Келли Маккалоу - Дитя огня и волшебная корона [litres]

Я тон ул.

Мне было лет пять. Отец уже ушёл от нас, а Оскар ещё не появился, когда мама повезла меня на север, в гости к бабушке. Та жила в доме возле озера, принадлежавшего другу семьи. Большую часть того дня я провёл на мелководье, пытаясь поймать крошечную солнечную рыбку. Всё складывалось удачно. Я дошёл до спуска, где быстрый поток, питающий озеро, впадал в канал поглубже.

Я побежал по воде, которая едва доставала до колен, и вдруг резко провалился. Автоматически раскрыл рот, чтобы позвать на помощь, а он наполнился водой. Я запаниковал и задёргался. Я был слишком мал, чтобы реально осмыслить происходящее, но организм отреагировал мгновенно. Моё тело осознавало, что я опущусь ещё ниже и уже не смогу подняться. Моё тело понимало , что тонет.

Если бы место оказалось глубже, так бы, наверное, и случилось. Я не доставлял хлопот несколько часов, поэтому мама с бабушкой ослабили бдительность. В панике я опустил ногу на дно, сильно оттолкнулся, и голова вырвалась на поверхность. Сделал вдох, начал кашлять и хрипеть… Я закричал, встал на дно – вода доходила до рёбер.

Бабушка примчалась через несколько секунд. Она подхватила меня, гладила, говорила ласковые слова. Потом принесла к тому месту на берегу, где стояла испуганная и растерянная, как ребёнок, мама. По её щекам текли слёзы.

Я бросился к ней в объятия.

– Всё нормально, мамочка. Я в порядке.

На самом деле всё было отнюдь не нормально. Тело тряслось от кашля, от внутреннего мандража, спровоцированного пережитым ужасом, лихорадило. Но мама выглядела такой потерянной, что подсознание подсказало – она нуждается в помощи и поддержке гораздо больше, чем я. Это было новое ощущение, которое в корне изменило моё отношение к миру. С одной стороны, обретя чувство ответственности, я сразу стал мужчиной. С другой – взросление произошло быстро, слишком быстро, чтобы обойтись без открытых ран, которые из-за отсутствия лекаря зарубцевались уродливыми шрамами.

Хотя я усердно посещал уроки плавания и знал, как грамотно себя вести в критических ситуациях, страх воды не исчез. Он свернулся клубочком и дремал где-то очень глубоко внутри. Ужасное прикосновение Русалки его разбудило, заставило распрямиться и поднять голову.

Кажется, я кричал. По крайней мере, силился. Однако горло, которое от холода свело судорогой, не издало ни звука. Заметив моё состояние, Русалка быстро убрала руку. Я сделал только один глоток. Но и его оказалось вполне достаточно, чтобы вызвать панику. Я неловко попятился назад, споткнулся о рельсы и с размаху упал на спину.

Мир стал однообразно серым и закружился. Рот заполнила густая, шипящая слюна с металлическим привкусом, словно я одновременно жевал старые монетки и девятивольтовые батарейки.

Послышался резкий, как карканье вороны, хохот Джоша. Бешено забилось сердце, руки сжались в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Врезать бы сейчас по его ухмыляющейся физиономии! Но, увы, каждое движение отдавалось резкой болью в спине. И тут тенью из-за угла выскочила предательская мыслишка: «Что, если просто замереть, не двигаться, не шевелиться. Покой даст передышку…»

Внезапно надо мной повис Спаркс и заговорил на языке огня:

– Дитя, ты должен немедленно встать. В идеале – ещё две минуты назад.

– Больно.

– Всё равно лучше, чем утонуть в ледяной воде. Это и случится, если ты не начнёшь двигаться. Ты не имеешь права проявлять слабость перед таким духом, как Русалка. Вставай, если хочешь жить.

Я заморгал. Потом медленно, с большим трудом перевернулся и встал на четвереньки. Весело. Потом поднялся, хотя перед глазами всё плыло. Повернувшись к Джошу и Миссис Сиппи лицом, я увидел в Её глазах голод, подтверждающий предупреждение Спаркса.

Я не имею права позволить себе ни малейшей слабости. Я выстою. Я смогу. Я уверен. Точно. Собрав все силы, я попытался улыбнуться, приблизился к Русалке и заглянул в самую глубину Её голодных глаз.

Если бы события развивались в одной из моих книжек, то между нами произошёл бы долгий, многозначительный, бессловесный диалог, после которого Она бы отвернулась первой. К сожалению, зимой в Миннесоте ситуация была абсолютно реальной. После пятнадцатисекундной попытки пересмотреть элементаля, стоя лицом к ледяному ветру, мои глаза заслезились, и я моргнул.

Когда зрение вернулось, Русалка уже стояла подальше, но к голоду добавилась насмешка.

– Ты очень забавный ребёнок. Такой смелый, оделся на Хеллоуин в пламенный костюм. Мне это нравится. Сегодня оставлю тебя в живых. Даже собираюсь тебе помочь. Зато потом, если, конечно, переживёшь остальное, возможно, и убью. А может, и нет. Многое зависит от настроения.

Ура?

– Вечная дилемма, где в конце концов поставят запятую: казнить нельзя помиловать.

В горло возвращалось тепло. Вместе с ним увеличивались мои силы. Теперь главное – не выдать, что прихожу в норму. Это насторожит Русалку. А к открытому сражению с ней я ещё не готов. Значит, стоит прибегнуть к хитрости и попробовать заключить взаимовыгодный договор.

– Я поддерживаю идею, что расправу стоит отложить. Зато последующая перспектива, мягко говоря, настораживает. Я готов пойти навстречу, но с одним условием – хотя бы притворитесь, что будете благосклонны.

Вода, из которой состояло тело Русалки, замутилась. В ней было полно ила и скрытых опасностей. Спаркс сполз по моей груди в сумку, так что оттуда виднелись только глаза и макушка. Я заметил, как Джош медленно убирается в тень.

– Как ты смеешь произносить столь дерзкие речи, дитя?

Её голос звучал холодно и жёстко.

– Почему бы мне не прикончить тебя сейчас?

– Потому что у тебя проблемы с Королём Зимы. Ты жаждешь, чтобы я их решил.

Внезапно я всё понял:

– Он блокирует твою силу, не так ли?

– Что? – Русалка выглядела поражённой.

– Лёд. Вот почему Джошу пришлось пробивать его сверху. Ты не смогла бы сделать это сама, когда поверхность настолько застыла. Полагаю, что на глубине не лучше. Многие ручьи промерзают до самого дна. Тебе эта погода нравится ещё меньше, чем нам, людям. Намного меньше. Ты хочешь мне помочь, чтобы взамен я освободил тебя от ледяных цепей.

Полупрозрачные веки опустились, закрыв такие же глаза. Но когда Русалка снова их открыла, Её взор был ярким и сверкал, как иллюминатор. Она откинула голову и громко рассмеялась. Её смех напоминал звук ручья, бегущего по камням.

– А ты молодец, дитя. Ты не только забавный, но и умный. Однако всё не так просто. Это скорее воля льда, чем внешние обстоятельства.

Тогда я вспомнил, что Спаркс в октябре говорил о Северной Короне и великой реке.

– Северная Корона даёт моему отчиму власть над тобой. И дело не только в ледяном покрывале. Это тебя сжигает.