Лев Квин - Было — не было

И искренне огорчился, когда СМЭХ, прервав пение, вежливо поблагодарил.

— Но ведь я еще не допел. Там дальше знаете как интересно!

— Экзамен окончен, — объявила машина. — Получите результат.

На чистом белом листке, который она выбросила в узкую щель, стояло всего-навсего два слова:

ДЕСЯТЫЙ СЕКТОР

— В десятый! — ликовал Гешка. — Слышал, Борик, сразу в десятый. Ур-ра!

По дороге домой Гешка буйно веселился. Перепрыгивал на ходу с одной движущейся ленты на другую, хотя это было запрещено, так как ленты двигались с разными скоростями и мог произойти несчастный случай. А на центральной магистрали с самым оживленным движением взял да и побежал напрямик через проезжую часть, лавируя между электромобилями. Весело, дух захватывает, и опасности никакой — милиционеров ведь давно уже нет, и кто их станет вводить снова из-за какого-то одного мальчишки? А на замечания прохожих Гешка еще в своем времени привык не обращать внимания.

За Гешкой — Борик. Он в точности повторял выходки своего одушевленного приятеля. Гешка забавляется на движущемся тротуаре — и Борик тоже. Гешка несется стремглав через улицу — и Борик вслед за ним. Вот только красный свет на перекрестках останавливал Борика. Гешка с той стороны улицы нетерпеливо машет ему рукой: «Давай!», а он не может тронуться с места, пока не загорится зеленый — так у него внутри все устроено.

Гешка порядком запарился, когда наконец оказался дома. Одно-единственное «пожалуйста» — и стенка беспрекословно выдала эластичный, очень удобный для отдыха диван.

— Фу! Устал как собака!.. А почему так говорят: устал как собака? Что-то я ни разу не видел смертельно уставших собак, — стал философствовать, завалившись на диван с ногами. — А, Борик? — повернул голову к другу. — Что молчишь, ты же все знаешь!

— Когда… я… ем… я… глух… и… нем…

Борик стоял неподвижно, лицом к стене, подключив себя к электрической розетке. Беготня по улицам не прошла для него даром. Механическое сердце требовало подзарядки.

— Когда я кушаю, я говорю и слушаю, — разулыбался Гешка: его всегда забавлял этот необычный обед. — Что там у тебя сегодня на первое?

— Когда… я… ем… я… глух… и… нем, — твердил Борик с настойчивостью автомата.

Гешка милостиво разрешил:

— Ну, питайся, питайся…

В двух случаях от Борика ничего нельзя было добиться: когда он находился на подзарядке, вот как сейчас, и когда выполнял чье-либо распоряжение. «Я запит», — говорил он в этих случаях, и не действовали никакие уговоры.

В комнату вошла Катя с учебником в руке. Застав Гешку на диване, очень удивилась:

— Ты уже дома, Геша?

В такое время он обычно гонял по улицам.

Гешка, возмущенный, соскочил с дивана:

— Опять!

— Ну, хорошо, хорошо, — торопливо поправилась Катя. — Ты не Геша, ты дядя Геша.

— И на «вы»! — сердито притопнул Гешка.

Он уже не раз жаловался Екатерине Андреевне на неуважительную Катю, и главный конструктор института роботов в присутствии дяди Геши делала строгие внушения строптивой племяннице. Хорошо, что Гешка не замечал, какими они при этом обменивались взглядами! Ему бы наверняка не поправились веселые искорки смеха, мелькавшие в глазах обеих: и мамы, и дочки.

Катя подчинилась:

— Вы уже дома, дядюшка Геша?

Гешка посмотрел на нее с подозрением. Дядюшка? Издевается?

Вроде нет.

— Другое дело! — Гешка, успокоившись, опять прилег. — Да, я уже дома, детка. Что ты там зубришь? — он потянулся за книгой в ее руке.

— Высшая математика, — ответила Катя. — Интегралы — довольно сложно. Может, хотите помочь? — спросила она очень вежливо.

У него сразу отпала охота смотреть учебник.

— Потерпи немного, детка, я еще не наотдыхался. Такое утомительное путешествие, представляешь! Вот пойду скоро в школу — возьму тебя на буксир.

Катя спросила:

— Вы уже сдали экзамены?

— Только что оттуда.

— Ну и как?

— Шик-модерн! — небрежно проронил Гешка.

Катя не поняла.

— Что это значит?

— На класс выше тебя.

Голос его звенел от едва сдерживаемого напора гордости.

— Десятый? — она была явно поражена.

— Да, деточка! — Гешка торжествовал. — Представь себе! Твой дядя Геша будет учиться в десятом секторе.

Ему не было видно лица Кати, так как девочка стояла сбоку дивана, и он говорил, глядя не на нее, а на улыбавшегося Борика, который уже успел пообедать и отключился от сети. По тихое хихиканье заставило его тотчас повернуть к ней голову.

— Что за неприличный смех? — спросил строго.

— Так ведь… десятый сектор… — Катя с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться. — Это вовсе не школа.

— Как не школа? — Гешка сел. — А что? Институт?

— Нет… Секторы — это в подготовительном инкубаторе.

Ах, вот оно что! Он понимающе усмехнулся:

— Знаешь что, деточка, ты эти свои штучки брось! Дядя Геша на твой розыгрыш не клюнет. Инкубатор для этих… цып-цып!

Ей удалось совладать с душившим ее смехом.

— У нас так называется детский сад для слаборазвитых детей, — пояснила она. — Десятый сектор — пятилетние.

Серьезный тон, которым это было произнесено, подействовал на Гешку сильнее всяких насмешек. Это правда, правда!

Его бросило в пот.

— Врешь! — растерянно крикнул по привычке.

Заговорил Борик.

— К… тебе… идет… мальчик… Леня.

Специальное устройство у двери сообщало роботу сведения о гостях, как только они переступали порог дома.

Ленька не заставил себя ждать. Проскочил с опаской через возникший проход — он все еще с недоверием относился к воздушной стенке: не успеешь пройти — и запрессует, как мебель!

Катя, сославшись на уроки, деликатно удалилась, оставив друзей вдвоем. Не считая, конечно, Борика.

Ленька сразу спросил:

— Как экзамены?

Гешка помрачнел. Не стал таить — рано ли, поздно ли, все равно Ленька узнает.

— Детский сад. Знаний им моих, видите ли, маловато!

— Ага! А кто говорил: «Звездолетчикам совсем другие науки понадобятся; их еще даже не выдумали, зачем я буду какой-то литературой да географией голову себе забивать?»

— Еще неизвестно ничего, — пробубнил Гешка. — По-моему, эта чертова машина просто напутала. Знаешь, как у нее в брюхе урчало… Попрошусь завтра снова. — Он оживился. — А у тебя как?

Ленька опустил голову.

— Во второй класс.

— Тоже ничего себе! — захохотал Гешка. — Почти отличник, и во второй класс!

Он был доволен. Не станет теперь Ленька особенно задаваться. Второй класс — не так уж блестяще.

И все-таки… Не детский же сад!

— И еще каждый день усиленные дозы страхоудалителя, — признался, немножко помолчав, Ленька.