Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный)

— О, прошу прощения, — вежливо ответил Дамблдор и опять поднял палочку. Все три стакана исчезли. — Но, знаете ли, воспитанные люди продемонстрировали бы хорошие манеры, выпив угощение.

Казалось, дядя Вернон сейчас сорвётся, но он только сильнее вжался в диванные подушки и ничего не сказал, уставившись поросячьими глазками на волшебную палочку Дамблдора.

— Понимаешь, — Дамблдор обернулся к Гарри и продолжил беседу, точно дядя Вернон не открывал рта, — если ты действительно унаследовал дом, то твоей собственностью будет также и…

Он взмахнул палочкой в пятый раз. Раздался громкий хлопок, и на полу возник домовой — с рыльцем вместо носа, громадными, как у летучей мыши, ушами и огромными налитыми кровью глазами, одетый в грязные тряпки. Увидев, как он припал к ворсистому ковру, тётя Петуния испустила душераздирающий вопль; никогда на её памяти ничто столь омерзительное не попадало к ней в дом… Дадли подобрал с пола босые ноги, большие и розовые, и задрал их чуть ли не выше головы, словно считал, что эта тварь может вскарабкаться по его пижамным штанам, а дядя Вернон проревел:

— Что это, чёрт побери, за?..

— …Хрычер, — закончил Дамблдор.

— Хрычер не будет, Хрычер не будет, Хрычер не будет! — проквакал домовой почти так же громко, как и дядя Вернон, топая длинными шишковатыми ногами и дёргая ушами. — Хрычер принадлежит мисс Беллатрикс, о да, Хрычер принадлежит Блэкам, Хрычер хочет к своей новой хозяйке, Хрычер не пойдёт к этому щенку Поттеру, Хрычер не будет в неволе, не будет, не будет…

— Как видишь, Гарри, — громко произнёс Дамблдор, перекрывая непрекращающееся хрипенье Хрычера «не будет, не будет, не будет», — Хрычер определённо сопротивляется тому, чтобы ты стал его хозяином.

— Мне всё равно, — повторил Гарри, с отвращением глядя на извивающегося и топающего ногами домового. — Мне он не нужен.

— Не будет, не будет, не будет, не будет…

— Ты предпочтёшь передать его в собственность Беллатрикс Лестранг? Учитывая, что он жил в штабе Ордена Феникса весь прошлый год?

— Не будет, не будет, не будет, не будет…

Гарри уставился на Дамблдора. Он знал, что Хрычера нельзя отпускать к Беллатрикс Лестранг, но сама мысль стать владельцем домового и нести ответственность за тварь, предавшую Сириуса, не укладывалась у него в голове.

— Отдай ему приказ, — предложил Дамблдор. — Если он перешёл в твою собственность, он будет вынужден подчиниться. Если нет, то нам придётся изыскать другой способ, чтобы держать его подальше от законной хозяйки.

— Не будет, не будет, не будет, НЕ БУДЕТ!

Голос Хрычера перешёл в визг. Гарри не придумал ничего лучше, как рявкнуть:

— Хрычер, заткнись!

Какое-то мгновенье казалось, что Хрычер сейчас задохнётся. Он схватился за горло, губы продолжали шевелиться, глаза выпучились. Через несколько секунд отчаянного сглатывания он уткнулся лицом в ковёр (тетя Петуния застонала) и начал колотить по полу руками и ногами в яростной, хоть и абсолютно безмолвной, истерике.

— Ну что ж, это упрощает дело, — весело заявил Дамблдор. — Кажется, Сириус знал, что делал. Ты являешься полноправным владельцем дома номер двенадцать по площади Угрюмолд и Хрычера.

— А я… я должен держать его всё время при себе? — спросил Гарри, в ужасе от вида Хрычера, бьющегося на полу у его ног.

— Если не хочешь — нет, — успокоил его директор. — Если позволишь дать совет, ты мог бы отослать его в Хогвартс работать на кухне под присмотром наших домовых.

— Ну да, — вздохнул Гарри с облегчением, — да, я так и сделаю. Э-э… Хрычер… Я хочу, чтобы ты отправился в Хогвартс и стал там работать на кухне вместе с другими домовыми эльфами.

Хрычер, который теперь лежал на спине, размахивая в воздухе руками и ногами, бросил на Гарри полный глубочайшей ненависти взгляд и с громким хлопком исчез.

— Хорошо, — одобрил Дамблдор. — И ещё остался вопрос насчёт гиппогрифа Конклюва. Хагрид ухаживает за ним с тех пор, как умер Сириус, но Конклюв теперь твой, так что, если ты предпочтёшь распорядиться иначе…

— Нет, — сразу же ответил Гарри, — он может остаться с Хагридом. Думаю, так будет лучше.

— Хагрид придёт в восторг, — улыбнулся Дамблдор. — Он так радовался, что Конклюв снова с ним. Кстати, мы пока решили, в интересах безопасности Конклюва поменять ему имя на Сизокрыл, хотя вряд ли Министерство когда-нибудь догадается, что это тот самый гиппогриф, однажды приговорённый к смерти. Ну что, Гарри, твой чемодан собран?

— Э-э…

— Сомневался, что я приду? — проницательно предположил Дамблдор.

— Я сейчас пойду и… э-э… закончу, — торопливо пообещал Гарри, спеша подобрать упавшие телескоп и кроссовки.

Ему потребовалось чуть больше десяти минут на сборы; наконец он умудрился извлечь из-под кровати плащ-невидимку, завинтил крышку чернильницы с цветосменными чернилами и, придавив котёл, закрыл чемодан. Затем, сгибаясь под тяжестью чемодана в одной руке и держа клетку с Хедвиг в другой, он потащился вниз по лестнице.

Однако, спустившись, Гарри с разочарованием обнаружил, что директор не ждёт его в прихожей и придётся возвращаться в гостиную.

В гостиной было тихо. Дамблдор едва слышно напевал себе под нос, явно чувствуя себя как дома, но атмосфера сгустилась так, что её можно было резать ножом, и Гарри, не осмелившись даже посмотреть в сторону Дёсли, произнёс:

— Профессор… Я готов.

— Хорошо, — сказал Дамблдор. — Тогда последний вопрос.

И он ещё раз обратился к Дёсли.

— Как вам, несомненно, известно, Гарри через год станет совершеннолетним…

— Нет, — отозвалась тётя Петуния, впервые с момента прибытия Дамблдора вступая в разговор.

— Прошу прощения? — вежливо переспросил Дамблдор.

— Нет, не станет. Он на месяц младше Дадли, а Дадлику исполнится восемнадцать только через два года.

— Понятно, — довольно сообщил директор, — но в мире волшебников становятся совершеннолетними в семнадцать лет.

Дядя Вернон пробормотал «Чёрт знает что!», однако Дамблдор не обратил внимания на его слова.

— Сейчас, как вам уже известно, в мир возвратился волшебник, называющий себя Лордом Волдемортом. Колдовское сообщество в настоящее время находится в состоянии войны. Гарри, которого Лорд Волдеморт уже пытался убить множество раз, сейчас грозит даже большая опасность, чем в тот день, пятнадцать лет назад, когда я оставил его у вас на пороге. Тогда же я оставил и письмо, в котором рассказал об убийстве его родителей и выразил надежду, что вы будете заботиться о нём, как о собственном ребёнке.

Дамблдор сделал паузу. Хотя голос его оставался мягким и тихим и очевидных признаков гнева заметно не было, Гарри ощутил нечто вроде холода, исходившего от директора, и заметил, что Дёсли очень тесно придвинулись друг к другу.