Варвара Еналь - Пустыня Всадников

— Всадникам достались драконы, а нам, Городским, леки, — проговорила со вздохом Мэши. — Вот бы наоборот…

— Так и есть. Нам достались леки. Интересную мысль высказал сегодня один из этих мальцов. Если напоить наших роботов-леков Живым металлом, то они могут вырасти и принести гораздо больше пользы. Они могут строить питомники, заботиться о ящерах и охранять наши Города от нашествия Всадников.

— Ага, только у нас нет Живого металла. А ты знаешь, как нашли этих самых леков? Может, там тоже был загадочный Храм, похожий на тот, что есть у Всадников?

Отец пожал плечами, повернулся на бок и подпер голову ладонью. Глаза его в тени казались совсем темными и немного грустными. А еще усталыми. Усталые глаза человека, который в своей жизни пережил слишком много горя.

— Место, где нашли наших леков, держится в строгом секрете. О том, где находится склад с роботами, знают только избранные Городские старейшины. В нашем Третьем Городе таких только двое. Можешь себе представить, насколько секретная это информация.

Отец беспокойно поменял позу, нервно потер шею, убирая щекочущие завитки волос, пристально глянул на Мэши, словно прицениваясь, можно ли ей доверять тайны. Мэши слишком хорошо знала этот его взгляд, поэтому нетерпеливо повернулась на бок и тихим шепотом попросила:

— Рассказывай. Что ты знаешь?

— Мне довелось бывать в тех местах. Возил наших старейшин, управлял пангусом. Дорога долгая и опасная, поэтому с ними отправили не обычного пилота, а более опытного. Летели долго, к самому краю Девятого Города, к заброшенным развалинам около него. Таких развалин полно, ты сама знаешь. Следы погибшей цивилизации. Места жуткие, полно смерти. Кости людей, которых никто не хоронил. Остатки развороченных машин, разрытая воронками и поросшая травой земля. Пангус и тот нервничал около развалин, и мне еле удалось справиться с ним. Вот около Девятого Города и находятся подземелья. Как в них попасть, я не знаю, меня туда не пустили. Но сам вход в пещеры я видел. Большие белые каменные плиты, за которыми словно бы нора, маленькая и неприметная. А в норе — склад леков. Его охраняют очень тщательно, только я до сих пор не могу понять, почему не перенесут все эти шары в Города? Зачем оставляют за пределами безопасной ограды?

— Может, потому, что там что-то слишком опасное? Может, шары леков ядовитые? — проговорила Мэши и тут же поняла, что сморозила глупость.

— Нет, Мэши. Леки не ядовитые и их шары тоже. И контейнеры, в которых они находятся, тоже абсолютно безопасные. Но в тех заброшенных пещерах собирается совет всех старейшин. То есть слетаются главные старейшины всех Городов и держат совет. Почему там? Вот это меня и озадачило.

— Думаешь, там еще хранятся шары леков?

— Думаю, да. Думаю, что там есть еще кое-что. Может, что-то вроде Храма, какой имеется у Всадников. Это я понял только сегодня, когда послушал рассказы мальчишек об их Храме. Ведь платы драконов хранятся не в простой пещере. Древние люди складывали их в помещениях своих военных баз, Мэши, вот в чем дело. Всадники, понятное дело, не имеют никаких представлений о том, что такое военная база, и потому называют эти склады Храмом. Для них это таинственный Храм, в котором все непонятное и странное можно приписать божественному промыслу, так сказать. И я думаю, Мэши…

Отец замер, вгляделся во тьму за спиной Мэши и после закончил свою мысль внятным и тревожным шепотом:

— Я думаю, что леки точно так же хранились на военной базе. И кроме них, там имелось и еще кое-что. Только вот что? Этого я не знаю.

— Истории, записанные богом Ким-Киганом на стенах, — хмыкнула Мэши. — Все это древнее забытое старье, интересное только для учителей истории. Вот потому никого и не пускают. Древняя реликвия, не представляющая ценности для потомков.

— Хорошо бы, если так. Все, хватит болтать. Ложись спать, завтра у нас тяжелый день. Предстоит встреча с братом этих мальцов. А это тебе не мальчик. Это воин, который не станет с нами церемониться. Его мы и должны опасаться, Мэши.

У каждого охотника свои правила и свои традиции. Каждый выбирает для себя сам, как раздобыть еду и привезти домой добычу целой и невредимой. Люк это помнил еще из наставлений отца. Еще с тех времен, когда сам, будучи сопливым мальчишкой, объезжал Енси.

Главное — не стоит спешить. Быстрота нужна только во время полета, когда решения приняты, план разработан и осталось только действовать. Действовать надо быстро, а думать — обстоятельно. Любую охоту стоит тщательно спланировать и обмозговать. Предусмотреть все тонкости, все огрехи. Всё, что может помешать и представлять угрозу.

И в этот раз Люк просчитал все как следует. И время вылета мальчишек, и то, как они будут грузить продукты. Продумал действия до мелочей, несколько раз обыграл это с братьями, строя из камушков предполагаемый план Города. Но своеволия Хмуса он предвидеть не мог. Просто не пришла в голову такая мысль. Даже тогда, когда рассказывал план отцам клана и они спрашивали — не подведут ли младшие мальчики. В Жаке и Нике Люк был уверен, не раз летал с ними в здешние леса за фруктами и мясом номусов. Даже приходилось уносить крылья от ополченцев, и братья не подводили. Не трусили, не медлили, не жаловались. Делали все, что требовалось, четко и правильно.

А тут — на тебе. Подвела машина, которая должна подчиняться!

Охота наполовину сорвана, потерян дракон отца, и счастье еще, если мальцы успели подхватить яйцо. Надо лететь за ними, надо торопиться. Небо наверняка свободно.

Но сейчас перед Люком, под самыми ногами, горел тихим голубым светом ряд светильничков, совсем крошечных. Откуда они берут энергию для того, чтобы гореть? И как они могли сохраниться больше двухсот Буймишей, пережить войну, пережить землетрясение, вызванное Гигантами и разрушившее город Бен-А-Элси? Вот горят себе славно так и мирно. А за ними — шероховатые прямоугольные плиты и на плитах — скелеты. Белесые, покрытые толстенным слоем пыли или земли — не разобрать. На головах — странные шлемы, в овальных прорезях которых темнеют пустые глазницы.

Это останки воинов, оборонявших здешнее хранилище. Видать, заклинило дверь или еще что — не понять. Выбраться не смогли и остались умирать в залитом голубым светом коридорчике. Люк насчитал четыре скелета, один из них принадлежал, видимо, женщине. На черепе сохранились пряди темных волос, а среди них сидел зимонаак. Вытягивал то, что у него вместо головы, и шевелил многочисленными мохнатыми лапами. А у двери напротив сердито раскачивались еще два таких червя, подняв почти до половины свои туловища. Видимо, неожиданный свет не на шутку их рассердил.