Оскар Ремез - Четверка в четверти

Корягин, стараясь не глядеть на погибшую, осведомился, как она себя чувствует, и намекнул на то, что она в прошлом году как-никак сгорела в огне.

Услышав, что она сгорела, женщина вынула из сумки платочек и прижала его к глазам.

— Я об этом уже слышала, — сказала она сквозь слезы. Удивительного, что она слышала об этом, ничего не было, но все-таки Корягин для точности объяснил, что знает об этом со слов самого Пенкина.

— Я так и подумала, — сказала погибшая мама и громко заплакала.

Тут Корягин совсем растерялся. С одной стороны, он, конечно же, не верил в привидения, с другой стороны, он не далее как вчера читал перед сном «Собаку Баскервилей», которую не успел дочитать до конца. Недочитанная до конца «Собака» заронила в душу Корягина некоторые сомнения насчет привидений, и вот теперь — пожалуйста! — он разговаривал с покойной мамой Пенкина совсем как на самом деле. Было от чего прийти в смятение! Корягин пролепетал что-то маловразумительное, вроде того, не жутко ли ей было, когда начался пожар и…

— Какой пожар! — сквозь слезы прокричала Пенкина. — Неужели ты не понимаешь, что никакого пожара не было? Просто я оставила включенным чайник, и он прожег крышку письменного стола!

С одной стороны, трудно было требовать логики от человека, погибшего при пожаре, с другой стороны, мама Пенкина косвенно призналась, что пожар, хотя и небольшой, все-таки был, с третьей стороны… С третьей стороны, Корягин вдруг стал догадываться, что вся история с пожаром, погибшей мамой и с Авророй Сигизмундовной может быть объяснена гораздо проще, совсем просто…

— Я так и знала, — продолжала всхлипывать бывшая мама Пенкина. — Так я и знала. Недаром я удивлялась, что до сих пор меня не вызвали в школу. Не может быть, чтобы не было причин меня вызывать!

Корягин объяснил, что причины вызывать, конечно, были (тут мама заплакала громче), но вызвать ее никто не решался, тем более, было точно известно, что она еще в прошлом году погибла. Не хотелось так же тревожить и Гениного папу, ибо…

— Это вы сделали верно, совершенно верно, — оборвала Корягина мама. — Папа ничего не должен знать! Он у нас очень впечатлительный, а у него такая ответственная работа.

Корягин заявил, что в школе знают о степени ответственности работы Пенкина-старшего, который, как известно, является заслуженным летчиком-испытателем.

— Это Гена вам рассказал? — поинтересовалась мама.

Корягин объяснил, что других источников информации у них, к сожалению, не было.

— Да, да, ужасно! Но мы только теряем время, — заторопилась мама Пенкина и засунула платочек обратно в сумочку.

— Как зовут Аврору Сигизмундовну и где я могу ее найти? — решительно спросила она.

Корягин повторил, что Аврору Сигизмундовну зовут Ниной Григорьевной, и сказал, что она находится сейчас в соседнем кабинете на заседании совета дружины. Заодно Корягин объяснил, какой именно вопрос собираются там обсуждать.

— Ясно, — сказала мама. — Я думала, что это — возрастное. Что это — пройдет. Но, как видишь, оно не проходит, а даже усиливается. Я перевожу его из школы в школу, и везде все повторяется с самого начала!

И теперь Корягин окончательно понял, что история с мамой была просто выдумкой Пенкина, такой же точно, как история с дворником, или с будущим космонавтом, или со средними веками, которые он проходил в прошлом году… Но, с другой стороны, Пенкин доподлинно знал, что происходило в средние века.

Но так или иначе — Корягин обрадовался. Во-первых, ему было радостно сознавать, что привидений все-таки нет, во-вторых, в том отчаянном положении, в которое попал Корягин из-за отсутствия Пенкина, живая мама была прямо-таки находкой.

Наскоро объяснив, что Оля Замошина собирается ставить вопрос об исключении ее сына из школы как дезорганизатора и чем все это может кончиться, Корягин настроил маму на боевой лад.

— Я пойду сама на совет дружины, — заявила мама Пенкина, уцелевшая во время пожара.

Тут из дверей высунулась копна волос, и Оля Замошина ехидно спросила:

— Ну, где же твой Пенкин?

В ответ Корягин, заранее предвкушая эффект, который произведет его заявление, не торопясь произнес:

— Пенкина я не нашел, но вот познакомься, пожалуйста, — мама Пенкина.

— Софья Михайловна, — протянула руку женщина с сумочкой.

Оля сделалась бледной, как промокашка, и, воспользовавшись ее замешательством, Корягин ввел маму Пенкина на совет дружины.

Итак, Пенкин не торопился.

Сначала у него вообще была уйма времени, и он решил наведаться в кино «Призыв», посмотреть, какой новый фильм пойдет там с понедельника.

Убедившись, что этот фильм он уже смотрел в кинотеатре «Зарница», Пенкин стал считать, сколько у него денег в кармане. В кармане оказалось восемь копеек мелкими монетками, и вполне было можно купить на них порцию девятикопеечного мороженого. Но продавщица с первого же захода обнаружила отсутствие копейки. С мороженым — не выгорело, тем более, у другой продавщицы на углу мороженое без копейки Пенкин ел уже вчера.

Тогда он стал ходить вокруг школы. У него оставалось еще верных пятнадцать минут.

На этом пути вокруг школы он встретил человека, который тоже ходил вокруг школы.

Человек был в очках, остроносый, с оттопыренными ушами, с блокнотом в руке и фотоаппаратом через плечо. Человеку было лет двадцать, не меньше. И поэтому было странно, почему он ходит вокруг средней школы.

Сначала Пенкин подумал, что это — шпион, но для шпиона у остроносого был слишком добродушный вид.

Все-таки Пенкин подошел к нему и спросил, что его, собственно, интересует и почему он ходит вокруг. Остроносый сразу спрятал под пальто фотоаппарат, запихнул в карман блокнот и ответил, что осматривает школу.

Пенкин сказал, что это заметил, и заинтересовался, почему именно он ее осматривает.

Тут остроносый сбивчиво объяснил, что у него есть сестра, которую он хочет устроить в школу, но опасается — не плохая ли это школа. Пенкин спросил, в каком классе учится сестра, и узнал, что она — шестиклассница.

— Школа довольно-таки хорошая, — сказал Пенкин. — Так что можете не особенно беспокоиться за вашу сестру.

— Меня смущает, — поделился остроносый брат, — что здание довольно-таки старенькое.

— Это снаружи, — объяснил Пенкин, — а внутри оно довольно еще новенькое.

— А какой, скажи, пожалуйста, из шестых классов самый лучший?

— Самый лучший — шестой «В». Это — лучший класс во всей школе, — ни секунды не посомневавшись, ответил Пенкин. — Это я знаю потому, что сам учусь в шестом «В», — добавил он не без гордости.

— А как ты учишься? — полюбопытствовал остроносый.

— В прошлой четверти была одна четверка.