Дж. Воллис - Невозможная загадка [litres]

– Что ж, кем бы ты ни была, ты не в моём вкусе. Слишком вонючая. Протухла, что ли? Я люблю свежее мясо. – Ведьма отошла на несколько шагов и поглядела на гробблера. – Мне достаточно того, что у меня есть, дорогой, спасибо, – крикнула ведьма. – У неё вышел срок годности, ты ведь знаешь, аппетит у меня уже не тот, что раньше. Я выбираю только самое лучшее, – ведьма снова принюхалась, а затем замахала руками, чтобы показать гробблеру, что она отказывается. – Спасибо, но она твоя. Я сегодня больше не торгуюсь.

Руби снова взлетела высоко в воздух и шлёпнулась обратно в карман фартука.

Когда гробблер зашагал, Руби не удержалась и поскользнулась на окровавленной внутренности кармана, изо всех сил стараясь не думать о мёртвом энте. Когда она услышала свистящий звук, то догадалась, что гробблер идёт между деревьями, через лес, унося её с просеки.

Она старалась не унывать и надеялась, что Джонс уже придумал план. Но в темноте ей лезли в голову мрачные мысли. Откуда ей знать, что он сбежал от гоблинов? Последнее, что она видела, когда её выдернули из коптильни, как скакку ранили ножом. Его жуткий рёв до сих пор стоял у неё в ушах.

Её терзали не только собственные тревоги, будто ночные кошмары. Тёмная магия этого мира тоже не давала ей покоя, словно питалась её страхом.

– Это тайное место, созданное для волшебных созданий, где они могут спрятаться и охотиться на людей из обычного мира, – шипела она. – И поскольку его создали с помощью тёмной магии, его невозможно уничтожить без неё. И знаешь что? Ни один Опустошитель не сбежал отсюда.

Руби старалась не слушать и всеми силами не давала слабой искре надежды умереть. Но было нелегко, ведь голос упорно твердил ей, что она никогда не спасёт Олив и никогда не убедит Орден принять девочек, потому что она никогда не вернётся в Пустынные земли. Она так жалела, что чары, наложенные на револьвер, потеряли силу. Голос друга сейчас вдохнул бы в неё капельку уверенности.

В темноте ей казалось, что все её подвиги в Пустынных землях бессмысленны. Ей было холодно и одиноко без её магии, она вдруг стала прежней Руби – брошенной, всеми покинутой сиротой.

Она представила, как Слуп стоит на холме и заявляет всему Ордену, что он оказался прав и девочки не годятся в Опустошители.

Но как только она мысленно увидела сияющее лицо Слупа, её строптивый характер тут же дал о себе знать. При всей своей неприязни к нему, она была благодарна, что он вызвал у неё непреклонную решимость доказать, что он ошибается.

В голове у неё сразу прояснилось; она сунула руки в карманы и пошарила. Но ничего полезного в них не оказалось, кроме уменьшающих порошков, которые дал ей Джонс, серебряного свистка, полироли для зеркала и горсти собачьих галет для скакки – Карманный бестиарий она, должно быть, потеряла.

– Да сколько можно! – крикнула она в темноту. – Хватит уже издеваться надо мной!

Но в ответ она услышала лишь злорадный смех тёмной магии.

Вдруг гробблер, видимо, споткнулся, и она соскользнула на другую сторону кармана, врезавшись в мёртвого энта. Пока она старалась подняться, её нога запуталась в одежде энта, и она с трудом дотянулась руками, чтобы высвободиться. Откинувшись назад, чтобы перевести дыхание, она вдруг задумалась и снова потянулась рукой к энту, – а что, если обшарить его карманы? Она нащупала что-то острое, конусообразное и догадалась, что это нож. В другом кармане она нашла ещё один нож, чуть меньше.

Она встала, покачиваясь, с ножом в каждой руке, и вдруг гробблер резко повернул. Руби выставила руки, чтобы удержать равновесие, и один нож вонзился в кожаный фартук достаточно глубоко, чтобы она смогла повиснуть на нём и не упасть. Ей в голову пришла мысль, и Руби воткнула второй нож в кожаную стену, выше первого, и подтянулась со дна кармана. Когда она оказалась на уровне второго ножа, она выдернула первый нож и вонзила его выше своей головы, и снова подтянулась.

Она продолжала работать, взбираясь, будто альпинист по леднику, втыкая один нож и выдёргивая второй. Продвигалась она медленно, как улитка, пальцы соскальзывали, руки ныли от напряжения. Внутренняя часть фартука округлилась, когда она добралась до брюха гробблера. Взбираться стало сложнее, и её прижало к другой стороне кармана. Ноги скользили, но ей удалось удержаться; время от времени она останавливалась, чтобы перевести дух, повиснув на двух ножах, всаженных в кожу. Она уже видела край кармана над головой, тонкую горизонтальную линию дневного света, которая расширялась и сужалась с каждым шагом гробблера.

У Руби появилась надежда на спасение. Но когда солнце осветило её окровавленные пальцы и руки и она высунула голову из кармана, ветка дерева хлестнула прямо по фартуку, и она успела пригнуться как раз вовремя. Гробблер ускорил шаг. Если она попробует вылезти сейчас, её либо ударит ветка и она потеряет сознание, либо она слетит на землю с головокружительной высоты. Она терпела, сколько могла, висела на ножах, а боль в руках всё усиливалась… и усиливалась.

Когда свист веток прекратился, она выглянула из кармана и увидела, что они вышли из леса на каменистую местность. Гробблер стал ещё больше раскачиваться из стороны в сторону, пробираясь через гигантские валуны. Она увидела мешок у него на плече, набитый гоблинами, и постаралась не думать о Джонсе и скакке, сосредоточившись только на одной цели – сбежать от гробблера.

Выкарабкавшись из кармана, она чуть не ткнулась носом в голову овцы, шкура которой украшала переднюю часть фартука, утыканную головами других существ. У овцы не хватало глаз, но глазницы всё ещё прикрывали длинные ресницы. Два ряда истёртых жёлтых зубов застыли в ухмылке. Руби принялась спускаться с фартука, упираясь ногами в другие головы. Она старалась не смотреть на камни внизу, понимая, как сложно будет выбрать подходящий момент для прыжка.

Вдруг гробблер притормозил, и Руби заметила, что они подошли к входу в гигантскую пещеру. Прыгать было слишком высоко, и она продолжила спускаться по фартуку, пока не оказалась на колене гробблера, взмывая вверх и падая вниз, в страхе, что он заметит её. Валунов стало меньше, и земля выровнялась; они вошли в пещеру. Когда гробблер в очередной раз опустил ногу, Руби выдернула оба ножа и соскользнула по фартуку вниз, используя острые концы как тормоза, чтобы не улететь бог знает куда, а потом снова вонзила их в кожу, чтобы остановиться.

Ей удалось спуститься на самый край фартука, между двумя огромными сапогами. Она дождалась, когда гробблер снова опустит ногу, выпустила ножи и шлёпнулась на пол пещеры. Она лежала ничком, прикрыв голову руками, пока гробблер не зашёл внутрь пещеры. Затем бросилась к ближайшей щели в каменной стене и спряталась, радуясь, что оказалась уже в другой, спасительной темноте.