Алекс Белл - Клуб исследователей полярных медведей [litres]

– Нет необходимости, отец!

Однако его слова потонули в хоре разъяренных голосов.

– Никто не смеет угрожать мне превращением в поющий огурец! – кричал один. – Никто!

– Это произвол! – почти визжал другой.

– Оскорбление клубов!

– Мы подадим рапорт на вас обоих!

– Я бы сказал, к Руку следует отнестись снисходительно, – заявил рослый исследователь с рыжеватыми усами. – В конце концов, он недавно потерял одного сына, и кто бы стал его винить из-за того, что он не хочет потерять и второго? Но ваше поведение, – он показал на Феликса, – непростительно! Оно даже странно, потому что та девочка вам на самом деле не дочь! И вообще-то, многие из нас полагают, что вам не следовало вывозить ее из Исландии.

– Вы бы предпочли, чтобы я бросил младенца замерзать в снегу? – резко спросил Феликс, и его лицо приобрело интересный красноватый оттенок. – Уверен, ни один человек, обладающий хоть тенью достоинства, даже на мгновение не задержался бы на такой мысли! Стелла – самое драгоценное для меня существо во всем мире. Я сто раз отдал бы за нее свою жизнь!

– Но кто знает, откуда она взялась или что она такое? – продолжал настаивать рыжеусый. Потом, передернув плечами, добавил: – Эта девочка вызывает у меня дрожь, с ее-то белыми волосами и ледяного цвета глазами! Они смотрят прямо сквозь вас, словно в них и души-то нет. И если бы спросили меня, она должна быть…

Он, впрочем, не договорил, потому что Феликс ударил его – решительно, точно в челюсть. Исследователь, не ожидавший ничего подобного, с грохотом рухнул на пол.

Потрясенная Стелла прижала ладонь ко рту. Только теперь она вспомнила, как Феликс упоминал о том, что в юности был хорошим боксером. Раньше ей казалось, что он шутит.

– У Стеллы душа в десять раз больше вашей, невежественный фанатичный дурак! – Феликс провел ладонью по встрепанным волосам и перевел дыхание: – Я ни разу в жизни никого не ударил за пределами боксерского ринга, но если вы еще раз при мне вот так заговорите о моей дочери, я…

– Феликс! – закричала Стелла, и на этот раз все ее услышали.

Исследователи разом повернулись и уставились на нее.

– Боже праведный! – воскликнул Феликс. – Стелла!

Воспользовавшись тем, что все отвлеклись, рыжеусый кое-как поднялся на ноги и двинулся к Феликсу. Но прежде чем он приблизился, Захария Винсент Рук взмахнул рукой – и рыжеусый в один миг превратился в поющий морской огурец, который покатился по деревянному полу и остановился рядом с ботинком Феликса.

– Никуда не годится – нападать на человека со спины! – заявил маг, неодобрительно качая головой. – Чрезвычайно дурной поступок!

Феликс кивком поблагодарил Захарию, потом осторожно перешагнул через огурец – тот уже лихо затянул матросскую песню – и побежал к Стелле, спешившей ему навстречу. Они встретились в середине волчьего загона, Феликс подхватил Стеллу и поднял, так что ее ноги взлетели над палубой. Стелла уткнулась лицом в его шею, вдыхая знакомые запахи мыла и мяты.

– Милая моя девочка! – воскликнул Феликс, наконец-то опуская Стеллу на пол. – Поверь, я в жизни еще не радовался так, как в тот момент, когда увидел тебя!

В Клубе исследователей полярных медведей вернувшихся исследователей ждал теплый прием и торжественный ужин. После того как первый ледяной мост обрушился, взрослые исследователи уже не смогли добраться до самой холодной части Исландии, но они все же сумели сделать ряд интересных открытий во время экспедиции: заводь йети, место обитания полярных фей-медведей и шумную колонию танцующих пингвинов. Они даже привезли одного танцующего пингвина с собой – его звали Монти, и он приводил собравшихся в восторг, во время ужина исполняя джигу, сельские танцы и канкан.

Но конечно, главное внимание привлекали к себе молодые исследователи. Президент Клуба исследователей полярных медведей был чрезвычайно взволнован новым достижением, пусть даже приходилось делить его с исследователями океанских кальмаров. Они добрались до самой холодной части Исландии, а это стоило отметить! Оба клуба теперь должны были по очереди демонстрировать у себя находки экспедиции, и первым стал Клуб полярных медведей. Не теряя времени зря, он тут же поместил в экспозицию выставки плотоядную капусту, снежные звездочки и тиару принцессы.

Президент даже спросил, может ли он надеяться, что из Доры сделают чучело, чтобы поставить его в парадном вестибюле… Но Стелла весьма резко отвергла его просьбу, и Феликс ее поддержал, как она и предполагала.

Однако разговор об этом явно заставил Феликса заволноваться насчет безопасности Монти, танцующего пингвина. Стелла заметила, как Феликс потихоньку сунул его в свою сумку, когда думал, что никто на него не смотрит.

Похищение пингвина – тем более магического – было откровенным нарушением правил клуба, но Стелла знала, что в таком случае Феликс был готов закрыть глаза на любые правила.

Однако открытием, которому больше всего обрадовался президент Клуба исследователей полярных медведей, стали не тиара, не капуста, не снежные звездочки и даже не магическая гусыня. Нет, он пришел в восторг от ложки для усов, которую Стелла стащила у фрости. Президент заявил, что это самое гениальное из всех изобретений в мире и похоже на то, что Стеллу следует особым образом вознаградить за то, что она привезла с собой этот экземпляр.

Пир продолжался с размахом, и на этот раз между полярными медведями и океанскими кальмарами воцарилась атмосфера почти что нежной дружбы. Все одинаково радовались обороту дел, хотя Захария Винсент Рук продолжал повторять нечто вроде:

– Конечно, если бы не мой мальчик, Итан, та капуста вполне могла бы поубивать их всех.

А Итан твердил:

– Мы действовали все вместе, отец!

А потом с виноватым видом смотрел на друзей.

Стелле, в общем-то, было все равно, чья в чем заслуга. Феликс говорил, что открытия – не личное достижение, что любой исследователь, желавший чего-то добиться исключительно ради славы, терпел поражение. Исследования любят просто за то, что они вызывают радостные волнения, – и Стелла полностью с этим соглашалась.

Молодые исследователи сидели за столом до десерта – в конце концов, никто не хотел пропустить мороженое в форме миниатюрных иглу. Разрезав свое, Стелла обнаружила внутри семейство фрости – в честь их открытия. Фрости были сделаны из замороженных листков белой мяты, у них были шоколадные когти, они хрустели на зубах. Стелла съела их с удовольствием.