предаваться воспоминаниям. В кармане брюк он всегда носил записную книжку. Это был обычный блокнот армейского образца в чёрном переплёте, которым снабжались офицеры японской армии. На обороте обложки был изображён земной шар с Японией в центре.

Сума Синсуке любил иногда заглядывать в испещрённые скорописью странички своей записной книжки. Скупые её строки легко воссоздавали в воображении Сумы памятные ему картины из жизни военных лет. Стоило лишь раскрыть книжку - и перед ним вставали сухие, выжженные солнцем степи Чахара, плодородные долины Шаньдуна, угрюмые скалы Батаана и джунгли Гвадалканара.

Сума Синсуке только что принял ванну и возлежал на тростниковой цыновке. Он стал перелистывать записную книжку.

…1938 год. 17 июня. Китайская деревня Наньгуан. Старик-учитель. Семь китайчат…

Рассказывали, что помещики, сбежавшие из этой деревушки, спрятали свои драгоценности в храме, в бронзовых статуях богов. Наньгуан стояла в стороне от фронтовых дорог, и Сума отправился туда вместе с капитаном Уэно только на один день.

Прибыв в деревню, они застали храм уже сожжённым, а фигуры богов исковерканными: за несколько дней до них в деревне уже побывали японские танкисты.

Деревушка казалась вымершей. Уэно и Сума были злы, как собаки, из-за постигшей их неудачи. Возвращаясь назад, они зашли в деревенскую школу. Старик-учитель и семь малышей-китайчат при виде японцев задрожали от страха.

- Что у вас было написано на стене? - заревел вдруг Уэно.

Крик японца напугал ребят. Они заплакали. На стене виднелись очертания иероглифов. Их стёрли, но некоторые можно было разобрать: «… бей… разбойников!»

Старик-учитель стал почтительно кланяться и уверять, что это помещение им предоставили только сегодня. Школа их сгорела при бомбардировке деревни.

- Сфотографируем? - спросил тогда Уэно.

Сума в знак согласия кивнул головой.

- Ну ладно, старик, прощаем, - сказал Уэно по-китайски. - Выводи ребятишек на улицу, и я их сфотографирую.

Он показал ему рукой на фотоаппарат, висевший на ремне, и вышел с Сумой на улицу.

- Ну, Сума, покажи своё мастерство. Двумя взмахами…

- Ладно, двумя взмахами, - согласился Сума.

Старик-учитель объяснил малышам, что их будут фотографировать, и построил, как указал Уэно, в один ряд. Дети доверчиво улыбались, а на глазах у них ещё блестели слёзы.

- Валяй! - подал команду Уэно.

Сума, стоявший сзади детей, вытащил саблю из ножен и двумя взмахами начисто снёс семь детских головок.

- Браво, Сума! - заорал Уэно.

Старик-учитель пронзительно закричал. Уэно выстрелил ему в ухо…

В комнате было тихо. Только за окном чуть трещали цикады и поскрипывал песок под ногами прохожего. Не слышно было за стеной и мягких шагов хозяйки. Вероятно, она решила, что квартирант заснул. Но Суме не хотелось спать. Он продолжал перелистывать страницы дневника. Лицо его, бесстрастное, словно высеченное из камня, оставалось неподвижным. … 1942 год. Филиппины, Батаан, дорога на Коррехидор - дорога смерти… 1945 год. Остров Люсон. Хасега-ва. Капитуляция…

Сума погладил графинчик с саке. Вино было ещё тёплое. Он налил в чашечку и выпил двумя глотками. И, снова повалившись на прохладную цыновку, Сума закрыл глаза. …Пятидесятитысячная пленённая американская армия Макартура уныло плелась в Коррехидор, устилая дорогу своими трупами. Эту дорогу прозвали «дорогой смерти».

Сума тогда был в составе конвоирующего отряда. Его командиром был пожилой майор Хасегава. Хасегава отбирал у пленных деньги, часы и зубы - их вырывал фельдшер по его приказу. Все ценности майор хранил в парчовом мешочке за пазухой.

Когда американцы высадились на Филиппинах, часть майора Хасегавы после ожесточённого боя отступила в горы. Вскоре они оказались в окружении. Боеприпасы пришли к концу. Майор разделил свой отряд на мелкие группы и приказал всем пробиваться на запад.

Хасегава и Сума шли рядом. Их группе удалось пробиться, но в живых осталось всего несколько человек. Однажды ночью, когда они пробирались меж скал около моря, над ними вдруг зажглась осветительная ракета и со всех сторон затрещали пулемёты. Хасегава и Сума спрятались в пещере и выползли оттуда, лишь когда стихли выстрелы.

Дорога шла над обрывом. Хасегава, раненный в ногу, шёл медленно, опираясь на саблю. И вдруг- Сума подскочил к нему и повалил на землю, оглушив ударом кулака в голову; вытащил из-за пазухи майора туго набитый мешочек и засунул его себе за пояс. Затем приволок майора к краю пропасти и столкнул вниз.