Кирилл Кащеев - Выбор ведьмы

Перед мордой Айта сумасшедшей бабочкой выпорхнул аспид. Щелкнули челюсти, Великий Водный перехватил пестрого летуна пополам. Похожий на смесь джейрана с шакалом, всадник прыгнул на спину дракона. Топор в его человеческих руках не успел опуститься Айту на шею — Ирка толкнула воздух ладонью, и клубок ведьмовского пламени слизнул серокожего со змеевой чешуи. Что-то мокрое и теплое полилось ей на голову: над ней, сцепившись намертво — так что не поймешь, где чьи хвосты и когти, дрались яркий, как драгоценный камень, змей и пестрый аспид. Полыхнул огонь… аспид стал словно тенью на стене, а потом осыпался горстью золы. Истекающий кровью дракон широкими кругами пошел вниз… и канул в бушующую внизу битву. Снова полыхнуло пламя, забилось яркое крыло… и он исчез, погребенный под навалившимися на него серокожими. Все еще воющие от пережитого ужаса волки могли лишь одно — рвать его убийц на части и… уворачиваться от бьющих по ним мечей и топоров.

Еруслан упал, Федька подставил клинок, принимая предназначенный другу удар. Подскакавший Андрей плел мечом стену стали, позволяя Мраченке закинуть раненого Еруслана на спину. Упал Федька, закричала Белая Змея. Богатыри перли в атаку под сплошной пеленой сыплющихся на них черных листьев — каждое прикосновение листа к коже оставляло отметину как от кислоты. Повелительница Грозы взмыла над сражающимися ее пронзительный вопль ударил к небесам. Из стремительно сгущающихся туч хлынул секущий дождь, тяжелые, как из шланга, струи, прибивали листья к земле, будто дубинками лупили по крыльям аспидов, а разряды молний вонзались в серокожих. Драконы заревели и тоже ринулись вперед. Меж облаками вспышкой искристого серебра то и дело мелькал меч, но самого здухача даже видно не было. На земле, и в небе, и между ними кружилась неистовая кровавая карусель.

— Они погибают, — прошептала Ирка, с ужасом глядя на падающих богатырей и рушащихся с небес драконов. — Погибают!

Дрожь земли все нарастала и нарастала…

Собачатиной дохнуло так мощно, что Ирка чуть не сверзилась со спины Айта. Распахнутая пасть медленно, но неуклонно надвигалась, по раздавленным в ледяную пыль башням катком пер Мертвый лес, колыхались в воздухе корни-щупальца, хватая все, до чего могли дотянуться, и все поднимались и поднимались над мертвыми кронами аспиды — десяток за десятком, сотня за сотней… Змей с изломанными крыльями пронесся мимо — камнем к земле. За ним второй… Драконы падали как цветные листья.

Радужная драконица казалась маленькой на фоне пылающей собачьей пасти, но она шагнула навстречу, волоча за собой распоротые крылья, — и тоже закричала. Казалось, ее рев расползается кругами — разлетались подбитые аспиды, ломались как спички мертвые деревья и падали замертво серокожие. Над ее головой разноцветным вихрем пронеслись трое из ее старших сыновей — и ринулись навстречу надвигающейся пасти.

— Айт! — только и смогла выкрикнуть Ирка, цепляясь за гребень.

Небо полыхнуло от края до края, наливаясь убийственным пламенем, и в чудовищной вспышке исчезло все вокруг. Слышен был только рык — бешеный рык обезумевшего Пса и рев яростной Тиамат, Матери Драконов. Над Иркой взметнулась бесконечная крона Мирового Древа — и ветви ее начали выворачиваться наизнанку, волоча за собой клочья земли, воды и неба и сполохи драконьего огня.

— Тревога-а-а! Возду-у-у-ух!

От несущегося из динамиков ноута пронзительного вопля Стелла сверзилась с дивана.

— Ураган? — отрывисто спросила Оксана Тарасовна.

— Хуже! Драконы над центральным проспектом! — завизжала ВедьмаТанька. На экране язык пламени облизал тротуар — потек расплавленный асфальт, а белоснежные свечки цветущих каштанов на бульваре взвились разноцветным огнем.

Оксана Тарасовна вскочила на кочергу и вылетела в окно, снеся створки. Отставшие лишь на пару мгновений робленные клином пристроились за хозяйкой.

Полыхали деревья. Сбивались в кучу машины, врезаясь друг в друга. Люди запрыгивали на скамейки и в панике лезли на чугунные ограды, спасаясь от расплавленного асфальта. Воняло паленой резиной — шины автомобилей сгорали в горячем темном потоке. Кто-то выскочил из машины и теперь выл, увязая подошвами в густой черной смоле. Оксана Тарасовна спикировала вниз, ухватила несчастного за воротник и качнула, забрасывая на крышу авто.

Над проспектом кружили драконы. Огромные, прекрасные, как сон, жуткие, как самый страшный кошмар. Сперва Оксане Тарасовне показалось, что там их несколько десятков, но вот взметнулся шипастый хвост, дубиной опускаясь на спину какой-то пестрой твари, похожей и на бабочку, и на крокодила одновременно, и рожденная поняла, что змеев всего трое. Со спины крокодилобабочки, кувыркаясь, полетел… человек в доспехах. Любопытные в окнах издали протяжный стон ужаса. Труп грохнулся рядом с Оксаной Тарасовной, и та чуть не завопила — это был кто угодно, но не человек!

— Мутант, блин! — сплюнула с отвращением Маринка. — Это вот с такими Хортица сейчас хороводится?

Окровавленный змей всадил когти в пестрокрылого летуна топор всадника обрушился на чешуйчатую шею. В трубный рев змеев вплелся вой приближающихся сирен.

— Именем и властью ведьмы-хозяйки — прочь с ее земли и из неба ее, создания иного мира! — звонко и отчетливо прокричала Оксана Тарасовна. — Оставьте нам своих врагов и уходите, сыновья Ирия! Волей хортицкой ведьмы и Силой ее — портал!

Выстроившиеся у нее за спиной ученицы подняли руки, и на пальце у каждой сверкнула изумрудная искра. Четыре изумрудных луча скрестились над головами змеев, выжигая дыру в пространстве — там, в небесах, словно на огромном экране, неистовая битва сотрясала чужое небо и чужую землю. Несущийся сквозь миры рев прокатился над центральным проспектом задымленного города, сгоняя автомобили в кучу как палую листву.

— Спасибо, человеч… ведьма! — прогудел громадный дракон с пронзительно-оранжевой чешуей и развернулся, ныряя в схватку. Удар, бросок, скрежет когтей — змеи отшвырнули прочь врагов и ринулись за предводителем. Окно в небе стремительно сомкнулось. Из глоток «брошенных» врагов вырвался пронзительный, как у летучих мышей, вопль, они попытались втиснуться следом… и в этот миг на них свалилась пятерка яростно визжащих ведьм…

Мир вертелся как неистовый волчок, мир раскачивался, как высотное здание при десятибалльном землетрясении. Ирка цеплялась за гребень Айта — горячий, как доменная печь, ветер вертел и переворачивал дракона, будто улетевший целлофановый пакет, тащил его прочь от еще держащих оборону змеев. Прилипшая к его спине Ирка чувствовала себя мухой — мертволесской, такой же дохлой!