Шеннон Мессенджер - Вечное пламя

– Мне тринадцать, – поправила Софи.

– О, ну это куда лучше. Всем известно, у подростков полно мудрости и опыта.

– Эй, вообще-то вы сами мне приказали, – напомнила она.

– Вообще-то, как можно догадаться, решение приняли остальные старейшины. Я – опять – оказался в меньшинстве.

Кенрик кашлянул.

– О, да хватит хрипеть, – рявкнул Бронте. – Итак, как я и сказал, я не верю, что тринадцатилетняя девочка хоть когда-нибудь будет готова к подобной задаче. Но я могу и ошибаться, – он скрестил руки и повернулся к ней: – Давай, начинай.

Софи поежилась на ужасном кресле.

– А… что начинать?

Бронте закатил глаза:

– Это ты мне говорила, что для исцеления необходимо насылать положительные эмоции, или нет?

– Я.

– Ну так давай, покажи как.

– Вы… хотите, чтобы я наслала на вас эмоции.

– Положительные, да. Проблемы?

О, проблемы были. Она всего раз пользовалась этим умением, когда лечила Алдена, но тогда она так отчаянно хотела спасти его, что действовала почти полностью на инстинктах.

Сейчас ей отчаянно хотелось лишь закидать Бронте сверкающими аликорновыми какашками.

– Полагаю, первый шаг – определить эмоцию, которую ты хочешь вызвать, – негромко заметил Кенрик. – По крайней мере, так меня учили. Обычно для инфликции это печаль, зависть, вина, страх и гнев. Так что для положительной инфликции это будут…

– Счастье? – предположила Софи. – И покой. И любовь. И, эм…

Она попыталась вспомнить другие эмоции, но они казались вариантами тех, которые она уже перечислила.

Неужели отрицательных эмоций больше, чем положительных?

– Для начала достаточно, – сказал Бронте. – Ну, что выбираешь?

При одной мысли о том, что придется вызывать у Бронте любовь, Софи начинало тошнить. И она определенно не ощущала никакого покоя. Так что оставалось одно: счастье.

Она крепко зажмурилась и постаралась вспомнить радостные события, надеясь, что дальше в дело вступят инстинкты. Воспоминания из детства были пронизаны грустью, потому что она лишилась семьи, так что она сосредоточилась на новой жизни, вспоминая друзей, Грейди с Эдалин, Силвени. Но даже эти воспоминания смешивались с сомнениями, волнением и неуверенностью.

– Я жду, мисс Фостер, – вмешался Бронте.

– Ох, умоляю, прошло всего пару секунд, – сказал ему Кенрик. – Ты молодец, Софи.

Похвала помогла расслабиться, и она перешла к воспоминаниям помельче: день, когда она спасла Игги, ее первый полет с Силвени, каждый раз, когда она смотрела в прекрасные бирюзовые глаза…

Теплая энергия переполнила разум, и Софи подпитывала ее другими воспоминаниями, пока сознание не переполнилось до самых краев. Перед глазами посинело, и Софи сосредоточилась на Бронте и выплеснула силу из своего разума.

От эмоций Бронте резко вздохнул, его резкие черты лица смягчились. Едва заметная улыбка коснулась губ, но тут же пропала.

– Сложно назвать это инфликцией, – сказал он, хотя голос звучал мягче обычного. – И это все, на что ты способна?

Софи вцепилась в подлокотники трона, сосредотачиваясь на самом ясном воспоминании: день, когда Фитц рассказал, что она эльфийка. Тогда она еще не знала о «Черном лебеде» и о похитителях, не знала, что придется уйти из семьи. Он унес ее из мира головных болей, ревущих мыслей и постоянного чувства, что она слишком странная, слишком другая – и показал, где ее истинный дом. И тогда на мгновение все показалось таким правильным, будто пропавший кусочек мозаики встал на свое место.

Она оперлась на это чувство, окружая искру своим сознанием и превращая ее в бушующее пламя. А затем она встретилась взглядом с холодными пронзительными глазами Бронте, гадая, видит ли он огонь в ее глазах, и направила на него всю энергию до последней капли, врываясь в его сознание самым горячим сгустком счастья, что она только смогла собрать.

Бронте судорожно вздохнул от врезавшейся в него силы, но вздох тут же превратился в смех.

Нет – в хихиканье.

Она заставила Бронте хихикнуть!

Он закрыл рот рукой, будто был поражен не меньше ее, но сквозь пальцы продолжал прорываться смех, пока все его лицо не покраснело, а тело не затряслось.

– Поразительно! – воскликнул Кенрик, когда Бронте рухнул на колени, хохоча так, что потекли слезы.

Но глядя на катящиеся по его щекам слезы, Софи поняла, что они вовсе не от радости. Может, Бронте и улыбался, но в глазах его стоял искренний ужас.

Она схватила его за плечи и затрясла, пытаясь привести в чувство. Но Бронте продолжал хохотать, все больше и больше скатываясь в истерику.

– Спокойно, – сказал ей Кенрик, взяв Софи за руку и дождавшись, пока она на него посмотрит. – Что бы ни происходило, у тебя есть силы все исправить.

– Откуда вы знаете?

– Потому что я видел, как ты творишь чудеса, Софи. Просто поверь в себя.

Она до боли сильно сглотнула, потянувшись к вискам Бронте. Его заостренные уши оказались куда гибче, чем она думала, а когда она коснулась пальцами его лица, кожа на ощупь была холодной и липкой.

– Ты справишься, – повторил Кенрик.

Софи понадеялась на его правоту, трижды глубоко вздохнула и проникла сознанием в разум Бронте.

Его воспоминания напоминали ил. Плотные, холодные, как сугроб, – а когда она попыталась разобраться в них, что-то отталкивало ее, погружая все глубже и глубже в трясину.

«Бронте?» – передала она, вновь и вновь зовя его по имени.

Он не отвечал. А когда она попробовала послать радостные мысли – как делала с Алденом, – теплые отблески отразились от ила и ужалили ее.

«Хватит, Бронте! – крикнула она. – Или вам придется выбираться самому».

Резкие слова утонули в темноте, которая начала успокаиваться и теплеть, впитывая скрытые за ними эмоции.

«В этом все дело?» – спросила она. Бронте нужно было больше злобы?

Это был обратный подход, но других идей не было. Поэтому она подумала о Стине, о Марелле, о шепотках, повсюду следующих за ней. О мятежниках и об ограх, обо всех, кто пытался навредить Силвени. О кошмарах, о тревогах и о тяжелой ноше, которую взвалил на нее «Черный лебедь» перед тем, как бросить ее.

Раздражение лилось из нее рекой, и та хлынула в сознание Бронте, растворяя ил и поднимая Софи все выше и выше, пока она не оказалась свободна.

Бронте сел, тяжело дыша и стискивая голову.

Прошло несколько секунд, а затем он повернул к ним залитое слезами лицо и произнес:

– Мы больше никогда не поднимем эту тему.

– А можно в следующий раз посмотреть, как ты пытаешься убить старейшину? – спросил Киф, кидая золотистый порошок на дорогу, ведущую к главному зданию. Леди Каденс дала им что-то под названием «мускусная амбра» и сказала рассыпать ее по всем дорожкам Фоксфайра. И отработка была бы не такой ужасной, если бы от амбры не пахло гнилыми бананами. Киф сказал, что этим же порошком осыпали все Убежище.