Лев Квин - Было — не было

— Ага! — завопил Гешка. — Я тебе всегда говорил: уйми дрожь в коленках! А теперь вот глотай — он, наверное, похуже рыбьего жира.

И тут Ленька произнес вкрадчиво:

— Геш…

Один только его взгляд, брошенный украдкой в сторону машины времени, объяснил Гешке все.

— Что?!

— Мы ведь хотели ненадолго…

Ероша волосы, Гешка в волнении забегал по комнате:

— Плохо тут, плохо, да?

— Всем другим очень хорошо. А вот нам с тобой… И знаешь почему? Они это будущее строили, а мы на готовенькое…

Ленька уговаривал, а Гешка твердил свое. Получалось что-то вроде разговора двух глухих.

— И мороженое бесплатно, и конфеты! И подарки все тебе дарят — сам говорил!

— Какие-то мы тут не такие… Детишки малые — и те больше нас знают!

— И телик рельефный! — Гешка доказывал не столько Леньке, сколько себе самому. — Объемное кино!

— Витька здесь с усами…

— А тебе что — целоваться с ним?

Гешка наскакивал на Леньку чуть не с кулаками. Но тот продолжал гнуть свое:

— Он ученый, а мы… Подумай сам, Геш. Ты хотел в прошлое, диверсантов поймать, золотые медали на грудь. А что вышло, а? Чуть крушение поезда не устроили, вот что. Хотел в будущее, космонавтом сразу стать — получается?

— А мы… мы можем на нашей машине еще дальше прыгнуть, — нашелся Гешка. — Лет на сто, на двести. На тысячу!

— Ну и что? Знаний у нас прибавится?.. Нет, сколько ни прыгай, через себя не перепрыгнешь.

— Надо же такими дураками быть! — Гешка давно уже стал поддаваться, но разве можно уступить Леньке, не поспорив всласть: — Прилететь сюда — и обратно!

Снова доложил Борик:

— К… тебе… пришел… незнакомый… товарищ…

Гешка досадливо поморщился. Витька, что ли, усатый? Выбрал подходящее время! Как сказать ему про детский сад! Да еще для слаборазвитых!

— С… непокрытой… волосами… блестящей… головой.

Шлепа!

Все лучше, чем Витька!

Стена, расступившись, пропустила Шлепу с двумя большими тщательно завернутыми в бумагу пакетами в руках.

— Здорово, старики! — он переводил взгляд с одного на другого. — Что такие невеселые?

Ответил Гешка:

— Да вот, придумал Ленька обратно лететь.

— Куда — обратно?

— В наше время, — Гешка прямо-таки взывал к его сочувствию.

Но Ленька не дал Шлепе ничего сказать, подступил вплотную, заговорил с жаром:

— Летим с нами, Шлепа! Ты ведь тоже не по праву в будущее попал. А там доучишься.

— Э, не! — Шлепа замотал головой. — Опять в школу ходить с малышами, опять зубрить: а плюс бэ сидели на трубе! А тут у меня перспектива. Не сегодня-завтра эту старую консервную банку отправят в металлолом. Буду старшим помощником младшего дворника. А там, глядишь, и до места младшего дворника рукой подать. Нет, благодарю покорно, есть у меня в голове… это…

Гешка подсказал торопливо:

— Серая начинка.

Сам того не сознавая, Шлепа помогал Леньке. Выслушав длинную речь кандидата в старшие помощники младшего дворника, тот сказал с язвинкой:

— Можешь оставаться, Гешка. Шлепу — в старшие помощники, тебя — в младшие.

— А что, очень даже свободно! — Шлепа обрадовался. — Пройдешь Высшие курсы подметания и протирания — я тебя самолично старшему дворнику отрекомендую. Давай, а, старик? В дурака весь день будем резаться, козла забивать.

— Гешка, летим! — тянул его за одну руку Ленька.

— Оставайся! — держал за другую Шлепа.

Раздался странный звук. Словно в комнате громко всхлипнул ребенок.

— Что это? — Гешка прислушался.

Еще всхлип! Но ведь никаких маленьких детей здесь нет.

— Борик! — он кинулся к роботу. — Он, смотрите, у него на щеке слезы!

— Это… не… слезы… — заговорил Борик своим ровным, бесстрастным голосом. — У меня… нет… слез… Это… масло…

Гешка осторожно смахнул желтоватую слезинку, растер между пальцами, понюхал.

— Точно, машинное масло. Но ведь ты плачешь, я вижу.

— Да, — ответил Борик. — Я… плачу… маслом.

— Ну зачем же, зачем? — Гешка не мог понять.

— Я… люблю… тебя… Я… люблю… мальчика… Леню… Мне… жаль… с… вами… расставаться…

До сих пор Ленька слегка пренебрежительно относился к механическому другу своего друга. Теперь же растрогался:

— У тебя доброе сердце.

— Из… благородных… металлов.

Гешка спросил:

— Но почему ты решил, что мы с тобой расстанемся?

— Я… ничего… не… решил… Это… кибернетическое… устройство… внутри… меня… рассчитало… самый… необходимый… для… вас… вариант.

— Вот видишь! — обрадовался Ленька.

— Я… вас… никогда… не… забуду… Я — вас… записал… навсегда… в… свои… металлические… мозги.

Почти человеческие слезы продолжали катиться, оставляя масляные дорожки на почти человеческих щеках.

— И мы тебя не забудем, Борик! — Гешка обнял его порывисто. — Ты парень что надо!

— Парень… что… надо, — повторил Борик, запоминая.

Шлепа стукнул себя по лбу.

— Ой, совсем забыл! — откашлялся церемонно: — Дорогие мои старики! Сердечно поздравляю вас с моим днем рождения. Желаю вам от меня больших радостей, а самому себе долгих лет счастья и отменного здоровья.

Подошел, поцеловал каждого из них в обе щеки. Они ждали напряженно, не произнося ни слова.

Наконец наступил долгожданный момент.

— Разрешите подарить вам на память об этом дне самое-самое для меня дорогое.

И Шлепа торжественно вручил Гешке и Леньке по одинаковому пакету.

— Ну-ка посмотрим, что у тебя самое-самое дорогое! — Гешка, предвкушая приятный сюрприз, спешно отшвыривал бумажные листы.

Под ними оказалась картонная коробка.

В картонной коробке опять бумага — белая, тонкая, прозрачная.

А в бумаге…

— Ой! — не удержался Ленька от возгласа разочарования.

— Цветы какие-то! — Гешка еще шарил в коробке: может, на дне лежит что-нибудь маленькое, но ценное.

Ничего!

Шлепа тронул цветы. По-особому тронул: нежно, растроганно.

— Сам садил, своими собственными руками. Сам поливал, сам вырастил. Нюхайте на здоровье, старики, вспоминайте меня. А еще лучше — засушите. У них лепесточки бархатненькие, стебелечки шелковистенькие…

Гешка и Ленька смотрели на Шлепу во все глаза. Ошиблись они! Со Шлепой, оказывается, здесь тоже произошли перемены, очень важные перемены. Хоть он и говорит, что каким был, таким и остался, но разве стал бы Шлепа, тот, прежний, в их дворе, с восторгом и умилением рассказывать о цветах? Для него, того Шлепы, цветы ровно ничего не значили. Сорвать, повертеть в пальцах и бросить. А то взять и забраться, когда никто не видит, на клумбу с цветами, высаженными жильцами всего дома…

Нет, Шлепа здесь, в будущем, тоже стал другим!

— Ой, Шлепа, Шлепочка, — шептал потрясенный Ленька.

— Ты все-таки изменился, Шлепа, — Гешка пожал ему руку. — А за подарок большое-большое спасибо!