Келли Маккалоу - Дитя огня и волшебная корона [litres]

– Я… нет.

Разговор ушёл в сторону. Мама витала в космосе, а Оскар всё ещё выглядел безумным и готовым на убийство.

– Так и было. Затем он стал Рексом. Прабабушка хранила костюм в сундуке. Перед смертью она оставила всё моей маме, которая поклялась хранить память. Когда и она умерла, я думала, всё перейдёт мне, но нигде не могу найти сундук. Может, стоит как следует обыскать чердак…

Мама повернулась и, не глядя ни на меня, ни на Оскара, начала подниматься по лестнице. Я попятился в сторону кухни. Оскар перехватил мой взгляд и покачал головой. Когда дверь на чердак захлопнулась, он ткнул в меня пальцем:

– Ты наказан. На две недели. Ступай в свою комнату, сними этот дурацкий наряд, положи в сумку и принеси мне. После этого сразу приступай к выполнению домашнего задания. Уверен, там достаточно работы. Ты меня понял?

Я кивнул. Страсти противостояния раздирали меня изнутри, но в голосе Оскара и его блестящих глазах читалась такая сила, что у меня явно не было ни малейших шансов выиграть спор. Я просто пошёл и сделал то, что мне приказали, игнорируя вопросы Спаркса, пока не закончил уничтожать костюм и делать домашнюю работу.

Несколько часов спустя я стал потихоньку приходить в себя. Пересказал всю ситуацию Спарксу и закончил фразой:

– Не понимаю, что со мной произошло.

Спаркс объяснил:

– Это была сила Короля Зимы.

Словно подтверждая его слова, за окном зашумел ветер и по стеклу застучали градины.

Я проснулся от трескотни радио в столовой – далёкий голос зачитывал список школ, которые сегодня не работают. Я разлепил веки. Комната была залита ослепительным светом. Я отодвинул занавеску и увидел мир, захваченный властью льда и снега. Холодный, яркий и резкий свет отражался от поверхностей.

Поднимаясь, я продолжал слушать сообщение: «…неожиданно сильная метель обрушилась на город. Хуже была только буря на Хеллоуин в 91-м г оду».

Через несколько минут, услышав, что наша школа тоже закрыта, я с наслаждением вернулся в вертикальное положение.

Но мозг уже включился – вспомнился вчерашний день, когда Оскар подавил мою волю. Я невольно поёжился. В морозном утреннем свете всё казалось ещё ужаснее. Особенно после того, как я осознал, что такое случалось и раньше: он приказывал, а я подчинялся. Но тогда всё быстро заканчивалось и не давило с такой силой.

Я ещё обдумывал ситуацию, когда улыбающаяся мама неожиданно вошла в комнату и принесла завтрак:

– Доброе утро, Кальван. Я напекла вафель и решила побаловать тебя завтраком в постель.

Она водрузила поднос на подлокотник и по-турецки примостилась на постели у меня в ногах.

– Когда-то в такую холодную морозную погоду твой отец любил приносить завтраки мне в постель. Это согревало.

Если она и помнила вчерашние события, то виду не подавала. Ради её спокойствия я включился в игру:

– Где Оскар? – осторожно поинтересовался я.

– Думаю, в подвале, а может, укатил в главный офис. Не знаю, здесь ли он. Кажется, есть следы в гараж и обратно. Но я ещё не выходила на улицу, поэтому не могу сказать наверняка, уехал он или нет. Давай лучше есть вафли, пока они горячие и свежие.

Она положила вафли с клубникой и взбитыми сливками на тарелку. Я сделал то же самое. Ещё мама поставила маленькую тарелку – для Спаркса. Несколько минут мы наслаждались этой вкуснотищей. Потом мама заговорила:

– Боюсь, ты находишь это странным.

– Что?

Я уже научился быть осторожнее с такими вопросами, особенно когда их задавала мама.

– Что я не знаю, где Оскар.

– Не совсем.

Меня никогда не волновало, где именно находится Оскар. Хотелось лишь убедиться в том, что далеко от меня.

Хотя это не совсем точно. Бывали ситуации, в которых отчим неплохо выполнял роль отца. По крайней мере, пытался. Например, когда брал меня на хоккей или учил правильно пользоваться электрическими инструментами. К сожалению, у нас было мало общего. Мне никогда не нравились спортивные соревнования или походы по магазинам, даже с пользой. Думаю, окажись на моём месте другой мальчик, Оскар мог бы стать ему настоящим папой. Но я всегда был… другим. Не настолько, как мама, конечно, но всё же.

Мама опустила глаза и прошептала:

– Это мило с твоей стороны, Кальван, однако не стоит притворяться ради меня. Мы оба знаем, что у тебя с Оскаром проблемы. Даже если вы слишком любезны друг с другом у меня на глазах. Также мы с тобой знаем, что… я не всегда в этой реальности.

Кто-то сжал моё сердце.

– Мам…

Она сделала упреждающий жест:

– Я ещё не закончила. Это одна из тех причин, по которой я вышла замуж за Оскара. Просто я не уверена, что всегда смогу о тебе позаботиться. Я люблю его, даже если он бывает груб и с ним трудно поладить. Но он… поддерживает меня. В нём есть что-то невероятно прочное, как скала. Я привыкла плыть по течению, когда твой отец… ушёл.

Это была одна из тех тем, которые я не хотел обсуждать. Я хранил несколько детских воспоминаний об отце. Всего лишь короткие вспышки. Вот ко мне склоняется бородатое лицо, а в тёмной глубине его серёжки с огромным сапфиром сверкает звезда. Или как глубокий голос читает сказки про барсука по имени Фрэнсис. Ещё вспышка – меня сажают на плечи. Увы, на этом воспоминания обрываются. Я ничего не знал о его уходе. Не было скандалов, выяснения отношений. Он просто исчез из моей жизни, и я до сих пор не знаю почему.

Мама затеребила подол юбки.

– Когда я встретила Оскара, мне показалось, что я снова смогу подняться. Отыскать безопасное место в водовороте жизни. Не скрою, иногда он бывает тяжёлым, даже жёстким. Но, с другой стороны, он помогает мне выстоять… – Она вздохнула и отпустила юбку. – Ладно. Думаю, я уже и так много наболтала.

– Я люблю тебя, мам. – Я просто не знал, что ещё сказать. – Я могу тебе помочь?

– Ты должен быть собой.

Я моргнул:

– Не понимаю.

– Ты сильнее, чем думаешь, Кальван. И уж точно сильнее, чем я. Ты больше похож на бабушку. Когда тебе было четыре года, мы ходили на игровую площадку с большой спиральной горкой. Ты для своего возраста был крупным, выше большинства детей и мог бы этим воспользоваться – пройти на горку без очереди или кого-то оттолкнуть. Но ты всегда следил, чтобы самые маленькие дети успели покататься.

Я растерялся:

– Это ты к чему?

– Однажды на площадке появились трое детей постарше, лет по шесть или семь. Они начали толкать малышей. Ты сказал им, что это нехорошо. Тогда один сбил тебя с ног. Я вскочила, чтобы помочь, но не успела сделать и нескольких шагов, как ты поднялся и врезал ему по носу. Ты не колебался ни секунды и готовился к драке, хотя они выглядели гораздо сильнее.