Аннет Схап - Лампёшка

У Рыба перехватывает дыхание от испуга, видит Лампёшка. Никакой он не монстр, хочет сказать она, но Рыб её опережает. Его голос сперва дрожит, но только сперва.

— Н-ничего, ничего я с ним не сделал, он просто… — Мальчик выпрямляет спину, и его чёрные глаза не таясь смотрят на Марту. — Он всегда мне всё объяснял. Очень многое. Всё. Книги, карты, рассказывал истории. Забывал, что уже рассказал, и начинал заново, а потом ещё раз. Да я и не возражал. Но он всё чаще засыпал, и мне приходилось его трясти. Или кусать. Потому что он уже почти не просыпался. И однажды. Ну… — Он сглатывает.

— И что однажды?

— Однажды он взял и упал. Внезапно. Я так испугался. Он умер. Я ничего не мог поделать, мисс.

Марта заглядывает в чёрные чудны́е глаза мальчика и вдруг понимает, что верит ему. Так всё и случилось. Она кивает.

— Это было ужасно, — говорит Рыб. — Все умирают и умирают. Как же я это ненавижу!

— Я тоже, — говорит Марта. Подступают слёзы, но она прогоняет их. — Ох… — вздыхает она. — Ладно. Можешь оставить карточку себе. Я всё равно на ней плохо вышла.

Рыб поднимает на неё глаза:

— Правда? Спасибо. Я очень это ценю, мисс.

— Марта. — Марта поднимается, чтобы заварить кофе, и замечает, как внимательно мальчик рассматривает фото.

— Ах, — вздыхает она. — Ох… Эх… — Она опять поворачивается к нему. — Я ещё вот что хотела сказать… Мне очень жаль, что ты получился таким… неудачным. Я хочу сказать…

Лампёшка проглатывает последний кусок бутерброда.

— Но он вовсе не неудачный, — говорит она. — Правда! Я тоже поначалу так думала, но зря. Видели бы вы его сегодня утром! Надо им показать, Рыб!

Чуть позже все собираются вокруг относительно чистого бассейна. Бассейну, конечно, далеко до бухты, а до моря и подавно, но места для нырка спиной вперёд и для парочки сальто должно хватить. А Ник ещё и приносит два деревянных обруча, через которые можно прыгать.

Рыб с блестящей кожей и золотыми глазами прыгает так высоко и ныряет так легко, что даже Марта ему аплодирует. А Лампёшка наблюдает за мальчиком с таким сияющим видом, что Ленни не отрывает от неё взгляда и жалеет, что у него самого нет хвоста.

— Если твой отец это увидит… — говорит Лампёшка, когда Рыб появляется на поверхности, чтобы перевести дух. — Он обязательно должен это увидеть!

— Над сальто ещё нужно поработать, — тяжело дыша, отвечает Рыб. — Оно пока выходит не очень, а нырок…

— У нас есть время: Адмирал же ещё не прибыл. Или я должна помочь по хозяйству?

— Работа почти вся сделана, — начинает Марта, — но…

— Так, значит, у нас ещё целых полдня. Или ты уже устал?

— Нисколько я не устал! — Рыб отталкивается от края, готовясь к новому кругу.

— Ленни, — говорит Лампёшка. — Ты тоже помогай. Будешь держать обручи — сможешь?

Ленни радостно кивает.

— Ленни обещал мне сегодня насобирать ведро ежевики. Правда, сын?

Ленни озадаченно смотрит на мать. Ему хочется поработать держателем обруча.

— Отпусти его, — говорит Ник, — я насобираю.

— Да, но…

— Да отстань ты от них, — шепчет Ник Марте и подталкивает её к дому. — Пусть пробуют.

Марта качает головой.

— Не верю, что господину придётся по душе эта затея…

— И я не верю, — соглашается Ник. — Пойдём, выдашь мне ведро.

Остаток дня в саду Чёрного дома звучат плеск воды, визги и смех. Окна удивлённо косятся вниз. Они думали, жизнь здесь давно закончилась: это мёртвый дом, мёртвый сад. Но всё переменилось. Вокруг бассейна с лаем носятся псы. Брызги падают на зверей, выстриженных на изгороди по краям лужайки: на извивающегося дракона, незаконченного лебедя, голову носорога и двух больших зелёных псов, как две капли воды похожих на своих рыжих собратьев. В длинных тенях предвечернего солнца их можно принять за живых.

Стройные ряды моряков на палубе отдают салют. Адмирал подносит руку к козырьку, стараясь не сутулиться. В последнее время ему всё труднее держать выправку. Совсем задеревенели старые кости. Но кто их когда о чём-то спрашивал, его кости? Рядом с Адмиралом возвышается его верный адъютант Флинт. Адмирал едва доходит ему до плеча. Но, чтобы дослужиться до адмиральского чина, одного роста недостаточно. Адмирал дотрагивается кончиками пальцев до лба. Дух — вот в чём секрет. Дух превыше тела.

Щёлкнув каблуками, Адмирал разворачивается и спускается вместе с Флинтом по сходням.

Мэр с шерифом уже поджидают его, чтобы встретить со всеми почестями. Как долго вас не было, как мы рады вашему благополучному возвращению! Да-да. Корабль разбился о скалу, виновного наказали, им оказался смотритель маяка. Адмирал слушает вполуха. Он устал, чувствует себя стариком. Наконец его оставляют в покое.

— Я провожу вас домой, сэр.

— М-да… — отзывается Адмирал. — Домой.

Он откладывал сколько мог, но теперь пора. Его ждёт дом, в котором он уже давно не чувствует себя дома. Дом, полный старого барахла, вещей, которые его когда-то увлекали и которые он тащил со всего света… Зачем они ему? К тому же дом слишком велик, там не найти покоя.

Этот ребёнок, глаза этого ребёнка, который приходится ему сыном и в то же время — помилуй господь — никак не может им быть…

Надо бы начать заново. Может, стоит снова жениться, взять в дом женщину, чтобы не бродить по комнатам в одиночестве? Она бы повесила занавески, расставила бы пуфики тут и там и по вечерам приносила бы ему — бокал портвейна, к примеру.

Флинт ведёт под уздцы двух коней, Адмирал вскакивает в седло — стиснув зубы, но этого никто не замечает.

— Ура Адмиралу! — кричат с палубы. — Ура!

Да-да, ура, машет им Адмирал. Чтоб оно провалилось, это море.

Они разворачивают коней и выезжают из порта. Собралась толпа: не каждый день в город заходит такой корабль, как «Эксельсиор», его прекрасный белый «Эксельсиор» со стальным носом, который рассекает льды легко, как… ну и так далее. Адмирал вздыхает.

Просто какая-нибудь милая женщина. Красавица ему не нужна, навидался он красавиц.

Они молча выезжают на окраину города, копыта лошадей цокают по мостовой. Вдруг адмиральский конь встаёт на дыбы. На дороге кто-то стоит.

— Тпру, мальчик, спокойно! — бормочет Адмирал и похлопывает коня по тёплой шее.

Женщина — стоит и не двигается с места. Некрасивая, старая уже, вся в сером — юбки и всё прочее. Она заговаривает с ним.

— Как мы удачно встретились, господин Адмирал, — кудахчет она. — Я сразу пришла, как только узнала, что ваш корабль в порту, подумала, что уж об этом-то вы захотите услышать немедленно…

Боже, не успел он ступить на берег, а уже начинается. Бабья болтовня — этого ему сейчас только и не хватало. Нет, надо искать такую, чтобы умела молчать. А эта ещё встала прямо посреди дороги — не объедешь.