Дж. Воллис - Тайна Чёрного амулета [litres]

Рэндалл Гивенс захлопнул дверцу фургона и вдохнул прохладный воздух, топая ногами, чтобы размяться после долгой поездки.

– Холодно, Уилфред?

– Да, сэр.

– Что ж, приступим. – Гивенс достал свой лунный шар и направился к руинам аббатства, освещая дорожку тусклым светом. – Мы ищем потайную дверь, а лунный шар поможет найти её, если она есть.

– А что за дверью, сэр?

– Думаю, весьма ценный предмет, который разыскивает Высший совет Ордена. Они ищут его уже много лет. Опустошитель, который владел этим предметом, хорошо его спрятал, потому что он очень ценный.

– Кто был этим Опустошителем, сэр?

– Огастас Дрюмен. Ты наверняка слышал это имя. Что тебе известно о нём?

– Огастас Дрюмен родился более четырёхсот лет назад и прошёл весьма необычную Инициацию. Он получил дар магии, выпив грязную воду из ванны, где искупался другой Опустошитель.

– Да, крайне необычная Инициация, как говорят книги по истории. А что скажешь о нём самом?

– Он был лучшим Опустошителем всех времён и народов.

– Одним из лучших, – поправил Гивенс.

– Его мирканги можно найти повсюду. Говорят, он убил пять тысяч монстров, а может, и больше.

– И что с ним стало?

– Он слишком сильно любил магию. И она свела его с ума.

Гивенс посветил лунным шаром на Уилфреда, и мальчик поднял руки, чтобы защитить глаза.

– Смотри, не забывай об этом. – Гивенс прикрыл лунный шар, и снова стемнело. – Помни, Уилфред, магия способна увлечь тебя во мрак и пробудить то, о чём ты даже не подозревал. Как на англосаксонском будет «гиблый»?

– Фуль, сэр.

– Вспоминай это слово, Уилфрид, каждый раз, когда тебе вздумается мечтать о магии. – Гивенс снова зашагал вперёд, освещая путь лунным шаром.

По дороге к аббатству он не заметил три пары глаз, следивших за ним и Уилфредом.

– Он ничего не найдёт, – шепнул Томас Гэбриел, когда Гивенс с учеником исчезли во тьме. – Мы везде искали.

– Ты уверен? – спросила Руби.

– Да.

Руби смотрела, как Гивенс водит лунным шаром вверх и вниз по каменным стенам.

– А там? – спросила она, указывая на музей.

Томас Гэбриел фыркнул.

– Руби, во времена Дрюмена его ещё не построили.

– Это музей. Там могут быть предметы из аббатства.

– Какие, например? – спросил Джонс.

– Старые, – проворчала Руби. – Ну, знаете, обломки стен. Двери. Книги.

Мальчики уставились на неё, как на полоумную.

– Есть другие идеи?

Никто ничего не ответил.

Джонс оглядел дорогу между ними и музеем и показал на высокий кротовый холмик – намного больше тех, которые пинала Руби.

– Да, вижу, – шепнула она. – Должно быть, огромный крот. Здесь полно нор и холмиков.

– Это не кротовая норка, Руби.

Она пригляделась к насыпи и поняла, что Джонс прав.

– Это сделал тролль-землекоп, – продолжил мальчик. – На вид совсем недавно.

Руби отшатнулась, будто из-под земли сейчас кто-то выскочит.

– Значит, нам лучше уйти? – спросила она.

– Нет. Ты права – нужно осмотреть музей. Только очень тихо. У нас получится, если сильно не шуметь. Ведь пока всё в порядке, да? Кто знает, может, тролль-землекоп уже далеко.

Они поспешили к музею. Руби ступала как можно осторожнее, лишь бы не потревожить то, что прячется под землёй.

На ходу она достала револьвер из-за пояса.

– Тролль-землекоп, – шепнула она ему.

– Или тролли, – ответил тот. – Они передвигаются стаей, если это не бродяга, конечно. А они самые противные. Тролли-землекопы реагируют на движение. Выпрыгивают из-под земли, хватают жертву и волокут её в нору.

– Понятно. Что ещё мне нужно знать? – спросила Руби, стараясь ступать по траве как можно легче.

– У них ядовитое дыхание. Очень вредное для человека. Он дохнёт тебе в лицо при первой возможности.

Вдруг земля у неё под ногами задрожала. Почти незаметно, будто кто-то стучал палкой по подошве её ботинок. Руби замерла на месте. Прямо под ней что-то проскользнуло в земле, и она затаила дыхание, пока опасность не миновала.

Дети остановились недалеко от музея и спрятались за большим чёрным мусорным контейнером на колёсах, так набитым доверху, что крышка не закрывалась. Оглянувшись на аббатство, они увидели свет от лунного шара Гивенса, мерцавший по краю руин.

– Внутри будет безопаснее, – сказал Джонс. – Главное, не шуметь.

Они собрались идти, но Руби вдруг замерла и потянула мальчиков обратно. Она показала на траву в нескольких шагах от них.

Два заострённых уха, по форме напоминавшие садовые совки, с клочками седых волос, высунулись из-под земли. Они так хорошо прятались в траве, что, если бы Руби не глядела во все глаза, она бы никогда не заметила их в темноте. Они дёрнулись, как коровьи уши, отгоняющие назойливых мух, развернулись на сто восемьдесят градусов – и обратно.

Вдали раздались голоса. Гивенс отчитывал Уилфреда за что-то. Щетинистая голова вынырнула из травы. У тролля была крупная, уродливая морда с рылом, как у свиньи, и острые зубы, которые он выставил вперёд, принюхиваясь.

– Никому не шевелиться, – прошептал Джонс. – У троллей плохое зрение.

Тролль прищурился в темноту и стал раскачиваться из стороны в сторону, будто что-то унюхал. Он явно наслаждался запахом – вздёрнул кончик носа и шумно потянул воздух. Из земли выпростались руки, и, подтянувшись, тролль ловко выпрыгнул на поверхность. Когда он встал, с него посыпалась земля. Роста в нём было восемь футов, не меньше.

Снова загремел голос Гивенса, но тролль не проявил никакого интереса. Он потопал враскорячку прямо к мусорному контейнеру, и Руби медленно подняла револьвер.

– Не спеши, – предупредил револьвер. – Я скажу когда.

Руби смотрела, как существо надвигается на неё, нюхая воздух. Она тоже его учуяла – гнилой запах, как от тухлой рыбы – и еле сдержала тошноту.

– Давай, целься, – шепнул револьвер.

Руби взвела курок. Краем глаза она видела свет лунного шара, мигавший на руинах. Они услышат выстрел, подумала она, и сразу прибегут.

– Я же говорила, твоя рогатка пригодилась бы, Джонс, – шепнула она.

Джонс улыбнулся:

– Не волнуйся, он идёт не к нам.

Руби нахмурилась. Джонс показал на контейнер.

– Просто не двигайся. Доверься мне.

Палец Руби застыл на спусковом крючке, но тролль, не обратив на них никакого внимания, залез в контейнер и стал шуршать мусором, копаясь в мешках. Джонс поманил остальных за собой, и, стараясь не шуметь, они быстро добрались до двери музея и прислонились к стене. Дверочервь уже извивался в пальцах Томаса Гэбриела и тянулся к замку.

В музее было тихо, толстые стёкла не пропускали почти никаких звуков снаружи. А значит, Руби и остальных тоже никто не услышит.