Джессика Таунсенд - Испытания Морриган Кроу

— Кто звал охрану? — рыкнула с лестницы Фенестра, хищно вылизывая огромные когти, словно в предвкушении охоты.

— Юпи, укусить его за ногу? — глянул снизу крошка вампир.

— Нет необходимости, — буркнул Юпитер. — Все нормально, спасибо. Идите, я справлюсь.

Все неохотно разошлись, на своём месте осталась только Фен. Инспектор не сводил опасливого взгляда с гигантской кошки.

Юпитер вновь заговорил, спокойно и негромко:

— У вас нет права требовать документы у тех, кто подлежит юрисдикции Вундерколлегии. Мы сами справляемся со своими нарушителями.

— Она ещё не ваша!

— Тебе стоило бы внимательнее перечитать Вундеркодекс, Флинти. Статья девяносто семь, пункт шестой: «Ребёнок, проходящий приёмные испытания в Вундерколлегию, во всех юридических отношениях считается членом Коллегии до завершения испытаний либо прекращения участия в них». Во всех отношениях! Это значит, что она уже наша.

У Морриган отлегло от сердца. Уже наша! Осмелев, она презрительно глянула на Флинтлока. Вундерколлегия на её стороне!

Усы инспектора дрогнули, лицо налилось краской, затем побелело, исказившись от гнева.

— Что ж, пока она твоя, Норт, но, как только провалит экзамен, я снова приду и потребую её бумаги! — Он пригладил усы и одёрнул коричневый мундир, посмотрев на Морриган, как на грязь, прилипшую к сапогу. — Тогда она окажется в своей грязной Республике, прежде чем ты успеешь выговорить «инспектор, пожалейте», а тебя самого не спасёт даже твоя драгоценная Коллегия! — Чопорно выпрямившись, он прошагал по мраморному полу и спустился по ступенькам во двор.

Морриган повернулась к Юпитеру, который стоял мрачный как туча.

— Меня правда могут выкинуть? — Она зябко поёжилась, к горлу подкатил комок. Страшная Дикая охота вновь замаячила перед глазами. — Куда мне тогда деваться?

— Пожалуйста, не говори глупости, Мог! — фыркнул он. — Такого никогда не случится. — И вышел из холла, не глядя на неё.

В ту ночь гамак в спальне снова стал кроватью, теперь деревянной, с резными звёздами и полумесяцами. Спала Морриган беспокойно и видела во сне Презентацию, где стояла перед старейшинами не в силах вымолвить ни слова, а потом явились «хорьки» и отдали её Дикой охоте под радостное улюлюканье других кандидатов.

К утру кровать превратилась в толстый матрас на полу. Очевидно, «Девкалион» сам ещё не решил, как относиться к своей постоялице.

— Фо у февя жа ишкья? — спросил Готорн, набивая рот сырными тостами.

Юпитер разрешил новому приятелю Морриган навещать её в «Девкалионе» в обмен на помощь в подготовке к испытаниями, но пока они успели изучить только сам отель. Гостю особенно понравилось в курительной, где сегодня поднимали настроение шоколадным дымом, и в дождевой, хотя он не захватил резиновых сапог и теперь хлюпал ногами, промокшими до колен. Поразил его и театр, а точнее, костюмерная за кулисами, где стены были увешаны всякими нарядами в комплекте с голосом и характерной походкой, которая приставала как репей. Уже сняв платье Златовласки, Готорн потом целых полчаса бегал вприпрыжку по коридорам.

Морриган и Готорн сидели за столиком в углу кухни среди пара, звяканья посуды и суетящихся поваров. Не лучшее место для занятий, но Фен не разрешила тащить еду в библиотеку, а Кеджери ещё с утра объявил, что гравитация в столовой временно отключена.

— Фоуфевя? Что у меня за искра? — переспросила Морриган, уже испытывая тошноту от этого вопроса. — М-м… не знаю.

Готорн понятливо кивнул, проглатывая кусок.

— Можешь не отвечать. Кандидаты сплошь и рядом секретничают, чтобы всех поразить на последнем испытании.

— Да нет, не то, — поспешила уточнить Морриган. — Я просто думаю, что искры у меня и нет никакой.

— Так не бывает, — нахмурился он, отхлебнув полстакана молока. — Спонсор не может выставить кандидата без искры, правила есть правила.

Морриган до сих пор втайне подозревала, что её искра как-то связана с проклятием. Очень хотелось посоветоваться с Готорном, но мешало обещание, данное Юпитеру, — о проклятии даже не упоминать.

— Уж я бы, наверное, знала, будь у меня искра.

Она отщипнула корочку хлеба. Аппетит совсем пропал. Что толку от дружбы, которая так скоро закончится? Готорну бы лучше водиться с тем собакоголовым.

— Может, ещё узнаешь… — пожал он плечами, кидая и рот последние крошки, и раскрыл учебник, который Морриган позаимствовала из кабинета Норта. — Начнём с Великой войны?

— Как? — не поняла она.

— Начнём с Великой войны или оставим на десерт, а сначала покончим с занудством?

— А ты ещё хочешь со мной дружить? — спросила она небрежно, скрывая удивление.

— Ну да, а что? — Он скорчил забавную гримасу. Морриган невольно улыбнулась. Дружба для Готорна — что-то само собой разумеющееся. Ему и невдомёк, насколько это важно.

— А как же расширение круга знакомств и всё прочее? На Вундерприёме говорили… — Она поднялась и сложила в раковину пустые тарелки, еле разминувшись с поваром, который нёс блюдо дымящихся мидий. Как же объяснить Готорну? — Сомневаюсь, что со мной стоит дружить.

— Да ну, какая разница! — рассмеялся он, утыкаясь в книгу. Испытав прилив облегчения, Морриган снова уселась рядом. — Ладно, давай всё-таки с войны начнём — там поживее как-то. — Первый вопрос: «Сколько голов было срублено в битве у цитадели Плача в Хайленде?»

— Без понятия.

Он покачал указательным пальцем:

— Тут скрыт подвох! Кланы горцев не отсекали головы, они разрубали врагов пополам — от плеча до пояса, подвешивали за ноги и трясли, чтобы выпали внутренности.

— Живее некуда! — фыркнула Морриган. Какие же они разные, Свободный штат и Республика!

Готорн потёр руки, глаза его сияли в предвкушении.

— Следующий вопрос: «Какого пилота Военно-воздушных сил изжарил вражеский дракон в битве у Чёрных утёсов?» Ага, ещё к нему дополнительный, потруднее: «Какое племя горных дикарей полакомилось жарки́м, упавшим с неба?»

Неделю спустя Морриган во второй раз шагала по длинной дорожке к Праудфут-Хаусу, снова подавляя желание развернуться и убежать. Чёрные остовы деревьев по сторонам, растопырившие паучьими лапами голые ветви, казались ещё более зловещими на фоне серого пасмурного неба.

— Волнуешься? — спросил Юпитер.

Она лишь молча взглянула на него.

— Ну да, — кивнул он, — конечно, волнуешься. Такой уж день сегодня.

— Спасибо, очень утешили.

— Правда?

— Нет.

Хохотнув, он поднял глаза на пелену облаков за деревьями.