Фрэнк Стоктон - Человек-пчела

Забияка возмущенно посмотрел на него:

— Нам и нужно серьезное дело!

Атаман понял, что упорствовать — значит, пуще обидеть мальчишек, и согласился жечь город. Несколькими милями южнее как раз был деревянный городок. Атаман решил, что такой будет пылать очень мило, разбойники похватали факелы, а мальчишки повскакивали, и вскоре шайка выступила на новое дело.

Злодеи вошли в город, собрали жителей и объявили о своих планах. Горожане умоляли разбойников не превращать в пепел их дома, их пожитки и их детишек. Атаман подозвал ребят посоветоваться.

— Подумайте еще разок, — сказал он, — вам очень нужно предавать город огню? Говорят, в центре есть пороховой склад. Будет ужасный взрыв.

— Ур-ра! — закричали ребята. — Даешь взрыв!

— Много горожан поплатятся жизнями, а остальные сильно обгорят, — уговаривал ребят атаман.

— Послушай, — вспылил Забияка. — Мне уже надоело. Ты вечно чего-то сомневаешься.

— Но ты скажи все-таки жителям о своем решении сам, — предложил атаман.

Забияка подозвал Воробья.

— Эй, Воробушек! Иди скажи народу, что нечего нас уговаривать, будем жечь город и баста!

Воробей послушно кивнул, надул грудь, сунул руки в карманы и пошел к толпе.

Старики, женщины и дети упали перед ним на колени. Они причитали и молили о спасении. Бедный маленький Воробей растерялся. На глаза навернулись слезы, но он был решительным мальчиком и настоящим товарищем.

— Нечего тут хлюпать! — заявил он. — Ваши дома заполыхают, как спички, а когда взорвется пороховой склад — вообще все вокруг сгорит. Все ваши шкафчики, кровати, детские колыбельки, — тут он всхлипнул и продолжал сквозь слезы, — и вы сами сгорите. И детки ваши сгорят, — Воробей рыдал уже не стесняясь, — и старики со старухами сгорят…

— Ладно, Воробей, отвяжись от них, — положил ему руку на плечо Забияка. — Черт с ним, с городом, пускай остается.

Воробей аж подпрыгнул от радости:

— Пускай город остается, и детки остаются, и все-все-все!

Женщины вскочили и бросились обнимать и целовать Воробья, и чуть не затискали того до смерти.

— Чем теперь займемся? — сумрачно осведомился Забияка.

— Теперь я придумал! — пискнул Воробей. — Пускай атаман украдет невесту!

Ребята уставились на Воробья.

— Какую еще невесту?

— Самую настоящую, — объяснил им Воробей. — Атаман украдет прекрасную девушку и будет с ней скакать на лошади, а потом карабкаться по скалам!

— Ур-ра! — завопили ребята.

Атаман нахмурился:

— Видишь ли, малыш, тут в округе нет прекрасных девушек. И потом, я вовсе не собираюсь жениться.

— Это нечестно, — захныкал Воробей. — Сами меня посылали, я делал, чего вы хотели, а когда я чего-то попросил…

Ночью в замке устроили настоящий пир. Разбойники пили эль и горланили песни, было очень шумно, и ребята отправились спать.

Наутро Забияка созвал тайный совет.

— Друзья! — сказал он. — Дурацкая разбойничья жизнь мне надоела. Давайте вернемся в школу, может, еще успеем попраздновать по-человечески. Мы пообещаем больше не убегать из школы, попросим прощения, а Воробей пойдет к директору и все расскажет.

— И мне же первому влетит, — заспорил Воробей. — Но если вы хотите, я, конечно, пойду.

Ребята попрощались с разбойниками. Атаман на память преподнес Воробью отрез голубого бархата на камзол. В школе Воробей пошел к директору и все объяснил. В результате он оказался единственным, кого не наказали.

Прошел год, начались рождественские каникулы. Ребята решили проведать своих друзей-разбойников. Каково же было их изумление, когда они пришли в замок. Там построили школу!

Атаман стал директором, а остальные разбойники — учителями!

— Видишь ли, — сказал бывший атаман Забияке, — с вашей помощью мы задумались над своей жизнью. Мы вас часто вспоминали — и вот что из этого вышло, — он кивнул на свою школу.

— И у вас будут настоящие елки и подарки?

— Конечно, будут! — улыбнулся директор-атаман.

— И у нас будут, — похвастался Забияка.

— Так точно, сэр! — высунулся Воробей. — Никаких грабежей и пожаров! Мы выросли из этой ерунды! Баста!

«Рог изобилия» был прекрасным большим кораблем старой постройки, с высокой палубой, высокой кормой и высоким носом. В хорошую погоду палубу застилали коврами, капитан не видел причин, почему бы на корабле не создать такие же удобства, как и на суше. Звали капитана Коваджос Марутс, это был старый опытный мореход. «Рог изобилия» плавал в одном море и только между двумя портами — один лежал на западном берегу, а другой — на восточном. Западный порт был большим городом, там у капитана Коваджоса жил взрослый сын, а на восточном берегу в похожем городе капитана ждала дочь с внуками. Старый мореплаватель с великой радостью приходил туда и сюда. Денно и нощно капитан нес вахту, а надобно сказать, что корабельные трюмы ломились от диковинной снеди, ароматных пряностей, тончайших кружевных тканей и нарядов из них, ну и просто от всяких забавных вещиц.

Часто в бушующем море, когда и кончики мачт уходили под воду, отважные мореходы по запаху угадывали, что где-то рядом проплывает «Рог изобилия». Его палубы, трюмы, и даже мачты с парусами насквозь пропитались тончайшими ароматами, и ветер разносил весть о приближении «Рога изобилия» далеко вокруг.

Была у капитана и другая причуда: имел он обыкновение приходить в каждый порт незадолго до Рождества. И никогда еще старый моряк не встретил Рождество в море. А теперь, когда к ожидающим его на берегу детям добавились многочисленные внуки, а с ними вместе и новые радости, он бы просто не перенес задержки, доведись ему в рождественскую ночь оказаться в море. Доброе его судно, тяжело груженое, степенно рассекало волны, пробираясь от порта до порта. Но капитан так рассчитывал время плавания, что он всегда успевал переплыть море и ступить на берег в канун Рождества.

Однако этой весной он замешкался и отчалил слишком поздно. Плаванье шло своим чередом, но однажды капитан вызвал старого боцмана Барагата. Верный боцман плавал на «Роге изобилия» вместе с капитаном всю жизнь, и в трудных случаях капитан предпочитал советоваться именно с ним, а не с зелеными юнцами, что плавали на судне всего-то лет по двадцать.