Ико Маран - Книга без названия

Сийм же решил, что Хоботок нарочно держит осу, что ему нравится щекотка, и он сердито закричал:

– Не балуйся! Перестань! Выкинь осу в форточку!

– Я не могу, – закричал Хоботок в ответ. Щекотно, ужасно щекотно!

Сийм подумал, что Хоботок оттого не может выкинуть осу, что он не достает до форточки, и решил ему помочь. Он схватил своего сыночка за задние ноги и подтянул к форточке.

– Я не могу, – кричал Хоботок, извиваясь от смеха. Сийм встал на цыпочки и поднял руки так высоко, как только мог. Он стоял в этой неудобной позе до тех пор, пока, наконец, жужжание не прекратилось и Хоботок не перестал извиваться. Тогда Сийм облегченно вздохнул и хотел было опустить Хоботка на пол … но тот не спускался, а стал снова извиваться, недовольно бормоча.

Оказывается, Хоботок зачем-то намотал на свой хобот липучку для мух.

– Не держись за липучку, – сказал Сийм. Хоботок несчастным голосом ответил:

– Я и не держусь. Это липучка держится за мой хобот. Отдери меня от нее.

Сийм рванул Хоботка за задние ноги. Хоботок благополучно упал ему в объятия… но вместе с противной липучкой … и противной осой.

Оса немного отдышалась и принялась жужжать с новой силой. Сийм отчаянно замахал руками. Первый же удар сразил Хоботка. Он описал в воздухе дугу и шлепнулся на стол, да так неуклюже, что опрокинул стакан с морсом, а тот залил весь стол, потом стакан со звоном упал на пол и разбился. Сийм ничего этого не видел. Он продолжал махать руками, потому что липучка все теснее обматывалась вокруг него. Наконец, бедный Сийм окончательно прилип к ней – пальцами и даже волосами. Он покорно сел на табуретку и захныкал.

Хоботок сидел на краешке стола и подвывал ему, потому что вся эта история не сулила ничего хорошего.

На кончике его хобота жалобно попискивала оса.

Морс капал со стола на пол: кап-кап-кап.

Это была очень грустная картина и, увы, не последняя в этот плохой день.

Мама никак не могла отодрать липучку у Сийма от головы, поэтому пришлось взять в руки ножницы.

– Ты только посмотри, на кого ты теперь похож. С обкорнанной головой, – сказала она несчастным голосом и повела Сийма в переднюю к зеркалу.

Но Сийм не стал смотреться в зеркало. Он не хотел видеть своей обкорнанной головы. Он вообще ничего не хотел видеть. Он отвернулся, закрыл глаза и уткнулся лицом в мамин живот.

– Спать хочу, – сказал он. Мир был такой плохой, что наводил на него сон.

Мама отнесла Сийма в постель. Хоботок плелся рядом, печально опустив хобот. Вдруг он вспомнил что-то и спросил у мамы:

– А ты "Анечку" принесла? Ты обещала принести шоколадку "Анечка", если Сийм будет хорошим мальчиком …

– Конечно, все это очень хорошо, что вы тут натворили! – сказала мама и покачала головой.

Хоботок незаметно пихнул Сийма в бок, чтобы тот тоже завел речь про "Анечку". Но Сийм в ответ только пробурчал:

– Вечно ты выдумываешь разные глупости. Смотри, на кого я теперь похож с такими волосами!

У Хоботка сразу отбило аппетит к шоколаду. Он горестно вздохнул, пошлепал в свой угол, где стоял ящик с игрушками, спрятался за него и предался размышлениям.

Все же Сийм немножко странный. Сам он говорит, что Хоботок его любимый сыночек, а когда у любимого сыночка немного срывается хорошее дело, то Сийм сразу ругает его. Будь у Хоботка такой же сыночек, маленький, хорошенький и толстенький, как Хоботок, он бы не сказал ему ни единого плохого слова… Мама тоже немножко странная. Вместо того, чтобы похвалить Хоботка за то, что он помчался спасать Сийма, она его бранит. И гусеница немножко странная. То она торчит под корой, а то ее нет. И именно тогда нет, когда ее нужно показать Сийму. Да и оса ничуть не лучше других. Но самая непонятная вещь – так это липучка. Висит себе, висит и вдруг ни с того ни с сего наматывается на хобот. Вообще все кругом со странностями, кроме самого Хоботка … И разве это не странно, что именно он, Хоботок, единственный без странностей в этом странном мире.

Вот уж это, действительно, ну самое-самое странное!

После того как Сийм проснулся, он поел с мамой на кухне печеночного соусу и направился с шоколадкой "Анечка" в большую комнату к большому окну. Он забрался коленками на стул с подушкой и стал смотреть в окно. Из окна детям разрешается смотреть на улицу, это не опасно, если окно закрыто. А когда окно бывает запотевшим, ребенок может пальцем нарисовать на нем кошку, а если хочет- и цветочек. Только нельзя колотить по стеклу твердой вещью. Тогда оно может разбиться, а это очень опасно. Тогда приедет "скорая помощь" и отвезет ребенка в больницу.

Сегодня Сийм ничего не стал рисовать, потому что стекло не было потным. К тому же, ему было не до этого – он должен был поскорее съесть "Анечку". Шоколад нельзя долго держать в руках, он может растаять и испачкать ребенка.

Сийм снял обертку с "Анечки" и вдруг почувствовал, как его кто-то уколол в руку. Он испугался: неужели это опять гадкая оса? Неужели она собирается мучить Сийма всю жизнь? Но это была не оса. Это был кактус, здоровенный толстый кактус. Сийм успокоился и сказал вовсе не сердито:

– Ты чего колешься?

Кактус заносчиво ответил:

– Сам размахивает у меня перед носом противным шоколадом, а еще поучает.

Такой ответ, конечно, разозлил Сийма. Он сказал:

– Размахивай и ты, если хочешь, а колоться не имеешь права.

– Вот еще, – фыркнул кактус, – захочу и уколю.

– Нет – нельзя, потому что другим больно.

– Не ври! Мне не было больно, когда я тебя уколол.

– Тебе-то, конечно, не больно. Зато мне больно, вот! – крикнул Сийм.

– Зачем ты мне об этом говоришь. Мне до этого дела нет, – пробурчал кактус высокомерно. – Замолчи, наконец, если не хочешь, чтобы я тебя снова уколол.

– Не уколешь, – уверенно сказал Сийм. – Я задвину тебя в самый дальний угол подоконника. А оттуда ты уже не дотянешься до других.

Сийм спрыгнул с сиденья, чтобы отодвинуть этого задаваку вместе с горшком подальше. Но как только он взялся за горшок, кактус перегнулся и впился всеми своими колючками Сийму в руку.

Сийм от испуга и боли вскрикнул. Из кухни донесся грохот. Это мама опрокинула стул, спеша на помощь сыну. Но раньше ее прибежал из маленькой комнаты Хоботок. В два прыжка он оказался под окном, встал на задние ноги и изо всех сил стукнул хоботом по горшку. Кактус рявкнул, выпустил руку Сийма и со злости прыгнул на шею Хоботку, Тот отскочил в сторону, но не успел убрать свой длинный хобот, и кактус пришпилил своей самой длинной иглой кончик хобота к полу.

– Что здесь опять происходит? – донесся с порога мамин голос.

Хоботок успел еще заметить, что из-за маминой спины появился папа, а потом у Хоботка все потемнело перед глазами.