Артем Ляхович - Голубой трамвай

Они остались одни.

– Неплохо сработано, – сказал гость, подходя к нему. – Рано или поздно кто-то должен был это сделать. Мы долго ждали…

И голос, и лицо его казались знакомыми, хоть в темноте было не разобрать.

– Кто «мы»? – спросил Докс.

– Силы прогресса.

Они стали молча наблюдать за светящейся полоской. Та свернула вправо и плавно огибала башни.

– Маневрируют… – сказал незнакомец.

Почему-то казалось, что голова его светится в темноте.

Докс молчал. Его губы вдруг разучились говорить: полоска поезда развернулась и канула круто вниз, на одну из башен.

Оба наблюдателя, сжав перила, смотрели, как она входит иглой в основание башни, и та вспыхивает голубой молнией.

Докс сплюнул кровь с губы.

– Красивая смерть, – кивнул его сосед. – Ну все, теперь начнется…

Он достал из кармана черные очки и надел их.

– Не припас? – спросил он. – Или не успел отвыкнуть?

Отовсюду поползли длинные искры, втягиваясь в эпицентр – голубую молнию небывалой толщины.

– То ли еще будет, – хмыкнул незнакомец.

На молнию было больно смотреть, и Иван Артурович отвернулся. Краем глаза он увидел, что она уменьшается и гаснет. Вдруг она исчезла, будто кто-то втянул ее в землю.

Наступила тишина.

Собственно, и раньше было тихо, но сейчас Иван Артурович каким-то тайным нервом ощутил, как все замерло, и замер сам.

Напряженно вглядываясь в темноту, он вдруг осознал, что она уже не такая темная.

– Пошло-поехало, – кивнул его сосед.

Звезды пропали. Небо незаметно делалось из черного серым, из серого свинцовым, из свинцового серебристым… Левее башен загорелась розовая полоска. Она наливалась на глазах густым ярким cветом, выкрасив все в цвет волос погибшей Мэй.

Громадина уцелевшей башни вдруг качнулась (или это у Докса мутило в голове?) и прожгла серое небо ниткой света. На ней вспыхнули огни – синие, белые и красные. Казалось, что кто-то сверху взял за эту нитку и потянул громадину к себе: она стала медленно подниматься, дрожа и поблескивая огнями, пока не разогналась и не исчезла за горизонтом…

На ее месте наметилось темное пятно. Оно близилось, превращаясь в стаю черных точек, потом пятнышек, потом силуэтов…

– Летят, голубчики, – сказал незнакомец. – Решили, что в поезде бомба. Кажется, на площадке А скоро будет тесновато…

Глаза уже сильно болели, и Иван Артурович прикрыл их ладонью.

И тогда он вдруг понял, что все гудит.

Гул рос вместе со светом и потому был незаметен. Он набухал с противоположной от башен стороны, растекаясь от горизонта к горизонту.

Не утерпев, Иван Артурович глянул вниз. Там было еще не так светло, и он смотрел, окаменев, на бесконечные квадраты города, гудевшего, как Преисподняя. Его улицы клокотали бурой массой, будто по ним ползла саранча, – миллионы обезумевших, ослепших людей, в один момент потерявших все и вся, выплеснулись из своих клеток, которых больше не было. Над городом чертили зигзаги черные точки; такие же, только поменьше, метались по крышам (птицы и коты, понял Иван Артурович).

Никакого тумана не было и в помине. Вокруг во все концы простирался город. За ним виднелась кромка моря.

– Не слишком гуманно, – услышал он сзади. – Радикально, я бы сказал. Шоковая терапия. По-хорошему надо бы постепенно, без нажима… но иногда это работает.

Иван Артурович посмотрел на него и зажмурился. Прямо за силуэтом головы, которая стала черной, полыхал нимб, заливая кровавыми потоками небо и землю. Казалось, что взошло черно-красное солнце. Его лучи впивались в глаза Ивана Артуровича и выжигали их до дна.

Он закричал и бросился к лифту.

– Конец царству тьмы! – возгласила голова. – Да здравствует рассвет!

Попытка эпилога

Иван Артурович проснулся в обыкновенное для себя время – около девяти двадцати.

Он долго не решался открыть глаза. Муть в голове набухла силуэтами и голосами, которые терзали его, пока он не встал с кровати.

Утренний свет жег глаза. Иван Артурович сделал пару неопределенных движений, означавших зарядку, почистил зубы и уткнулся в ноут. Там было все, как всегда – новости, трамваи, работа, работа, снова работа…

Пытаясь выгнать муть из головы, он открыл 2.xls. Честно пялился туда минут десять или больше.

Потом подумал и влез в Ту Самую папку. Открыл в ней Kletovnik.docx, прокрутил до конца, набрал – «Эпилог» – и крепко задумался.

Потом закрыл все к чуровой матери и лег обратно в лежку…

– Почему вы ходите ко мне? – рычал он, впуская вихрастых близнецов на порог. – Почему не оставите в покое?..

– Недешевое удовольствие, кстати, – кривил губы Тип. – Хоть сейчас и можно перемещаться сюда, но на это столько лимитокупонов уходит, что…

– Предатель! – вдруг крикнул Топ, глядя на Ивана Артуровича. (Тип дернул его за куртку.)

– Ну вот, – обиделся хозяин. – А я-то вас спас. Так бы и куковали у дяди Ю…

– Ага, ага. После того, как сам все устроил…

– Ну хватит уже! – взмолился Иван Артурович, массируя виски. – Я рад вам, но… уже ничего не попишешь. Туманная история окончена.

– Врешь! – снова крикнул Топ. – Я понял, давно понял, кто ты такой…

– Что ты понял?!

– А хотя бы то, что это ты включил ночью прыгатор и разлучил нас с Типом! И с Вэном, и с Мэй! А вовсе не Вэн открыл окно! И к поезду ты нас не пустил, отбросил к дяде Ю…

– Ребята должны были пройти испытания, – Иван Артурович говорил медленно и раздельно, как с малышней. – Стать самостоятельными. Сталь должна была закалиться…

– Такой ценой? Ты ведь знал, чем все закончится, да? Знал, знал!..

– И что? Впрочем, ты ошибаешься, – устало сказал Иван Артурович. – Я сделал все, что мог. Это антиутопия, и хэппи-энд в ней против правил. И так пришлось балансировать на грани баналь…

– Да тебе просто лень, – прищурился Топ. Иван Артурович скрипнул зубами. – Лень довести историю до конца…

– Это и был конец!

– …и потому ты обманываешь и нас, и себя.

– В чем я себя обманываю?..

– Во всем.

– Например?!

– Например, – усмехнулся Топ, – например, в том, что ты прекрасно знал, кто был с тобой на башне.

– Почему ты так…

– Например, ты знал, почему тебя отпустили домой. А главное…

Топ помолчал. Молчал и Иван Артурович.

– Самое главное: ты знал и знаешь, что ОНИ, – ты понимаешь, кто «они», да? – что ОНИ живы.

– Почему?

– Не надо притворяться! – крикнул Топ. – Они не могут умереть. В Клетовнике их нельзя уничтожить, и ты делаешь вид, что забыл это.

Иван Артурович с силой потер виски.

– Больше того: ты знаешь, где они.

– Откуда?..

– Что ж, давай представим это вместе. Итак… Они лежат, погребенные под остатками поезда и башни, но живые. Им было невыносимо больно, – правда, недолго. Им не хватало воздуха, – мучительно, но не более… Что дальше?