Росс Уэлфорд - Путешествие во времени с хомяком [litres]

Он встаёт на колени и отвязывает рулевой трос от передней оси машины. Думаю, теперь я могу быть спокоен – пусть Пай съезжает вниз на карте, ведь я уже убрал с дороги кирпич и тележку.

Я подхожу к Макке и вижу, как он ставит три длинные ракеты на палках в полую трубу, воткнутую в землю. Он ухмыляется так же злобно, как и в тот раз, когда я впервые его увидел.

– Ну что, дружок? Никогда не догадаешься, что тут у меня, – и он хохочет, как сумасшедший, оскаливая свои жёлтые зубы.

Я не знаю, что сказать. Ясно, что это ракеты из сарая Пая, и Макка даже не скрывает этого. Он их просто украл, но что я могу с этим сделать? Донести на него? Подраться с ним? Мы оба понимаем, что против него я бессилен, – и это приводит меня в ярость.

– Это наши ракеты! То есть Пая, – я пытаюсь перекричать ветер.

– Что? Эти ракеты? Нет, приятель, они мои. Остались с прошлой Ночи костров [53], – это, конечно, наглое враньё. Не делая паузы, он продолжает: – Смотри, я скрепил их скотчем, – так и есть: он соединил вместе и голубые запалы ракет. – Но это ещё не всё.

Макка в тонкой куртке на молнии. Он достаёт из кармана банку с какой-то жидкостью. Открывает её, пролив половину себе на рукав, и вынимает оттуда мокрую длинную верёвку. Банка тут же летит на землю.

– Это жидкость для розжига, – объясняет он. – А это отличный длинный фитиль, – он обматывает верёвку вокруг запалов и протягивает её по земле. Она всего около метра длиной, так что я не вижу в этом особого смысла. Но то, что происходит дальше, меняет всё.

Правда – всё .

– А теперь гвоздь программы, – гордо говорит Макка. – Ты только взгляни на это, приятель.

Он разворачивает ракеты обратной стороной ко мне, и я вижу, что к ним приклеен пустой рулон от туалетной бумаги – его нижний край подогнут внутрь, чтобы получился тубус с закрытым концом.

– И это будет первая… – он говорит что-то ещё, но его слова заглушает большая волна – она разбивается о волнолом, и до нас долетают брызги. – Эй, спокойно! – кричит он морю. – Не намочи мои ракеты!

– Первая что?

– Это бомба . Это первая крыса в космосе.

Из другого кармана куртки он достаёт Алана Ширера.

– Я нашёл его в нашем бункере, – он сжимает хомяка слишком крепко, и Алан Ширер кусает его. – Ох! Вот маленький паразит, ты заслужил наказание!

– Это не крыса, это мой хомяк!

– Твой хомяк? С чего вдруг? Как, чёрт возьми, он может быть твоим? Не неси чушь – это крыса со сломанным хвостом. Этот вредитель бегал по моему бункеру, и вот так мы поступаем с вредителями – особенно кусачими. ОЙ! – Алан Ширер снова кусается, когда Макка засовывает его вниз головой в рулон.

– Нет! – кричу я. – Ты не можешь!

Я пытаюсь дотянуться до конструкции на ракетах, но Макка отталкивает меня. Потом поворачивается, одной рукой хватает меня за куртку, а второй держит за волосы. Он шипит мне прямо в лицо, брызгая слюной:

– Кто сказал, что я не могу, а? Я, чёрт возьми, могу – и я, чёрт возьми, сделаю это! – он почти поднимает меня, делает два-три шага к траве на берегу и с такой силой кидает меня на землю, что мне из лёгких вышибает весь воздух. Я пытаюсь вдохнуть, но Макка безжалостно и грубо бьёт меня ботинком в живот, и я на пару секунд теряю сознание от боли. Придя в себя, я вижу, что Пай, который не смотрел в нашу сторону и всё пропустил, ещё возится с верёвкой на карте. Потом он усаживается в машинку и готовится стартовать.

Макка уже около ракет: он наклоняется к самодельному верёвочному фитилю, пытаясь поджечь его зажигалкой – но ему мешает слишком сильный ветер. То, что произошло дальше, я запомнил до мельчайших деталей. Лучше бы мне забыть, но я помню всё.

При мысли о том, что Макка собирается сделать с Аланом Ширером, я вскакиваю на ноги, всё ещё задыхаясь. В этот момент срабатывает зажигалка, и почти сразу пламенем вспыхивает лужа жидкости для розжига на земле. Мгновение спустя рукав Макки уже охвачен огнём. Он свирепо смотрит на свой горящий рукав, а потом начинает смеяться. Нет, это не весёлый смех – скорее хохот безумца.

Я делаю отчаянный рывок к ракетам, отбрасываю их в сторону и внезапно боковым зрением вижу, как к нам стремительно приближается что-то зелёное. Маленькая быстрая зелёная машина катится вниз по дороге, пропускает поворот и вылетает на набережную. Лицо Пая застыло в немом страхе.

Пай несётся прямо на Макку – а тот размахивает рукой, пытаясь сбить пламя, и не может унять хохот. У него уже загорелись волосы, и он не замечает ничего вокруг. Я в такой ярости от бессмысленной жестокости Макки, что изо всех сил толкаю его подальше от себя – к краю волнолома. Схватив ракеты с рулоном, я откатываюсь в сторону, а Пай на гоночном карте врезается сзади в ноги Макки.

В момент столкновения я лежу лицом вниз и не вижу, как они падают в море, только слышу всплеск. Нет ни криков, ни особого шума, лишь этот тихий всплеск – и потом громкий рёв волны, обрушившейся на волнолом.

Я уже подбежал к краю: огромная волна ударяет в бетонную стену и разбивает зелёную машинку пополам. На гребне волны я вижу Макку – на его лице гримаса ужаса, – и он тут же исчезает под водой. Я ищу глазами Пая, но в бурлящем белом прибое ничего не рассмотреть. Потом я слышу крик – не «Помогите!», как можно было бы ожидать, а просто «Ааааа!» – и это снова Макка, он машет рукой. После их падения в воду прошло всего секунд десять, но волны и течение уже унесли его очень далеко от берега.

Я всё ещё отчаянно пытаюсь разглядеть Пая, но того нигде нет. Последний раз я видел его фигурку в машинке, которая неслась к набережной. Мне приходит в голову, что Пая могло вынести на пляж, и я бегу к тонкой полоске песка, на которую всё накатывают и накатывают волны.

– Пай! Пай!

Я весь мокрый от брызг, волосы липнут ко лбу, и я зову его:

– Папа! Папа!

Ответа нет.

– Папа!

Море продолжает шуметь, но ветер понемногу стихает. Проходит лет сто, и я вспоминаю о спасательной шлюпке, хоть и знаю, что она уже не поможет. Я не свожу глаз с того места, где машинка, Макка и Пай упали в море. Несколько человек уже собрались на утёсе: они смотрят и показывают туда же.

В какой-то момент мне кажется, что в воде мелькнула голова Пая, но я в этом совсем не уверен. Проходит ещё минута, и я чётко вижу руку Макки – очень-очень далеко. А потом я просто смотрю и смотрю на бурлящее серо-чёрное море.

Я тяжело опускаюсь на землю и беру Алана Ширера. Кажется, я мог бы сидеть так вечно, но люди на утёсе заметили меня и скоро спустятся. Так что я иду туда, откуда сегодня появился Макка. Прохожу по набережной, ускоряю шаг и, свернув за угол, пускаюсь бежать. Я бегу и бегу и боюсь остановиться, потому что тогда начну плакать. А если я заплачу, то, наверно, уже никогда не перестану, так что лучше уж продолжить бег. Оглянувшись, я вижу вдалеке мигающий голубой огонёк полицейской машины и бегу дальше. Я останавливаюсь только около длинной линии пляжа на севере Кальверкота – он простирается на две мили вперёд. Я бы хотел пробежать и по нему, но у меня уже болит в груди и устали ноги, так что я просто сползаю на песок под выступом утёса, где меня никто не увидит.