Сьюзан Кулидж - Что делала Кейти

Но Джонни в ответ на призыв старшей сестры только еще сильнее захихикала, зажимая изо всех сил рот руками. В отличие от нее Элси держалась важно, как маленький судья, и с большим выражением начала декламировать:

Дорри вдруг захихикал тоже, но степенная Кловер шикнула на него.

— Не смейся, — строго сказала она. — Ты же знаешь, это из Библии.

Но Джонни по-прежнему зажимала руками рот, а ее полненькие плечики тряслись от хохота. Наконец с большим усилием она справилась с собой, убрала руки от лица и затараторила, как пулемет:

После этого Джонни снова спрятала лицо в ладони, а Элси тем временем продолжала:

«Теперь снова выступает Джонни», — начала было Кейти, но неисправимая Джонни снова затряслась от хохота. Они смогли разобрать только, что —

Все эти стихи были только частью большого «проекта», над которым Кловер и Элси работали больше года. Они задумали написать стихи для детей на библейские сюжеты и напечатать книжку под названием «Поэтическая Библия для детей» с фотографиями двух авторов на обложке красного цвета. Папа, который случайно услышал отрывки из «книги», был тронут, но предложил другое название: «Книга, написанная в выдвижной кровати», потому что ее, в основном, именно там и писали. Однако Кловер и Элси такое название с возмущением отвергли.

После библейских стихов настала очередь Дорри. Ему разрешили самому выбрать, что читать, и напрасно, потому что его вкус был экстравагантным, чтобы не сказать — мрачным. В связи с этим он выбрал для чтения «веселенький» гимн, который начинался так:

Дорри начал читать это стихотворение замогильным голосом с большим выражением, чмокая губами при таких, например, словах:

Сестры слушали с восхищением и ужасом, хотя холодные мурашки пробегали по их спинам. Тогда они теснее прижимались друг к другу и слушали, как глухой голос Дорри эхом отдавался в темных углах чердака. Но для маленького Филли это было слишком. После прочтения первой части он горько разрыдался.

— Я не хочу остава-а-а-ться здесь, чтобы меня пугали, — плакал он.

— Ты, Дорри, плохой мальчик! — накинулась на брата Кейти. — Смотри, что ты наделал своими ужасными гимнами — нас всех напугал до смерти, а Фила довел до слез! — И она слегка встряхнула Дорри. Тот захныкал, и, поскольку Фил продолжал рыдать, Джонни тоже скривила личико, готовясь вступить в общий хор малышей, а старшие были недовольны, и было похоже, что «концерт» в мансарде подходит к печальному концу.

— Пойду скажу тете Иззи, что ты меня обижаешь, — объявил Дорри и спустил ногу в дырку в полу.

— Никуда ты не пойдешь, а останешься здесь, потому что сейчас у нас будет праздничный ужин! Перестань плакать, Фил. Джонни, не будь гусенком. Идите все сюда и садитесь вокруг «стола».

Слово «ужин» моментально исправило настроение участников вечеринки. Фил повеселел, а Дорри раздумал идти жаловаться. Раздавать булочки было поручено Джонни, которая теперь радостно улыбалась. Булочки с тмином были сделаны в форме раковин. Они очень понравились детям. Каждому досталось по две булочки, а когда все было съедено, Кейти опустила руку в карман и под общие аплодисменты извлекла оттуда семь длинных коричневых палочек корицы, которыми компания и завершила празднество.

— Правда, вкусно? — спросила она. — Дебби сегодня была в хорошем настроении и разрешила мне выбрать самые длинные палочки. А теперь, Сиси, поскольку ты у нас в гостях, ты будешь первая пить из бутылки.

«Нечто очень вкусное» оказалось сильно разбавленным водой лимонным соком. Напиток был теплым, и все же пить его по очереди прямо из бутылки, да еще в мансарде, было весело. Кроме того, каждый, делая глоток, называл питье по-своему: Кловер назвала свою долю «малиновый ликер», Дорри — свой глоток — «имбирный лимонад», а романтичная Сиси сделала три маленьких глотка напитка, который назвала «хайдомель», и пояснила, что он приготовлен из пчелиного воска. Когда выпили последнюю каплю и сгрызли последний кусочек корицы, компания снова уселась и стала слушать, как Филли повторил единственную строчку стиха, которую он знал:

Эту строчку он читал каждую субботу с тех пор, как научился произносить слова. Затем Кейти объявила, что литературная часть вечера окончена, и все стали играть в «дилижанс». Несмотря на то что они находились в закрытом помещении и частенько ударялись о железную крышу, которая нависала прямо над их головами, играли увлеченно, а порой восторженно кричали, пока не раздался удар колокола, зовущий к ужину. Булочки и разведенный лимонный сок настолько насытили их, что никто не хотел есть. Дорри весьма удивил тетю Иззи тем, что, с отвращением оглядев стол, произнес: «Фу! Только мясо в кисло-сладком соусе с черносливом и горячий бисквит! Я вообще не хочу ужинать».

— Что случилось с ребенком? Он, должно быть, заболел, — забеспокоился доктор Карр. Но Кейти объяснила:

— Нет, папа, не в этом дело — просто у нас была вечеринка в мансарде.

— Хорошо провели время? — только и спросил папа, а тетя Иззи недовольно хмыкнула. Но дети ответили хором:

— Великолепно!

— Тетя Иззи, можно, я приглашу к нам Имоджин Кларк в следующую субботу? — выпалила Кейти, вбежав однажды днем в комнату тети Иззи.

— Ради всего святого, кто это Имоджин Кларк? Я никогда раньше не слышала этого имени, — удивленно спросила тетя.

— О, она чудесная девочка! Совсем недавно стала учиться в нашей школе, но мы уже близкие друзья. И она красавица, тетя Иззи. У нее белые как снег руки, и вот такие маленькие. У нее самая тонкая талия в школе. И при этом она милая, скромная и бескорыстная! Мне кажется, она не очень счастлива дома. Разреши мне пригласить ее!