Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка ( перевод Народный)

У Гарри не оказалось причин сожалеть о своём выборе, когда он вечером увидел Дина на метле — тот быстро сработался с Джинни и Демельзой. У отбивающих, Пикса и Кути, получалось всё лучше и лучше. Единственной проблемой оставался Рон.

Гарри давно знал, что Рон играет по-разному от игры к игре и что ему недостаёт выдержки и уверенности в себе. К сожалению, грядущий матч со Слитерином возродил все былые комплексы друга. Пропустив с полдюжины голов, большинство из которых забила Джинни, всё чаще и чаще играя наугад, он наконец наградил Демельзу Робинс ударом в челюсть.

— Я нечаянно! Прости, Демельза! Правда, я не хотел! — прокричал ей вслед Рон, когда она зигзагами полетела к земле, заливая всё кругом кровью. — Я просто…

— …запаниковал, — со злостью закончила Джинни, приземляясь рядом с Демельзой и обследуя её распухшую губу. — Дурень ты, Рон! Посмотри, что ты наделал!

— Сейчас всё исправлю, — пообещал Гарри, опускаясь между двумя девушками и направляя палочку на пострадавшую. — Исцелимус! И, Джинни, не называй Рона дурнем. Ты не капитан команды, так что…

— Мне показалось, ты был слишком занят, чтобы сообщить Рону об этом лично, вот я и подумала…

Гарри подавил смешок.

— Все в воздух! Давайте, давайте!..

В целом, тренировка оказалась одной из худших за весь год, но Гарри решил, что честность — не лучшая политика прямо перед игрой.

— Вы молодцы, хорошо поработали, и я думаю, мы разобьём Слитерин в пух и прах, — одобрил он, и нападающие и отбивающие покинули раздевалку более-менее довольные собой.

— Я играл, как мешок с драконьим дерьмом, — сказал Рон, когда дверь закрылась за Джинни.

— Нет, — твёрдо возразил Гарри, — ты лучший из защитников, которых я просматривал, Рон. Просто слишком волнуешься.

Он без устали подбадривал его по пути в замок, и к тому времени, как они забрались на третий этаж, Рон даже чуть повеселел. Однако едва Гарри отодвинул гобелен, собираясь, как обычно, срезать путь к гриффиндорской башне, глазам их предстала картина: замершие в тесных объятиях, словно приклеенные друг к другу, страстно целующиеся Дин и Джинни.

Точно что-то большое и чешуйчатое очнулось в груди Гарри и заскребло изнутри, и горячая кровь прихлынула к голове, затмив все мысли диким желанием превратить Дина в желе. В схватке с этой внезапной напастью голос Рона прозвучал будто издали:

— Эй!

Дин и Джинни оторвались друг от друга и оглянулись.

— Что? — спросила Джинни.

— Мне не нравится, когда моя сестра целуется на людях!

— Этот коридор был пуст, пока ты не припёрся! — заявила Джинни.

Дин смутился. Он неуверенно улыбнулся Гарри, который не улыбнулся в ответ, потому что новорождённый зверь внутри него рёвом требовал исключения свежеиспечённого нападающего из команды.

— Э-э… Джинни, — промямлил Дин, — давай вернёмся в гостиную…

— Ты иди, — велела Джинни. — А я хочу сказать пару слов дорогому братцу!

Дин ушёл, без видимого сожаления оставляя поле грядущего боя.

— Так, — Джинни, буравя Рона взглядом, отбросила с лица длинные рыжие пряди, — заруби себе на носу раз и навсегда: не твоё дело, с кем я встречаюсь и что при этом делаю…

— Ещё как моё! — так же зло возразил Рон. — Я, думаешь, хочу, чтобы мою сестру называли…

— Как? — проорала Джинни, поднимая палочку. — Ну, смелее — как именно?!

— Джинни, он не имел в виду… он не хотел ничего… — механически начал Гарри, хотя чудовище в груди встречало рёвом одобрения каждое слово Рона.

— Ещё как хотел! — сгоряча набросилась она и на Гарри. — Только потому, что он ни разу в жизни никого не целовал, только потому, что лучший поцелуй в своей жизни он получил от нашей тётушки Мюриель…

— Закрой рот! — завопил Рон, и его лицо из красно-кирпичного сразу сделалось пунцовым.

— Не закрою! — вне себя кричала Джинни. — Я видела, какой ты с Мухлёр! Каждый раз, как видишь её, ты ничтожно надеешься, что она поцелует тебя в щёчку! Если бы ты сам хоть раз целовался, то не дёргался бы так, когда это делают все остальные!

Рон тоже выхватил волшебную палочку, и Гарри быстро ступил между ними.

— Ты сама не знаешь, о чём говоришь! — проревел Рон, пытаясь направить на Джинни палочку из-за Гарри, который встал перед ней, раскинув руки. — Только потому, что я этого не делаю на людях!..

Джинни разразилась презрительным хохотом, пытаясь оттолкнуть Гарри в сторону.

— Никак, целовался с Боровуткой, да? Или, может быть, у тебя под подушкой фотография тётушки Мюриель? Ты…

Вспышка оранжевого света, вылетевшая из-под мышки Гарри, едва не попала в Джинни; Гарри прижал Рона к стене.

— Не будь дурой…

— Гарри целовался с Чоу Чанг! — Джинни чуть не плакала. — А Эрмиона целовалась с Виктором Крумом! И только тебе это кажется чем-то противным, потому что у тебя не больше опыта, чем у двенадцатилетнего ребёнка!

С этими словами она унеслась прочь, и Гарри поспешно отступил от Рона: на лицо друга было страшно смотреть. Оба стояли, тяжело переводя дыхание, пока из-за угла не появилась миссис Норрис, кошка Филча, что несколько сняло напряжение.

— Пойдём, — позвал Гарри, заслышав шаркающие шаги Филча.

Они поспешили вверх по лестнице и по коридору восьмого этажа.

— С дороги! — рявкнул Рон на маленькую девочку, которая подпрыгнула от страха и уронила банку с жабьей икрой.

Гарри едва заметил звук бьющегося стекла — кружилась голова и подкашивались ноги, словно в него только что ударила молния. «Это только потому, что она сестра Рона, — убеждал он себя. — Тебе не понравилось наблюдать, как она целуется с Дином, только потому, что она сестра Рона…»

Но незваный образ сам возник в его голове: тот самый пустой коридор, только там — он целует Джинни… зверь в его груди замурлыкал… но вот Рон резко отворачивает гобелен и вытягивает палочку, крича что-то вроде «Я тебе доверял!.. А ещё друг называется!..»

— Думаешь, Эрмиона и правда целовалась с Крумом? — внезапно спросил Рон, когда они подходили к Толстушке.

Гарри виновато вздрогнул, отворачивая своё воображение от коридора, куда уже не вторгался Рон и где они с Джинни были наедине…

— Что? — переспросил он. — А… Э-э…

Честным был ответ «да», но давать его не хотелось. Однако говорить не потребовалось — Рон взглянул на лицо Гарри и, по-видимому, сделал худший для себя вывод.

— Диллигрот , — мрачно буркнул он Толстушке, и они сквозь дыру за портретом забрались в гостиную.

Ни тот, ни другой больше ни словом не обмолвились о Джинни или Эрмионе. Они вообще почти не разговаривали в тот вечер и забрались в кровати молча, каждый поглощённый своими мыслями.

Гарри долго не мог заснуть, таращился на полог кровати и пытался убедить себя, что относится к Джинни исключительно как старший брат. Не они ли прожили бок о бок всё лето, играли в квиддитч, поддразнивали Рона и веселились над Биллом и Мухлёр? Он знает Джинни уже много лет… нет ничего удивительного в том, что он хочет её защитить… ничего удивительного, что хочет за ней приглядеть… хочет одну за другой оторвать Дину руки и ноги за то, что тот целует её!.. Нет, вот это братское чувство следует держать в узде…