Джей Барридж - Сокровище последнего самурая [litres]

– Случай предоставил нам превосходную возможность, – сказал виконт. – Доктор, вы знаете сами, что делать.

Би с Теодором бесконечно долго ехали мимо террас с рисовыми полями, мимо деревень и храмов, притулившихся на склонах холмов. При виде их маленькой процессии все люди останавливались и таращили глаза.

– Даже не знаю, улыбаться мне всем или ехать с бесстрастным видом, – призналась Би. – Я не хочу, чтобы кто-то подумал, что из бедного Бастера можно выдирать перья, но мне трудно игнорировать их любопытство.

– Могу попробовать взять в руки катану, – пошутил Теодор. – Буду похож на какого-то экзотического самурая!

– Должно быть, все удивляются, почему нас сопровождают императорские гвардейцы, – добавила Би. – Но ведь надо же охранять восьмого спинозаврия! – Она улыбнулась. – Жаль, что наши спутники не говорят по-английски, а то мы попросили бы их объяснять всем, кто мы такие и что делаем.

Поворот дороги – и перед ними открылся великолепный вид.

– Тут необычайно красиво, – признал Теодор. – Неудивительно, что Джерри нравится жить в Японии. Какой мирный пейзаж!

– И это я слышу от человека, который едет на боевом завре, вооружённый острейшим мечом! – засмеялась Би.

– Верно, это несколько странно, – согласился Теодор. – Послушай, Би, – продолжил он уже серьёзным тоном, – в тот вечер, когда мы с тобой и Картером соединили три части реликвии, ты что-нибудь почувствовала?

– Да, – ответила Би. – Картер тоже, он сказал мне об этом.

– Тогда мне показалось, что прошла целая жизнь, хотя на самом деле лишь секунды, – сказал Теодор.

Би кивнула.

– Картер увидел неприятную картину. Я успокоила его, что это всего лишь дежавю, но он был страшно расстроен.

– Что он увидел?

– Он взял с меня обещание никогда не подниматься на борт парохода, – сказала Би. – Ну, если точнее, то «Косатки».

– Скорее всего, это лишь воспоминание о шторме возле Ару и о наших недавних волнениях, – предположил Теодор.

– Я тоже так ему и сказала.

– А что ты видела в конце той белой пустоты? – спросил Теодор.

Би улыбнулась.

– Ты был с длинными усами и в цилиндре, а Картер – в блестящих полуботинках. И мы ужасно чему-то радовались.

Теодор рассмеялся:

– Это доказывает, что наши видения полная чепуха! Я небритый – да, – согласился он и сделал вид, будто подкручивает пальцами воображаемые усы, – но чтобы я отрастил усы – никогда в жизни!

– А ты что видел? – спросила Би.

Теодор потёр подбородок и надвинул шляпу на лоб, внезапно помрачнев.

– Я видел, что приближается ещё один шторм, – ответил он со вздохом. – Более сильный, чем предыдущий; он снова захватит весь мир.

– Шторм? – спросила Би. – Как на Ару?

– Нет, – покачал головой Теодор. – Война, вторая Великая война.

Долгое время они ехали молча, потом Би не выдержала.

– Чепуха, это точно чепуха, – заявила она. – Все говорят, что последняя война была специально такой страшной, чтобы человечество одумалось и положило конец всем войнам.

– Будем надеяться, – тихо ответил Теодор.

Наконец они приехали в маленький городок, где можно было нанять судно и переправиться на другой берег. Императорские гвардейцы узнали, что для перевозки завров пригоден всего один пароход, но он отправлялся только на следующий день. Это означало, что они могут немного отдохнуть от утомительной дороги. Би с Теодором поехали следом за гвардейцами по кривым и мокрым улочкам. Переехав через узорчатый мост, один из гвардейцев придержал своего завра и, повернувшись к ним, показал на видневшийся впереди постоялый двор. Он жестом изобразил, как, выпив саке, закатил глаза, потом – как держит мисочку с лапшой и палочки, и, с блаженным видом потерев живот, сложил ладони, положил их под щёку и закрыл глаза.

Теодор пожал плечами и, изобразив на лице вопрос, показал на Би и на себя. В ответ гвардеец показал на Теодора, зажал пальцами нос, помахал рукой перед лицом и кивнул на маленькую деревянную постройку, над которой поднимался пар.

– Би, он пытался сказать, что от меня плохо пахнет? – спросил Теодор, принюхиваясь.

– По-моему, он показал это достаточно ясно, – ответила она. – Смотри, он показывает на купальню.

– Он предлагает мне помыться, наглец!..

– Он прав, Тео, – сказала Би. – Помойся – и не забудь снять башмаки! – Она усмехнулась. – Говорят, что леди ценят в мужчинах чистоту и аккуратность. Лучше, чтобы ты благоухал свежестью, когда снова увидишь тётю Джерри.

– Может, помолчишь? – добродушно проворчал Теодор.

– Ну, как хочешь. Сейчас можно подумать, что ты спишь в старой одежде в стойле вместе со своим спинозавром.

С этими словами Би направилась следом за гвардейцами к постоялому двору, ведя за собой Бастера и Хиноки. Теодор посмотрел ей вслед, незаметно понюхал свою одежду и взглянул на своё отражение в единственном застеклённом окне купальни. Увидев там грязного оборванца, он подумал, что хотя его лучшие годы уже остались позади, но баня сделает своё дело.

– следы чёрного карликового тиранна ни с чем не спутаешь —

Купальня была сооружена над естественным горячим источником. На улице моросил холодный дождь, а тут в воздух из идеально круглого отверстия в земле поднимался пар. В купальне было тихо и пусто, лишь в дальнем её конце мылся другой мужчина, так что Теодор чувствовал себя вольготно. Он огляделся, размышляя, каким может быть этикет подобного заведения, и, судя по расположению постройки, пришёл к выводу, что в большую общую баню можно войти, только хорошенько помывшись. Как змея, сбрасывающая кожу, Теодор сбросил свою грязную одежду в раздевалке. Не желая расставаться со своим верным ножом и с драгоценной катаной, он завернул их в тонкое полотенце, которое увидел рядом с собой. Он не исключал, что иероглифы на полотнищах ткани, висящих на деревянных балках, предупреждали, что надо остерегаться воров, или что посетители должны сами смотреть за своей одеждой, или запрещали брать с собой оружие. А может, на тех баннерах были просто мудрые изречения – в любом случае, Теодор решил не рисковать.

Он потёр подбородок и провёл языком по зубам. Би была права, помыться ему просто необходимо. Он окатил себя горячей водой из деревянного ковша и стал тереть тело жёсткой щёткой. Потом решил побриться и использовал для этого свой новый меч – острое лезвие скользило по коже, сбривая жёсткую щетину. После бритья он снова ощутил себя тем молодым и энергичным Теодором, каким был когда-то – когда они с Джерри любили друг друга.