Варвара Еналь - Пустыня Всадников

Глупости это — сбегать ночью в лес. Ночью тут пострашнее, чем в реке будет. В траве появятся черви зимонааки, с деревьев спустятся мелкие хищники с мягкой шкуркой и острыми зубами. А главное — все это будет слишком трудно рассмотреть в полной темноте. Деревья-то не пропускают свет от Буймиша. Вот и пойди попробирайся, поищи верную дорогу.

Так что хотят — пусть топают на все четыре стороны.

А между тем на огне уже булькал горшочек с похлебкой, куда отец накрошил немного копченого мяса. Пахло так вкусно, что главный спорщик Ник приблизился к огню и бесцеремонно спросил:

— Это чего это у вас? Что вы варите?

Лека, стоящий у самого огня и подбрасывающий в него хворост, бодро свистнул в ответ. Ник опасливо отодвинулся и потянул носом воздух.

— Пахнет вкусно, — добавил он.

— Это суп, — пояснил отец. — Сейчас поедим и ляжем спать. А Лек-Ши будет охранять и вас, и нас.

— А что такое «суп»? — спросил Ник.

Мэши удивленно глянула на него: «Не знает таких простых вещей? Они там у себя в пустыне что, даже супы не варят?»

— Это похлебка, — пояснил, приближаясь, Жак. — Правильно? Похлебка?

— Правильно. С бобовыми и мукокки. И к ней лепешки из мукокки. Каждому по одной лепешке. Вы такое едите?

— Едим. Когда мукокки от вас привезем, — тут же подтвердил Ник и присел на корточки.

Любопытный Лек-Ши подобрался к нему и выдал длинную трель. Пытался познакомиться, видимо. Ник толкнул его рукой и заметил:

— У вас у самих есть роботы не хуже наших драконов. Только вы не умеете их выращивать. Ваш лека, если бы получил Живой металл, тоже мог бы вырасти большим и сильным. Может, даже больше наших драконов и сильнее их. Вы знаете, кем должен стать лека?

— Нет, эта информация до нас не дошла, к сожалению. Когда-то, сто шестьдесят Буймишей назад, первые строители Городов Жизни нашли контейнеры с коконами леков в этих местах. Где-то в здешних пещерах. Видимо, их спрятали во время войны и забыли о них. С той поры мы и пользуемся теми леками, что были в этих контейнерах. А вот инструкции там не было. Ничего, что говорило бы о назначении этих роботов.

— Тут недалеко лежат развалины города Бен-А-Элси. Когда-то он был сердцем Элси, так наш отец рассказывал. Все источники жизни были в нем. Но во время войны источники иссякли, силы города угасли. И сам город исчез под землей, — с важным видом поведал Ник.

Отец бросил на Ника заинтересованный взгляд, после поднес ко рту ложку с супом, осторожно тронул губами горячую жидкость и покачал головой:

— Вкуснотища, ребятки! Давайте поедим, а после расскажете о Ким-Кигане.

— Да шо там рассказывать? — пробормотал Ник, не отрывая взгляда от дымящейся мисочки, которую передал ему отец. — Это даже дети малые знают.

Он хлебнул с ложки, обжегся, часто подышал приоткрытым ртом и торопливо проглотил. Щеки его смешно округлились, глаза заблестели, и весь он вдруг напомнил довольного Хамийе, когда тот получал свою порцию еды.

Старший, Жак, аккуратно дул на ложку и озабоченно рассматривал содержимое миски.

— Не обожгись смотри, — усмехнулся отец и протянул мисочку с дымящимся супом Мэши. — А это тебе, — добавил он.

Самому ему миски не хватило — с собой взяли только три посудины.

— Я подожду, пока кто-то из вас поест, — пояснил он и отломил кусочек лепешки, поджаренной на маленькой сковородочке.

— Вон, Ник щас все слопает. Он до жратвы охочий, — пояснил Жак.

Ник в ответ только затряс головой, рот же его был занят.

Мэши, глядя на братьев и помешивая ложечкой похлебку, подумала, что на самом деле эти мальчишки смешные до невозможности. Чего стоит только одна привычка Ника морщить нос и ударять себя ладонью по лбу. Он так делал, когда хотел показать, что его собеседник глуп и ничегошеньки не смыслит. Сам Ник был невысокий, худущий. Локти и коленки торчали в разные стороны, точно суставы у членога. Да и Жак был не толще. Но в лице Жака сквозила некая сосредоточенность и серьезность. Он, судя по всему, был мозговым центром у этой парочки.

— Ты старший, да? — спросила его Мэши.

— Куда там — старший! — бойко затараторил Ник. — Он на два временных шага тока старше. Мамка сначала его родила, после меня. А в животе-то мы вместе сидели, так мамка рассказывала. Из двойни мы, вот.

— Но все равно в семье меня считают старшим, — пояснил Жак.

— Это ничего не значит, — буркнул Ник и выставил вперед растопыренную пятерню. Еще один жест, значение которого Мэши не понимала.

— А сколько вам Буймишей? — снова спросила она.

— Семь, — тут же отозвался Ник.

— Не болтай, — оборвал его Жак, и в глазах его мелькнуло презрение к лишней говорливости брата.

— Разве это секрет? Мне вот шестнадцать Буймишей. Отцу — сорок пять.

— А куда вы идете? — настала очередь Ника спрашивать.

И сделал он это спокойно, равнодушно, не поднимая глаз от дымящейся похлебки. Как будто между прочим. Так, спросило ерунде.

Но Мэши не повелась на это его спокойствие. Хотела уже отговориться, сказать, что идут по важному делу и нечего спрашивать. Но тут вмешался отец.

— А давайте меньше говорить и больше есть. Какая разница — кто сколько прожил? Завтра найдем яйцо и отпустим вас на все четыре стороны. Надеюсь, что с братцем старшим вы встретитесь. Или ему тоже не больше семи? Вас сколько было в животе у матери?

И тут Мэши засмеялась. Мысль о том, что вот таких бойких черноглазых и наглых мальчишек может быть больше двух, показалась ей невероятно забавной.

— Земля не выдержит больше двух таких, как Ник, — сквозь смех пояснила она.

— Шо ты хохочешь? — насупился Ник. — Люку восемнадцать. Он летает с двенадцати, он охотник, приносящий добычу. Он убьет вас, как только встретит.

— Вурноги не убили, — сказал отец, — и Люк ваш не убьет.

— А как ты убил Вурногов? — вдруг поднял глаза Жак. — Те двое, что шли за нами, были очень опасны. Вурноги всегда попадают в цель с небольшого расстояния.

— Почему же в нас не попали сегодня на поляне? — совершенно серьезно осведомился отец.

— Потому что далеко было для прицела. Ты же видел.

— Ну, а мой самострел стреляет и на такие расстояния. Я прицелился и попал. А стрелы мои несут смерть. Знаешь какую?

— Яд, — коротко сказал Жак и понимающе кивнул.

Да, Мэши знала, что защитники Городов смазывали свои стрелы ядом. Даже если враг просто оцарапан — смерть неизбежна. Сначала паралич и лихорадка, после, спустя несколько часов, — смерть. Но враг будет неопасен сразу после попадания яда в кровь. Средство это начинает действовать мгновенно.

— Ну, вы не дураки, видать! — Ник деловито вытер миску куском лепешки, сжевал этот кусок, причмокивая и облизывая губы, после протянул миску отцу и спросил: — Где помыть?