Сардана Ордахова - Балаган и его обитатели

«Коалиная почта?» – переглянулись Маша, Кусеныш и Туораах. Эдьиэйка выглядела спокойной, ведь она знает абсолютно про все на свете, даже про коалиную почту. Левушка шепнул Маше: «Мы с Абаашиккой потом вам расскажем».

– В самом деле, не погибать же нам с голоду вдали от родины из-за какой-то глупой вражды. – продолжала она. – А пока мне сделают визу и купят билет, я могу питаться вот этими листьями… Между прочим, они лучше консервов. – Она поднесла один темно-зеленый продолговатый листочек к носу, с наслаждением понюхала и отправила в рот, благоговейно прикрыв глазки.

Маша подошла к ней и взяла на руки. Коала крепко обняла ее мохнатыми лапками.

– Мы будем скучать по тебе!

– Мы будем скучать, мы будем скучать! – закричали все дети хором. Коала была тронута. Улыбаясь, она помахала лапкой и обещала:

– Я напишу вам письмо.

Дети окружили Машу и стали передавать Коалу друг другу. Коала охотно шла на ручки каждому, крепко обнимала за шею и нисколько не кусалась.

– Хочу в Австралию! – заявил неожиданно Кобак Шорган, прекратив кривляться. Похоже было, что его рассердила эта мирная картина.

– Тебя туда не возьмут, ты плохое! – ответил Абаашикка, подняв голову.

– Второй мальчик! Второй! Второй! – закричал Кобак Шорган, кружа над ним. – Ты плохой! Ты убил котенка!

Вместо того, чтобы достойно ответить ему, Абашикка вручил коалу обратно Маше, закрыл лицо руками и горько заплакал. Все посмотрели на него с удивлением. Часы возле камелька пробили девять. Пора было спать. Но огонь в камельке разгорался все ярче – признак того, что суд далек от завершения. Абаашика плакал так долго и так бурно, никого к себе не подпуская, что под ним образовалась целая лужа, а клетчатая рубашонка спереди намокла совершенно. Эдьиэйка испугалась всерьез. Прошло десять минут, двадцать, Абаашикка все плакал. Все молча ждали. Часы пробили десять. Отплакав свое, Абашикка вытер рукавом слезы, посмотрел на большую лужу под собой и спросил грустно:

– Кто помнит, как к нам впервые пришел Лик? – и оглядел собравшихся покрасневшими глазами.

– Никто, – так же грустно резюмировал он. И тихо добавил. – Кроме меня.

– Это значит, что ты все-таки первый, – нехотя повернулся к нему Левушка. – Я старший, а ты – первый.

В центр вышел Туораах, бережно неся пред собой несколько мятых журнальчиков из тех, которые он постоянно держал под кроватью, где проводил большую часть времени.

– Значит, ты все-таки первый. – повторил за Левушкой Туораах, отдал ему журналы и отбежал на свое место. Это оказались старые номера детского журнала «Колокольчик». Никто уже не обращал внимания, что Туораах начал говорить, как и полагается всем детям его возраста.

Абаашика принял подношение с таким лицом, как будто его короновали в короли Франции. Потом он широко раскрыл глаза, как будто внезапно увидел какое-то чудо.

Да, это было очень давно. Даже сам Абаашикка не очень хорошо помнил все детали. Но во времена, называемые теперь стародавними, когда в Балагане с Эдьиэйкой жили только он и Маша, которая не в счет, потому что девчонка, у него был журнал. Наверное, его принесла Эдьиэйка. Это было его единственное достояние на тот момент. Он назывался «Колокольчик» и состоял из красивых цветных картинок и каких-то историй. Абаашикке очень нравились картинки, особенно прехорошенький котеночек с какой-то девочкой рядом. Изображений котенка было много, и Абаашика понял, что это сказка. Он тогда еще не умел читать и попросил Эдьиэйку почитать. Она называлась… она называлась… да, она так и называлась – «Котенок Лик».

Они прочитали сказку про котенка, но оказалось, что она с продолжением. Сколько номеров она тянулась и что там дальше случилось с котенком, Абаашикка так и не узнал. Вечерами в постели он додумывал за писателя сюжет. Он представлял себе белого говорящего котенка, как он, осторожно отодвинув лапкой дверь, заходит в зал, пробирается к нему в комнату, садится напротив его кроватки и говорит: «Давай поиграем, Абаашикка». Потом они болтали о чем-нибудь, или котенок показывал какой-нибудь фокус. Абаашикке не нравилось, что в сказке котенок не умеет говорить, и сделал его в своих фантазиях говорящим. И шкурка у него была чуть светлее, чем в сказке. Да, он придумал себе друга. Абаашикка был тогда очень, очень одинок.

А однажды утром, проснувшись, он увидел, что котенок никуда не ушел. Он выскочил из сказки и решил остаться с ним. Абаашикка протянул руку, погладил шелковистую белую шерстку и сказал: «Спасибо». Эдьиэйка воскликнула: «Какой хорошенький! И такой аккуратный!» Так Лик стал Аккуратиком. Котенок, прямо как в сказке, оказался не говорящим, но речь человеческую понимал. Абаашикка размышлял иногда, откуда появился котенок – это подарок Эдьиэйки или он сам по себе вышел из сказки? Спросить так и не решился.

Теперь он держал перед собой все три номера журнала «Колокольчик», в которых сказка «Котенок Лик» была напечатана полностью. Абаашикка открыл первый из них, увидел имя автора, которое он тогда, в стародавние времена, не запомнил, и громко произнес: «Анатолий Остапчук».

– Ах, вот почему Аккуратик съел тогда сыр! – воскликнул Кусеныш. – Ну и хитер же наш Туораах!

– Читай! – попросили Абашикку все дети.

И Абаашикка начал читать… Сказка была довольно длинной, но дети не замечали времени. Вы сами сможете потом ее прочитать полностью, поэтому мы приводим только отрывок. Вы узнаете и про музыку леса, и про потерявшегося котенка Лика и друга его Шарика.

Чувство близкой радости, ощущение счастья переполняло маленькое доброе сердце котенка. От волнения он замедлил бег и посмотрел на знакомые окна третьего этажа. Окна светились таким родным, таким близким и желанным светом, что Лик даже не заметил, как, разом преодолев все ступеньки, очутился перед знакомой дверью. Отдышавшись, он осторожно поцарапал когтями дверь, жалобно мяукнул два раза и замер в ожидании. Дверь открылась и… о, чудо! Наташин голос: «Мама, кто там?»

– Кошка бездомная! – Сильный удар в бок отбросил котенка на другую сторону лестничной площадки. И последнее, что увидел он перед тем, как закрылась дверь… это смеющееся лицо Наташи. Потом Лик еще долго сидел во дворе. А когда наконец погасли окна квартиры, когда все беспризорные собаки и кошки уснули на чердаках и в подвалах, Лик медленно побрел по своему следу обратно в лес.

…Квартира, куда принесли полуживого Лика, была прямо напротив дверей его бывшей маленькой «хозяйки». Но самое удивительное, что девочку, которая пропустила школьные занятия и не отходила ни на минутку от больного котенка; девочку, которая настояла на том, чтобы к котенку вызвали врача, тоже звали Наташа. И Лик, конечно же, поудивлялся бы вместе с нами столь необычным совпадениям, но не было у него ни сил, ни желания. И напрасно доктор выписывал рецепты, давал советы по уходу за больным. Напрасно Наташа умоляла котенка выпить порошок. Напрасно. Напрасно. Напрасно… Почему-то люди считают, что домашние животные или лесные звери неспособны чувствовать радость и горе, не способны сопереживать и отчаиваться. Не было у котенка никакой простуды. А то, что он подморозил хвост и уши, так все это пустяки по сравнению с той болью, которую причинила Наташа из квартиры напротив.