Р. Л Тоалсон - Лесной хозяин [litres]

В сопровождении Ллойда дядя Ричард отправился в табачную лавку, а миссис Джонс повела Ленору в магазинчик. Леноре куда больше хотелось пойти с дядей. Она вообще терпеть не могла ходить по магазинам, тем более за одеждой.

В итоге она примерила просто невыносимо много платьев. Раньше, до Взрыва, как она мысленно окрестила тот день (хотя она и старалась вообще его никак не называть – любое воспоминание по-прежнему отдавало нестерпимой болью), её любимый цвет был зелёный; теперь же и смотреть-то на зелёные платья она не могла без того, чтобы не подумать о семье, о своём дне рождения и том красивом бирюзовом наряде, мамином подарке. Поэтому она переключилась на безопасные цвета – те, что в прошлой жизни не носила никогда. Лиловый, красный. Чёрный. Она с удивлением отметила, что её тянет на всё чёрное, и это наблюдение расстроило её ещё больше, чем утомительная примерка. Чёрный – такой тоскливый цвет. Он связан со смертью, трауром, с внезапным концом. Ленора отодвинула все чёрные платья подальше и взяла пару розовых – такие обычно нравились Рори.

– Вот, смотри, такое зелёненькое – кажется, ничего, – заметила миссис Джонс. Ей хотелось помочь с выбором, как хотелось бы всякой маме в подобной ситуации. Она передала Леноре платье померить.

Ленора вздохнула. Ей хотелось поскорее с этим разделаться.

Наконец они набрали столько обновок, сколько миссис Джонс считала нужным купить. Вышло семь платьев и две пары туфель. Всё это миссис Джонс понесла на кассу. Леноре не верилось, что дядя может позволить себе столько на неё тратить, но спорить она не стала. Когда мама с папой её заберут, не придётся покупать новое для школы. С этими вещами она будет обращаться аккуратнее.

Дядя Ричард с Ллойдом ждали их снаружи. Увидев в окно, что миссис Джонс идёт на кассу, дядя зашёл внутрь и без лишних слов стал расплачиваться. На нём была новая шляпа, коричневый цилиндр – точно такой же, как его старый чёрный. Только с этим его глаза почему-то стали казаться темнее.

– Как, есть ещё не хочется? – спросил дядя Ричард, когда они вышли из магазина, и поскольку Ленора не могла сообразить, к кому он обращается, она промолчала. Дядя повторил вопрос конкретнее: – Ленора, хочешь есть?

– Немного, – сказала она, но на самом деле ей больше хотелось не есть, а просто продлить этот день, чтобы он закончился общим обедом с дядей Ричардом и чтобы можно было поговорить за столом или хотя бы послушать, как разговаривают взрослые. Леноре просто хотелось побыть в компании.

– Я знаю тут одно место, – сказал дядя Ричард. – Миссис Джонс, помните «Рипкин Дели»?

– Да уж конечно! – откликнулась миссис Джонс. На её губах показался лёгкий намёк на улыбку, а глаза блеснули новым, живым светом. Эту искорку в её взгляде заметил и Ллойд, он усмехнулся. Невесомое пёрышко надежды перелетело к Леноре и защекотало у неё внутри. Похоже, надежда – заразная штука.

– Тут недалеко, – продолжил дядя Ричард. – Думаю, пройдёмся пешком. – Он посмотрел на небо, и Ленора тоже подняла голову. Небо было такое голубое, что у неё захватило дыхание. Ни единого облачка, а солнце высоко-высоко и так ярко сияет.

– Давненько вы не выходили прогуляться, – проговорил Ллойд. Его глаза весело блеснули. – Немного побыть на солнышке вам, пожалуй, не помешает.

Наконец-то и дядя Ричард не смог сдержать улыбки.

Ленора подошла к нему и твёрдо взяла его за руку.

Ленора держала дядю за руку всю дорогу, пока они шли по улице, но заметила, как люди поднимают на них головы и смотрят им вслед, а иногда исподтишка показывают пальцем. Раз они прошли мимо какого-то мужчины, и Ленора расслышала, как он сказал кому-то: «Глянь-ка, безумец-то наш опять по городу бродит». В ответ послышался смех.

Ленора взглянула на дядю. Лицо у того заметно побледнело и вытянулось. Видимо, он слышал насмешку. Однако он ничего не ответил невеже, даже не посмотрел в его сторону. Он смотрел прямо перед собой. Возможно, снова погрузился в какие-то свои миры. Возможно, так он защищался от тягостей этого мира. В горле у Леноры забурлила ярость. Какое они имеют право давить на него?

С этой мыслью она уже смелее встречала удивлённые взоры прохожих; ей хотелось бросить им вызов – пусть только попробуют проявить неуважение к её дяде, когда она рядом! Она чувствовала гордость за него, за то, что он её родной дядя. Хотя и не могла бы объяснить почему.

В кафе дядя Ричард встал в очередь на кассу, а миссис Джонс заняла столик с красными дутыми сиденьями и помахала оттуда Леноре. В блестящей поверхности хромированных столешниц мелькали искажённые отражения лиц и фигур. Ленора скользнула на сиденье рядом, а напротив миссис Джонс сел Ллойд.

– Тут в городе уже отвыкли видеть твоего дядю, – обратилась к Леноре миссис Джонс, видимо, в попытке объяснить то, что творилось на улице.

– Не очень-то мило они себя ведут, – заметила девочка.

– Не всем дано понять, что творится в голове у учёного, – вставил Ллойд. – Только это всё неважно. Он себе цену знает.

Знает ли? Ленора обернулась в дядину сторону. Нельзя было не заметить, что все эти косые взгляды, перешёптывания сильно его донимали.

– А когда он последний раз приезжал в город? – спросила Ленора.

Ллойд и миссис Джонс переглянулись.

– Несколько лет назад, – покачала головой кухарка.

– Лет с десять тому, – одновременно с ней вымолвил шофёр.

– Десять лет?! – не поверила своим ушам Ленора.

– Ну, примерно. Ваш дядя любит посидеть дома, мисс, – ответил Ллойд. – После той трагедии…

– Ллойд, – резко оборвала его миссис Джонс колючим голосом.

Они посмотрели друг на друга. Казалось, у них идёт какой-то безмолвный разговор. Ленора просто терпеть не могла, когда взрослые так делают. Как будто она ничего не видит.

– Какой трагедии? – громко спросила она, специально чтобы выказать раздражение. Но ей и в самом деле было интересно узнать ответ. Она опять обернулась на дядю – тот ритмично покачивался, переминаясь с пятки на носок.

– Твоему дяде всегда было трудно найти с кем-то общий язык, – проговорила миссис Джонс. Ленора вздохнула. Ей хотелось послушать про трагедию.

– Она имеет право знать, – вдруг сказал Ллойд. – Это ведь в её семье случилось.

– Не нам ей об этом рассказывать, – возразила миссис Джонс. – Если мистер Коул захочет, чтобы она это знала, сам ей всё расскажет.

– Конечно, он ведь так любит рассказывать, – заметил Ллойд.

Ленора едва не усмехнулась, но обида слишком сильно жгла её изнутри. Опять секреты? Когда они уже бросят эту моду всё утаивать? Недосказанность давила, оседала на душу тяжким грузом. И с каждой новой тайной росла боязнь Леноры, что судьба её родных, родителей и братьев с сестрой, тоже в числе этих тайн. Неужели они будут вечно скрывать от неё правду?