Анка Штурм - Поезд ночных теней [litres]

– Мы вдрызг простудимся, – причитала Пегс, печально взирая на свои спортивные брюки. – Что ж, у нас хотя бы есть шали. – И своим специальным голосом великого эксперта по Всемирному экспрессу она ответила: – Ночной ловец – это сказочный персонаж. Типа чёрного человека из подвала, понимаешь? Мама однажды рассказала мне, что раньше учителя нагоняли этой историей страху на павчат, чтобы те по ночам не творили глупостей. А в наше время даже мы, первоклассники, в это не верим. С чего бы? Просто дурацкая старая сказка.

Вздохнув, Флинн натянула через голову самый тёплый школьный свитер.

– Хорошо, – пробормотала она в пахнущую приключениями и летними лугами сине-зелёную ткань. – Значит, из-за Ночного ловца можно не беспокоиться.

Она размышляла над тем, почему прошлой ночью Кёрли угрожал ей всего-навсего какой-то сказочной историей, но думать мешали мучительные мысли о Фёдоре. Он как тёмный слайд снова и снова протискивался в зазор между внешним и внутренним миром.

За завтраком Пегс подарила Касиму шаль своего отца. Она упаковала её в плоскую коробку, и та выглядела только что купленной дизайнерской вещью из какого-то модного бутика.

– Родители считают, что без неё наш комплект школьной формы не полный, – пояснила она. Мамину шаль она уже намотала вокруг шеи.

Касим опустил чашку с чаем. Он таращился на длинное вязаное полотно, словно это было колье из бриллиантов. Флинн видела по его лицу, что он так же мало понимал, что делать с этим щедрым подарком, как и она.

– Твои родители иногда такие номера откалывают – ничего себе, особенно если подумать, что и фотки-то их в коридоре не висят, да? – попытался сострить он.

Пегс бросила на него злой взгляд.

– Я тебе уже тысячу раз говорила, что в коридорах на всех места не хватает! – вставая, воскликнула она. – А если шаль тебе не нужна, то и пожалуйста…

– Ещё как нужна! – откликнулся Касим голосом, в котором слышалась паника. – Очень даже! Спасибо!

Пегс недоверчиво взглянула на него.

– Хафельман, ну честно, – заверил Касим, вцепившись в драгоценную ткань. – Спасибо. Правда.

Фыркнув, Пегс вернулась на место.

Касим бережно погладил соты своей шали. Он ещё с восторгом рассматривал её, когда пару минут спустя на их столе между тарелками приземлился крошечный бумажный самолётик с моторчиком. Издающий металлическое чириканье, он походил на жирного воробья. Флинн не успела никак отреагировать, а Пегс уже схватила его и развернула ядовито-зелёный листок.

Там было написано:

Девиз состязаний дня: фиаско фиесты.

И больше ни слова.

– Что это значит? – в недоумении спросила Пегс. – Северные еноты сегодня даже не удосужились объяснить, что вам нужно делать. Зачем устраивать соревнование, если никто не должен в нём победить?

Флинн тоже находила это странным.

– Кто-то из павлинов вообще выигрывал в бинго языкомолов или в атаке обаяния? – скептически спросила она, и тут колёса под вагоном завизжали, и поезд остановился. Синьор Гарда-Фиоре уже шагал по столовой, выгоняя павлинов в морозное зимнее утро. Исходя паром, как какое-то страшилище, поезд стоял у реки Волги, воды которой текли под звенящим слоем льда.

Касим, пожав плечами, завернулся в шаль:

– Говорят, Никос Никифорос из третьего на уроке по стратегии и безопасности громко завопил «бинго», потому что набрал четыре фразы в одной строчке. А Файви Мустаки, по слухам, обжималась с Гуннаром Хельгюсоном. – Хотя, – задумчиво прибавил он, – это, скорее всего, никак не связано с неделей состязаний.

Утреннее занятие по боевым искусствам потерпело фиаско и превратилось в фиесту и без всякого содействия участников недели состязаний. Снег, выпавший на пути следования Всемирного экспресса так обильно и удивительно рано, сделал занятия у насыпи невозможными. Павлины кутались в плотные короткие сине-зелёные шерстяные куртки, неуклюже топая вокруг как живые снегоуборочные машины. Они мёрзли, проклиная мокрый снег, пока на соединительном мостике перед директорским вагоном не появился Даниэль в пижаме и не распорядился напоить их тёплым какао с шоколадным печеньем.

Трясясь от холода, Флинн пристроилась за группой пятиклассников, поднимающихся по металлическим ступеням в столовую. Со вздохом облегчения она, Пегс и Касим вошли в тёплый поезд.

– Послушайте, синьор, наши ученики не пингвины, – услышала Флинн голос Даниэля в ответ на прочитанную ему синьором Гарда-Фиоре лекцию о дисциплине и порядке. – Неужели воскресная вылазка два года назад не послужила вам уроком? – спросил Даниэль. – Прошу вас никогда больше не показывать павлинам, как вызывают снежную лавину.

Флинн подавила усмешку. Они сели за их всегдашний стол, каждый – с дымящейся чашкой какао, взятой со стойки самообслуживания, и Флинн со своего места оглядела вагон. В столовой сидели почти все ученики, грея руки о чашки с какао, сливками и маршмеллоу, сотворёнными Рейтфи в рекордные сроки.

Флинн заметила Гарабину, с недовольным видом сидящую за соседним столиком, и ей мгновенно вспомнилась вчерашняя ночь, когда Гарабина обвинила её в порче телескопа. У Флинн зародились сомнения: а вдруг друзья и правда имеют к этому какое-то отношение?

– Синий блокнот, который всегда при тебе… – осторожно начала она. – Ты ведь не записываешь там всякие свои проделки, а, Касим?

Касим отставил чашку в сторону.

– Ты имеешь в виду Безумно остроумные безумные идеи ? – спросил он с усами из сливок над верхней губой. – Они совершенно безобидные, Флинн, ну честно! Это всего лишь один мой проект.

– Опять проект? – спросила Пегс, задумчиво покачивая чайной ложечкой. – Пять месяцев назад твой первый так называемый проект состоял в том, чтобы украсть из столовой все ложки, потому что они так красиво блестели. Есть супы Рейтфи ножом и вилкой было до смешного непросто.

Флинн рассмеялась. Сомневаться в Касиме было неправильно – и в то же время, к сожалению, жизненно необходимо. Никогда не знаешь, не нарушит ли он в следующую секунду какое-нибудь правило поезда. И что им делать, если новый проект Касима заключается в том, чтобы ночью залезть на крышу и сломать телескоп Гарабины? Как бы Флинн ни одобряла эту идею, они все трое нарвутся на крупные неприятности. Флинн попыталась выкинуть эту мысль из головы и сама не своя от радости быстро последовала за Даниэлем, когда тот – уже в брюках и рубашке – объявился рядом с ней и знаком позвал пройти с ним в чайный бар.

В тёмном вагоне с барной стойкой и охлаждаемыми полками Флинн чувствовала себя как в парнике. Холодный пар, поднимающийся над бесчисленными стеклянными бутылочками, делал воздух влажным и сладковатым. Оконные стёкла запотели. Поставив свою чашку с какао на стойку, Флинн уселась напротив Даниэля на один из шатких барных стульев. Ей было немного не по себе – как всегда, когда она разговаривала с ним, не понимая, чего от неё ждут.