Эдишер Кипиани - Лунные качели

После ужина Джумбер предупредил ребят:

— Завтра до выхода на работу зайдём к дедушке Амбако. Так что не возитесь и ложитесь спать, не то в такую рань вас не добудишься.

Дети помыли ноги и улеглись в чистые, мягкие постели. Они устали за день и сразу уснули. И только Джумбер не мог сомкнуть глаз. Он вспоминал свою последнюю встречу с Мананой и, казалось, слышал её голос.

«Джумбер, ты придёшь к нам?»

«Приду, если выкрою время…»

«Выкроишь время?! Но сейчас ведь каникулы!»

«Ну и что же… Я работаю на строительстве дороги».

«А-а…»

Манану обидел его ответ… Наверно, она спит сейчас. Спит недалеко от Ингури, на веранде новенького дома, и не слышит, как шумит река и как от реки тянет прохладой… А может быть, и она вспоминает Джумбера и думает, что Джумберу снится третий сон… Вот было бы здорово, если б они вдруг увидели друг друга. Вот бы они посмеялись!.. Джумбер очень хочет повидать Манану, он ведь совсем не знает её. А ему хочется знать, как смеётся Манана, когда ей весело, и как она плачет, когда огорчена. Манана, наверно, удивится, когда Джумбер расскажет ей необыкновенную историю, приключившуюся с ним зимой… Или когда он одной рукой поднимет два стула, поставленных друг на друга. Нет, Джумбер обязательно должен повидать Манану… Ведь она сама сказала: «Приходи к нам». Но Джумбер не хочет прийти к ней гостем. Манана скажет своему отцу и маме: «Познакомьтесь, это мой товарищ». Джумбер смутится, покраснеет. А отец Мананы негромко спросит у жены: «Кто этот мальчик?..»

Нет, Джумбер хочет, чтобы всё это было не так! Он придёт к Манане, но вместе с дорогой!.. Вместе с дорогой придёт к её дому. Манана увидит его и сбежит по лестнице… «Здравствуй, Джумбер», — скажет она. «Здравствуй, Манана», — ответит Джумбер как ни в чём не бывало и продолжит работу. Хотя работать особенно не придётся. Дорога будет закончена. Дорога окончится у дома Мананы… А потом Джумбер будет работать на строительстве Ингургэса… Да, он будет работать. Вы думаете, его не возьмут на стройку? Почему? Сумел же он проложить такую длинную дорогу? Вам кажется, что его всё равно не возьмут? Но Джумбер хочет, очень хочет стать строителем самой удивительной электростанции…

Шло лето. Жаркие дни, наполненные треском цикад, гомоном птиц, мычанием коров, сменялись неповторимыми, тихими вечерами. Всё цвело вокруг. Созревали плоды, разбухали арбузы и дыни на баштанах, наливались персики, тянулась всё выше и крепла кукуруза, виноградники набирались у солнца медовой сладости, зачарованные подсолнухи не могли оторваться от солнца, росла трава. И росли дети. Но этого никто не замечал, ибо вместе с детьми росли деревья, телята и петушки. Росло синее, сверкающее небо. Росла дорога.

Строители дороги были очень благодарны «бригаде поваров». Это прозвище обижало Джумбера, но он старался не обращать на него внимания. Каждый день строители из Мзети с нетерпением ждали обедов: привезённые детьми обеды казались им особенно вкусными.

Джумбер всё чаще вспоминал Манану.

Но иногда он не мог представить её ласковую улыбку, её спокойный, добрый взгляд, её голос, и тогда ему казалось, что Манана была выдумана им и что всё — и поездка в Тбилиси, и олимпиада, и знакомство с Мананой, их встреча и разговор на дороге — только привиделось ему. И тогда ему делалось грустно и тоскливо. Словно где-то далеко от него кипела иная жизнь, полная радостей и тревог, и там все были друзьями, все любили друг друга. А Джумбер был далеко от этой жизни, и никто-никто не знал о нём…

В такие минуты казалась смешной его работа. Маленькая арба совсем уменьшалась, и Джумберу хотелось совершить что-нибудь героическое: спасти село от страшного пожара или полететь на самую далёкую планету и оттуда передавать по радио поражающие весь мир сведения. Его голос слушала бы тогда вся земля, слушали бы бабушка Като, мама и дядя Сандро, люди выбежали бы из домов на улицы, и газеты пестрели бы его фотографиями… И Манана сберегала бы эти газеты…

И где бы он ни находился — дома, на стройке, у дедушки Амбако или в лесу, — эта мечта всегда перехватывала дыхание, и он не слышал ни слов Вахтанга, ни рокота экскаватора, ни неумолчного летнего шелеста деревьев.

Ребята бережно ухаживали за тополем, на котором они обломали ветку. Им хотелось искупить свою вину. Они попросили у строителей извести и, чтобы у дерева не завелись черви, облили ею ствол. В засушливые дни они носили из родника воду и поливали тополь, хотя корни тополя, глубоко ушедшие в землю, сами добывали себе влагу.

Дорога уже добиралась до взгорья, на котором стояли тополь и дом дедушки Амбако, и ребята стали частыми гостями у старика.

Скоро дорога должна была перевалить через это взгорье, прорезать лес и прямиком, через все горы и сёла, выйти к электростанции.

В этот день, после обеда, ребята отправились навестить дедушку Амбако. Они прошли мимо тополя, и каждый внимательно оглядел его от ствола до макушки, словно хотел убедиться, что дерево живёт и дышит.

Джумбер подошёл к плетню и позвал:

— Дедушка Амбако!

— Де-ду-шка-а! — пропищала Лия.

Но никто не отозвался, и только отяжелённые розами кусты кивали детям.

— Наверно, он спит, — сказал Вахтанг, — зайдём!

Густая высокая трава, разросшаяся во дворе, зашелестела под ногами. Дети подошли к дому. Лия приподнялась на цыпочки и заглянула в окошко. В доме никого не было. Вахтанг постучался. Но вместо ответа дверь вдруг вздрогнула, как живая, приотворилась и с медленным, тягучим скрипом раскрылась настежь, словно звала ребят в сказочную пещеру. Вахтанг невольно переступил через порог.

— Погоди! Куда ты! — прикрикнул на него Джумбер.

Но за Вахтангом вошёл Дато, за ним проскользнула Лия и исчезла за дверью. Джумбер обозлился: хозяина нету дома — и на́ тебе, ввалились! Он собрался войти в дом и выдворить оттуда непрошеных гостей, но странная, необычайная тишина поразила его.

Джумбер удивился: голоса детей смолкли так неожиданно, словно их поглотила земля. Он осторожно приблизился к двери и заглянул в дом. Вахтанг, Дато и Лия стояли спиной к нему и смотрели на большой портрет, висящий на стене: красивый юноша в лётной офицерской форме смотрел с фотографии на детей. Джумбер никогда не видел сына дедушки Амбако, но сразу же догадался, что это был он. Видимо, дети тоже догадались. Они молчали, поражённые, задрав головы к портрету и раскрыв рты. Им, наверно, вспомнился тополь, посаженный на обочине дороги этим лётчиком, и вспомнилась ветка, обломанная из-за их неосторожности.

Джумбер забыл, что хотел выгнать из дому ребят. Он огляделся, заметил альбом, лежащий на комоде, осторожно взял его, подошёл к столу и стал листать. Дети окружили его.