Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Орден Феникса (перевод Марго)

Сириус прошел через всю комнату и подошел к холсту, который пытался защитить Скрип; он занимал всю стену. Гарри с остальными тоже подошли.

Холст был ужасно старым; он весь выцвел и был в таком состоянии, словно его кое-где прогрызли Докси. Несмотря на это, на нем еще блестели золотые надписи, показывавшие генеалогическое древо рода, уходящее корнями в Средневековье (насколько понял Гарри). Большими буквами вверху древа было написано:

«Благородный и Древнейший Род Блэков. Навеки».

— Тебя здесь нет! — удивился Гарри, внимательно изучив древо.

— Я был тут, — сказал Сириус и показал на маленькую круглую дырочку в холсте, словно прожженную сигаретой. — Мамочка удалила меня отсюда, когда я сбежал из дома. Скрип любит об этом поворчать.

— Ты сбежал из дома?

— Когда мне было около шестнадцати, — сказал Сириус. — Больше не мог терпеть.

— И куда ты отправился? — Гарри был в шоке.

— В дом твоего отца, — сказал Сириус. — Твои бабушка с дедушкой были очень гостеприимны и приняли меня, как родного сына. Да, я жил на каникулах у твоего отца, а в шестнадцать лет поселился отдельно. Мой дядя Альфард оставил мне приличное состояние — его тоже выгнали из этого дома, не знаю за что — и я стал самостоятельным. Мистер и миссис Поттер всегда приглашали меня на воскресные обеды.

— Но…почему ты —?

— Сбежал? — весело улыбнулся Сириус и запустил пальцы в длинные нечесаные волосы. — Да я ненавидел их всех: моих родителей, которые были фанатами чистой крови, думавшие, что раз ты родился Блэком — ты уже король…мой братец-идиот, которому они вешали лапшу на уши…а вот и он.

Сириус ткнул пальцем в самый низ древа, там была надпись «Регал Блэк». После даты рождения стояла дата смерти (около пятнадцати лет назад).

— Он был младше меня, — сказал Сириус. — Был послушным сыном, насколько я его помню.

— Но он умер, — сказал Гарри.

— Да, — сказал Сириус. — Глупец…присоединился к Пожирателям Смерти.

— Ты шутишь!

— Ну же, Гарри, неужели ты еще не понял, что за волшебники здесь жили? — раздраженно спросил Сириус.

— Твои…твои родители тоже были Пожирателями Смерти?

— Нет, но они были на стороне Вольдеморта, приветствовали его идеи очищения волшебного общества — предлагали заменить всех маглорожденных чистокровными магами. Они не одни верили Вольдеморту, ему верило несколько человек до того, как он раскрыл свою сущность…люди думали, что у него правильное представление о мире…они были в ужасе, когда узнали, каким путем он достает силу. Думаю, мои родители считали Регала чем-то вроде невинной жертвы или героя.

— Его убили авроры? — спросил Гарри настороженно.

— Нет, нет. — сказал Сириус. — Его убил Вольдеморт. Или по приказу Вольдеморта — я сомневаюсь, что Регал был такой важной шишкой, чтобы Вольдеморт пачкал руки. Потом я узнал, что после того, как Регал вступил в союз Вольдеморта, он испугался нескольких страшных поручений и пытался уйти от них. Ты не можешь просто быть на стороне Вольдеморта. Это или пожизненное служение, или смерть.

— Обед, — раздался голос миссис Уизли.

Она вошла в комнату с высоко поднятой палочкой в руках — на ее конце покачивался глубокий поднос с кучей бутербродов и пирогом наверху. Она все еще была красной от ярости. Все кинулись за едой, но Гарри остался с Сириусом, который ближе подвинулся к холсту.

— Я не видел это уже много лет. Вот Финни Нигель, мой пра-пра-прадед, самый малоизвестный директор Хогвартса…это Араминта Мефло…двоюродная сестра матери, пыталась создать вместе с Министерством закон об уничтожении нечистокровок…тетушка Элладора…она ввела традицию замены домовых эльфов, когда те становились слишком старыми и не могли таскать подносы с завтраками…Собственно, когда появлялись новые эльфы, старые уходили в отставку…Я не вижу здесь Тонкс. Может, поэтому Скрип не слушается ее — он ведь обязан выполнять только приказы членов семьи…

— Вы с Тонкс родственники? — удивился Гарри.

— Да, ее мама, Андромеда, была моей самой любимой тетушкой, — сказал Сириус, внимательно разглядывая холст. — Нет, Андромеды здесь тоже нет, смотри —

Он указал на другую прожженную дырочку между двумя именами, Нарцисса и Беллатри.

— Её сестры до сих пор здесь, потому что удачно вышли замуж за богатых чистокровок…А она вышла замуж за с маглорожденного Теда Тонкса, и вот —

Сириус водил по холсту палочкой и грустно усмехался. Гарри, как обычно, было не до смеха; он внимательно разглядывал имена справа от дырочки Андромеды. Двойная золотая линия соединяла Нарциссу Блэк с Люциусом Малфоем, а вертикальная золотая линия шла от их имен к имени Драко.

— Ты в родстве с Малфоями!

— Все чистокровные семьи родственники между собой, — сказал Сириус. — Если ты позволяешь своим дочерям и сыновьям заключать браки только с чистокровными, то выбор невелик. Многие из нас остались без пары. Молли приходится мне двоюродной сестрой по мужу, а Артур — вроде троюродного брата. Но здесь их тоже нет — потому что все Уизли предали чистокровок.

Но Гарри снова не слушал: он смотрел на имя слева от Андромеды — Беллатри Блэк, от которой шла двойная линия к Рудольфу Лестранжу.

— Лестранж, — сказал Гарри вслух. Это имя что-то оживило в его памяти, но он не мог вспомнить, к чему именно оно относилось, и у него появилось странное нервное состояние.

— Они в Азкабане, — отрезал Сириус.

Гарри удивленно посмотрел на него.

— Беллатри и ее муж Рудольф были в сговоре с Барти Краучем, — сказал Сириус так же грубо. — И брат Лестранжа Рабастан вместе с ними.

Теперь Гарри вспомнил. Он видел Беллатри Лестранж сквозь Омут Памяти в кабинете Дамблдора. Омут Памяти — такое вещество, в котором хранились мысли и воспоминания: высокая темноволосая женщина с тяжелыми веками глаз, которая говорила на суде о том, что она верна Вольдеморту и после его исчезновения всеми силами пыталась найти его, и что когда-нибудь ей воздастся за ее преданность.

— Ты никогда не говорил, что она твоя —

— Даже если она и приходится мне двоюродной сестрой, какая разница? — разозлился Сириус. — Они не являются моей семьей. Она для меня больше не родня. Я не видел ее с тех пор, как был в твоем возрасте, пока ты не увидел ее в Омуте Памяти. Думаешь, мне приятно состоять в родстве с такими, как она?

— Прости, — выпалил Гарри. — Я не хотел…я просто не ожидал, что —

— Ладно, не извиняйся, — буркнул Сириус. Он отвернулся от холста, руки были глубоко в карманах. — Мне здесь не по себе, — сказал он, осматривая гостиную. — Я не думал, что когда-нибудь снова окажусь в этом доме, да еще и взаперти.

Гарри отлично его понимал. Он представил свои чувства, если бы он был взрослым и свободным, и вдруг узнал, что придется вернуться и жить в доме номер четыре по Тисовой улице.