Александр Власов - Пробный камень

Ромка притворно зевнул.

— Ничего!

Сеня Сивцев сильным гребком заставил лодку до половины въехать на песок и успокоил Бориса:

— Нормально.

— Это только по-вашему нормально! — Ромка уничтожающе посмотрел на Сеню и Бориса. — Сдал на семьдесят шесть, а выписал на шестьдесят один — и это нормально у вас называется?.. Самоеды вы! Сами себя едите! — Он протянул накладную Борису. — На! Радуйся! В графе «итого» значилась цифра 61. Борис вздохнул не без сожаления и спросил зачем-то:

— А было, выходит, семьдесят шесть?

— Было да сплыло!

— Не мухлевал бы прошлый раз!

— Что с вами разговаривать!

Ромка отвернулся и пошел к кухне.

За обедом Борис объявил, что с них списан еще шестьдесят один рубль, а Лида Юрьева добавила, что они уменьшили свой долг на три процента. Задачи на проценты надоели еще в школе. На уроках ребята небрежно оперировали любыми цифрами — миллионами, миллиардами — и ни одна задача не возбуждала у них особого интереса. Зато теперь каждая цифра заставляла задуматься.

Три процента — много это или мало? Вроде бы не так уж и мало! Заметно, как-никак! Но с другой стороны — это всего лишь крохотная часть от четырех с лишним тысяч. Неутешительный выходил расчет. Такой неутешительный, что Борис хоть и продолжал есть, но не чувствовал никакого вкуса.

Заметив, как он помрачнел, Зоя постаралась развеять невеселые мысли.

— Ребятушки! Так считать нельзя! Вот пойдут огурцы — мы их пудами возить будем!.. А капуста!.. Я читала: по пятнадцать килограммов кочаны бывают!

— Лодка! — сказал Колька.

Зое послышалось, что он произнес «ловко».

— Не веришь?.. А я верю! Все у нас, ребятушки, будет хорошо.

— Лодка! — повторил Колька, глядя не на Зою, а на Стрелянку.

Все посмотрели туда же. К острову приближалась еще одна лодка.

На веслах сидел мальчишка — длинноволосый, в модной майке. Греб он умело, экономно. На корме виднелся туго набитый рюкзак, и весил он, вероятно, немало, потому что нос лодки был приподнят.

Ребята знали всех школьных мальчишек, а это был совсем незнакомый паренек. Не оглядываясь, он уверенно вел лодку к острову, а когда она уткнулась носом в песок, встал и повернулся без тени смущения или робости к столпившимся на берегу ребятам.

— Что тебе нужно? — не слишком любезно спросил Борис.

— Салюта не нужно по случаю моего прибытия, — пошутил мальчишка и ловко выпрыгнул из лодки.

— Ты здесь хохмы свои не разводи! — Ромка задиристым петухом подскочил к нему. — А то такой салют устроим — не поздоровится!

— Говори, что надо, или отчаливай! — потребовал Борис. — Нам с тобой болтать некогда!

— Койка нужна, — ответил гость. — Найдется для меня место в вашей гостинице?

Это требование показалось мальчишкам совсем уж наглым. И если раньше у них не было никакой причины недружелюбно встречать незнакомого паренька, то теперь она появилась. А девчонкам он понравился: спокойный, независимый, вежливо-ироничный. И джинсы на нем — загляденье!

Придя в себя после наглого требования мальчишки, Ромка еще ближе подскочил к нему.

— Тебе какую койку? Больничную?.. Сейчас схлопочешь!

— Рома! — Зоя потянула его сзади за ремень. — Дай сказать человеку. Он объяснит все!

— Постараюсь! — Паренек улыбнулся ей, вытащил из кармана джинсов сложенную вчетверо бумажку и обратился к Борису: — Если не ошибаюсь, Кравцов — это ты… А я заодно исполнил обязанность почтальона… Тебе телеграмма — получи!

Борис недоверчиво взял бумажку и развернул ее. Удивленно пробежав записку глазами, он прочитал вслух:

— «Малый Светлячок. Борису Кравцову. Ваши экспедиторы при сдаче овощей допустили сегодня ошибку. Проверкой установлено, что редиски, лука и салата сдано на пятнадцать рублей больше, чем указано в накладной номер два. Прошу внести в нее соответствующую поправку. Директор колхозной столовой Павлов».

— Поняли? Нет? — воскликнул Ромка. — Я же говорил: не надо!

— Нет, надо! — Борис пошарил у себя по карманам. — У кого ручка есть или карандаш?

Раньше других подал ему шариковую ручку сам почтальон. Была она удивительно красива — вся отливала перламутром, а на верхнем конце виднелась миниатюрная головка Нефертити. Борис размашисто написал на оборотной стороне телеграммы: «Директору колхозной столовой товарищу Павлову. Это не ошибка. Это исправление ошибки, допущенной в накладной номер один. Кравцов».

— Годится?

Возражений не было, только Ромка презрительно плюнул в воду. Борис хотел вернуть записку с ответом и перламутровую ручку пареньку, но тот взял только ручку.

— Мои почтальонские функции кончились. Возвращаться не собираюсь… Как у вас все-таки насчет свободной койки?

Снова он озадачил всех ребят, и только Колька начал кое о чем догадываться.

— Хочешь, — предложил он, — назову твою фамилию?

Паренек заинтересовался, подумал и спросил:

— Есть у тебя какое-нибудь перо?

Колька показал ему половинку старого карандаша.

— Ставлю свою ручку, — объявил паренек, — против твоего огрызка! Не отгадаешь!

— Спорить захочешь — обратись к Ваське Бурке, — сказал Колька. — А я и так попробую… Ты — Мекоба.

Пришла очередь удивляться пареньку.

— Тебе бы частным детективом работать! — Прощаясь с перламутровой ручкой, он повертел ее перед своими глазами. — Дед привез из Японии… Бери за догадливость!

— Оставь себе, — отказался Колька. — Дедовы подарки хранить надо.

— Тогда… давай лапу! — Паренек широко раскрыл ладонь и, крепко пожимая Колькину руку, представился: — Олег… И ты прав — Мекоба!

Ребята ничего не понимали. Пришлось Кольке напомнить о посылке из селекционной станции, о письме, в котором доктор сельскохозяйственных наук Мекоба обещал прислать своего полномочного представителя. Уже тогда Кольку насторожило это обещание. Была в нем шутливая нотка, намек на забавный сюрприз. Этим сюрпризом и был Олег. Но Колька предполагал, что он — сын доктора Мекобы, а Олег оказался его внуком.

Отношение к Олегу резко изменилось. Ромка поторопился извиниться за свою грубость.

— Мы тут, понимаешь, даже своих на остров не пускаем, — сказал он сконфуженно. — А чужих и подавно!.. Я ж не знал…

— Бывает, — миролюбиво ответил Олег. — Бери-ка мой рюкзачок — вот и помиримся.

— Фефёла! — Ромка указал Сене Сивцеву на рюкзак. — Помоги полномочному представителю!

— А-а! — удивился Олег. — Виноват! Не учел вашу внутреннюю субординацию!

Сопровождая его к палаткам, ребята терялись в догадках: надолго ли он приехал, будет ли им обузой или сможет помочь чем-нибудь. А Борис хоть и сам стеснялся своих мыслей, но все-таки не мог не думать, что гостя придется ставить на довольствие, а это — лишний расход продуктов. Жадным он никогда не был. Если бы Олег приехал к нему домой — да живи он хоть целый год, Борис кормил бы его по пять раз в день, и самым вкусным! Подумав так, Борис усмехнулся над самим собой: легко быть гостеприимным за счет родителей.