Олег Раин - ЗБ [litres]

Ото всех этих мыслей голова начинала зудеть, и я тупо сидела над уроками, пытаясь решить какую-то пустяковую задачу по химии. Формулы, валентность, реакции замещения и разложения – нет, школьные знания в меня решительно не лезли.

После прочтения «Таинственного острова» я ждала химии как манны небесной, надеялась узнать все про окружающий мир: из чего варят мыло, что превращает древесину в бумагу, как изготавливают стеклянную и пластиковую тару, но вместо этого получила нечто иное. Я и географию когда-то обожала, с малых лет погружалась в историю, с замиранием разглядывала папины астрономические атласы. Но вот в школе со всеми этими замечательными предметами отчего-то стали возникать проблемы. То же самое творилось с биологией, с информатикой, с русским языком и даже с физкультурой, на которой я как-то попыталась объяснить преподавателю, что качать пресс без специальных валиков под поясницей опасно. Я даже чертежик ему набросала, где первые копчиковые позвонки испытывают космические перегрузки, в результате чего получаем переклинивание позвонков и первые предпосылки для грыжи. Конечно, в молодости это терпимо, но позже всех начинает крючить. А из-за чего? Из-за таких вот невидимых травм. Но физрук даже не понял, о чем я говорю. И тоже посоветовал не умничать.

А разве я умничала? Мне позвоночники одноклассников было жалко – и свой собственный, если честно. Но по всему получалось, что лучше терпеть и помалкивать. И на глупости чужие закрывать глаза, и на подлости. Иначе свихнешься и снова окажешься в одиночестве.

Мысленно я приуныла: вот так выбор! И тут кранты, и здесь невесело. Короче, полный абзац. Или тупик, в котором я уже дважды побывала. Но из тупика-то я выбралась! Может, и в жизненных лабиринтах предусмотрены свои тайные переходы и узкие лазы? Только вот как протиснуться между плохим и хорошим? Как остаться при этом самой собой?

В одном из порывов откровения папа мне разъяснял: «Людей нельзя делить на плохих и хороших, они разные. И специалисты повсюду тоже разные. Возьми любой коллектив – завод, больницу или хоть вашу школу, – и везде будет одна и та же петрушка. Десятая часть – отменные профессионалы, энтузиасты и мастера, еще пятая часть – добросовестные трудяги, которые более или менее стараются подражать профессионалам, еще процентов сорок – инертная масса, работающая абы как, от звонка до звонка. Этих уже нужно контролировать, иначе пойдет брак. Но худшее – это оставшийся агрессивный балласт. Он есть везде и всегда, и избавиться от него практически невозможно. Проще смириться и не упускать из виду».

Тогда мне показалось это вполне разумным, а сейчас… Сейчас мозги мои перекрутило двойными и тройными узлами. Я совсем запуталась. Потому что в балласт попадали люди вроде Юрия Николаевича и нашей Ии Львовны, потому что все добросовестные трудяги обычно оказывались в стороне, абсолютно не реагируя на происходящее, потому что в искомый балласт, судя по всему, угодила и я. За собственное мнение и дикие выходки, за нежелание становиться на колени…

Покончив с уроками, я вспомнила о возвращенном родителями роутере, и настроение мое вновь улучшилось. Потому что и впрямь случилось примирение. Нет, прощения у меня, конечно, никто не просил, но папа подарил супермощный фонарь для пещер, заряжаемый от сети, вместе со мной пощелкал кнопкой, радостно потрепал по голове. Ну а мама купила набор с тональными помадками, чтобы я могла закрашивать все свои многочисленные синяки и ссадины. Сама же мне и обработала царапину на руке. О школе не было сказано ни слова, но главное – меня снова любили, и этого было достаточно.

Включив компьютер, я быстро проверила почту, привычно пробежалась по излюбленным сайтам. Ничего особо воодушевляющего в мире не случилось. Под аккомпанемент политиков мир голодал и воевал, показушничал на чемпионатах и олимпиадах, заваливал покупателей очередным ширпотребом и трепался на самые ничтожные темы.

Само собой, пакостили напропалую боты, рассылая тысячи фейков и спамов, но с этой братвой практически не боролись. Мудрые политологи давно объяснили почему. Фейк, вброшенный в сеть, подхватывается прессой, печатается и легко становится фактом. Все тупо и просто: формула превращения фейка в факт разрешалась в несколько кликов. Кому-то это было нужно, а значит, зачем с этим будут бороться?

Сводки с фронта я смотреть не стала – знала, что ничего там хорошего нет. Вместо этого пробежалась по музыкальным новинкам, но тоже совершенно напрасно, поскольку ничего не нашла – ни единой заводной мелодии. С тоски-печали завела свою классическую шарманку: Шопен, Рахманинов, Лист, Чайковский… Под музыку немного расслабилась. Ведь умели же играть люди! И сочиняли круто. Куда все подевалось? Конечно, и сейчас всплывали интересные голоса вроде Налича, той же Сургановой, Волчкова, Есениной, но было их чудовищно мало.

В голове дзенькнул звоночек: я вспомнила о школьных отзывах. Евдокия Лопухина и Степан Глебов – так, кажется… Я скоренько пробежалась по историческим страничкам, отыскала самые проверенные, полистала форумы. Думала, минут за пятнадцать управлюсь, но не получилось. Тема оказалась до жути интересная. Именно до жути , поскольку жалко было всех разом – и царицу, насильно упрятанную в монастырь, и всех, кто ей пытался помогать. В итоге царь Петр мил-дружка своей бывшей супруги арестовал и засадил в застенок. Там его долго пытали, но Глебов ни в чем не признался и никого не оговорил. Тогда его казнили зимой на Красной площади, на глазах у несчастной Евдокии. Причем казнь была лютая: Глебова посадили на кол, и умирал он в течение полусуток. На него даже шубу с шапкой накинули, чтобы не замерз и промучился подольше. А возле Евдокии стояли часовые, не позволявшие ей упасть в обморок. Я и несколько писем их отыскала, прочла чуть ли не со слезами. Жаль, Юрий Николаевич нам такой урок не успел провести. Скольких вещей мы от него не узнали и уже никогда не узнаем…

Картину Василия Сурикова «Утро стрелецкой казни» я тоже вывела на экран, внимательно изучила. Петр Первый там сидел на коне и пучил глазищи на казнимых. А ведь неправда! На самом-то деле он сам стоял на эшафоте и вовсю орудовал топором. И сына своего, Алексея, если верить историкам, казнил собственноручно. Совсем как Иван Грозный. И получалась с нашими царями какая-то полная аномальщина! Чем больше крови они пролили, тем больше страниц им отводилось в школьных учебниках. При этом никто их не обвинял и не критиковал – оценивали только по завоеваниям и каким-нибудь лево-правым реформам…

Мне показалось, что от прочитанного я даже как-то немного состарилась. Ну зачем? Почему? Вопросы прорастали, словно ядовитейшие поганки, а я глотала их и понимала, что ответов нет и не может быть.