Келли Барнхилл - Железное сердце Вайолет

— Эти твари дьявольские, — сказал лейтенант, — но они не непреодолимы. Сети сдерживают их. И канавы тоже. Все, что угодно, чтобы разрушить рой, обратить его на себя, даст вам некоторое время. А если меч бесполезен, может быть, стоит попробовать огонь?

Капитан Марда повернулась к членам совета, которые все до единого уставились в пол. Некоторые из них — в том числе и Уифрин — бормотали слова, похожие на нелепые, фантастические и сказочные. В то время как другие просто стояли в ошеломленном молчании, время от времени украдкой поглядывая на дергающийся мешок в руке Капитана.

— С тех пор как король назначил Кассиана лордом-регентом, не имеет значения, что вы скажете. Вы служили в угоду королю, и теперь — в угоду Кассиана. Несмотря на ваш незаконный арест. — Она повернулась ко мне, и хотя она поклонилась, ее глаза были остры, как меч в моем сердце. — Дорогой Кассиан, — сказала она. — Насколько я знаю, вы все еще регент. Какие будут приказания?

И, возможно, это было внезапное осознание ужасной опасности, в которой оказалась моя дорогая Вайолет, или, возможно, это был умоляющий взгляд на лице Деметрия, или даже крошечный кинжал в руке невидимого Нода, крепко прижатого к моему горлу. Во всяком случае, я почувствовал, как чары Ниббаса спадают с моей души, словно опустошенный кокон. Я встряхнулся, внезапно почувствовав себя свободным.

Наконец-то я был готов поступить правильно.

— Собери всех мужчин, женщин и детей. Каждый человек, у которого есть две руки и достаточно сил, чтобы поднять лопату, или тащить дрова, или толкать телегу. К утру мы будем готовы к бою.

Когда Вайолет проснулась, ей было тепло, уютно, она лежала на руках, прижавшись щекой к чему-то гладкому и живому, слыша, как бьется ее сердце.

Мысленно она видела себя младенцем, аккуратно завернутым в мягкую ткань и надежно привязанным к телу матери. Она почувствовала воспоминание о руках матери, и это воспоминание было мгновенным, осязаемым и ужасно живым. Ее волосы, ее кожа, ее темный, хриплый голос — все было близко, как дыхание. Вайолет чуть не разбилась от горя. Очень медленно она открыла глаза. Это не были руки матери, обнимавшие ее, — конечно, не были. Ее мать умерла и была похоронена.

Руки, держащие ее, сердце, бьющееся рядом с ее собственным — они принадлежали дракону. Он качал ее взад — вперед, как младенца.

ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСНИСЬ. О, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА, ПРОСНИСЬ, — беззвучно взмолился дракон.

— Мама? — прошептала Вайолет в оцепенении. Потом она закашлялась. Потом застонала. — Я имею в виду Дракон.

ТЫ ЖИВА!

— А я? — Вайолет огляделась. Рана на груди была перевязана блестящим жемчужным веществом, которое прилипло прямо к коже. Драконьи слезы, догадалась Вайолет. Она ужасно болела, но кровотечение прекратилось.

НЕ ДВИГАЙСЯ. ТЫ ПОТЕРЯЛА МНОГО КРОВИ.

— Где мы? — Но как только слова слетели с ее губ, она поняла. Небо встречалось с землей, как край перевернутой чаши, и плавно изгибалось вверх и наружу, пока отражения на его поверхности не превратились в широкое, скользкое мерцание.

КРАЙ ЗЕРКАЛЬНОГО МИРА. Мысли дракона были притихшими и изумленными. ТЫ БЫЛА ПРАВА. Я НЕ БОЮСЬ. Я ПОЧТИ НЕ ПОМНЮ, ЧТОБЫ КОГДА-НИБУДЬ БОЯЛСЯ. Дракон уставился на свое отражение, увеличенное и огромное на вогнутой поверхности неба, с выражением удивления. Он вертел головой то в одну, то в другую сторону. Он моргнул единственным ярким глазом. НАВЕРНОЕ, БЫЛО БЫ НЕВЕЖЛИВО СКАЗАТЬ, ЧТО Я КРАСИВ, НО Я ЧУВСТВУЮ, ЧТО ТАК И ДОЛЖНО БЫТЬ.

— Ты не должен был приводить меня сюда, — сказала Вайолет, заставляя себя подняться. Она увидела отражение своего тела — своего неправильного тела — в кривом зеркале неба. Она поморщилась и отвела взгляд. Ее тошнило от этого зрелища. — Ты мог позволить мне умереть.

Дракон повернул голову к девушке, печально глядя на нее.

НЕТ, сказал он. Я НЕ МОГ. Я ВООБЩЕ НЕ МОГ ТЕБЯ БРОСИТЬ. Я ПЫТАЛСЯ УЙТИ ОТ ТЕБЯ… ПРАВДА, ПЫТАЛСЯ. НО ЛЮБОВЬ УДЕРЖАЛА МЕНЯ. ЭТО, В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЕЩЕ ОДИН ВИД РАБСТВА. НО Я ВЫБИРАЮ ЕГО. И В ЭТОМ ВСЯ РАЗНИЦА.

Вайолет отвела взгляд. Связывает ли нас любовь? удивилась она. Или это делает нас свободными? Она не знала, но вместо этого посмотрела на зеркальное небо. Там был Ниббас. Где-то.

ДУШЕРАЗДИРАЮЩАЯ СЦЕНА, сказал шепчущий, скользкий голос с другой стороны зеркального края известного мира. Он неприятно хихикнул. МНЕ КАЖЕТСЯ, Я СЕЙЧАС ЗАПЛАЧУ.

Вайолет с ужасом наблюдала, как ее образ (такой, какой она была, какой должна была выглядеть до того, как по глупости попросила Ниббаса изменить ее) развернулся от края земли и вырос до отвратительных размеров на фоне зеркального неба, неестественно широкая улыбка змеилась по его лицу. Лиловое изображение запрокинуло голову и рассмеялось, из его разноцветных глаз потекли слезы.

— Ты! — воскликнула Вайолет, не обращая внимания на рану в груди, подняла камень и швырнула его в живот статуи. Боль отбросила ее в сторону. Она с глухим стуком опрокинулась. Камень отскочил с металлическим звоном и упал на землю. На нем не осталось даже царапины.

— Я, — сказал Ниббас, отбрасывая назад спутанные кудри, которые, как предполагалось, принадлежали Вайолет, и проводя языком по этому дорогому обломанному зубу. ХОТЯ Я ДОЛЖЕН ИЗВИНИТЬСЯ ЗА СВОЙ ВНЕШНИЙ ВИД. Он бросил на себя самодовольный взгляд. Я МОГУ ТОЛЬКО ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО ЭТО ИЗ-ЗА ТВОЕЙ НЕПРЕСТАННОЙ И НЕБЛАГОДАРНОЙ ТОСКИ ПО СВОЕЙ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЙ ФОРМЕ. Он осмотрел свои обкусанные ногти. НЕ МОГУ ПОНЯТЬ ПОЧЕМУ. И ПОСЛЕ МОЕЙ ДОБРОТЫ И ВСЕГО ОСТАЛЬНОГО.

— Ты — вор. — Она стиснула зубы и бросила еще один камень. Повязка из драконьих слез немного оторвалась от ее кожи, и рана начала кровоточить. Камень подпрыгнул, а Ниббас широко улыбнулся губами Вайолет. — И обманщик! — закричала Вайолет. Еще один камень. Еще больше крови. — И я хочу вернуть свое лицо!

Он закатил глаза.

Я БЫ ОХОТНО РАССТАЛСЯ С НИМ, ЕСЛИ БЫ МОГ. ЭТА ВНЕШНОСТЬ ТАКОВА… НЕПРЕДНАМЕРЕННЫЙ ПОБОЧНЫЙ ЭФФЕКТ, ПРИЧЕМ НЕПРИЯТНЫЙ. Я ВЫБРОШУ ЕЕ, КАК ТОЛЬКО МОИ ПОЛЕЗНЫЕ МАЛЕНЬКИЕ ИНСТРУМЕНТЫ ДОБЕРУТСЯ ДО ЗАМКА. И Я, НАКОНЕЦ, БУДУ СВОБОДЕН. ВСЕ, ЧЕГО Я КОГДА-ЛИБО ХОТЕЛ, ВАЙОЛЕТ, КРОМЕ МОЕЙ СОБСТВЕННОЙ СВОБОДЫ — ЭТО ТВОЕЙ ДРУЖБЫ, И ВСЕ ЖЕ ТЫ ПЛЕВАЛА НА МОИ ПРОСТЫЕ ПРОСЬБЫ И ОБРАЩАЛАСЬ СО МНОЙ КАК С МУСОРОМ.

— Нет, — тихо ответила Вайолет. — А я нет. Ты хуже, чем мусор. Ты лжец. И шарлатан. И ты никому не друг.

Ниббас-в-облике-Вайолет пожал плечами.

— НЕВАЖНО, — сказал он. — ТЫ БЫЛА ПОЛЕЗНА, ДИТЯ МОЕ, И Я БУДУ БЛАГОДАРЕН ТЕБЕ ЗА ТВОЮ ГОТОВНОСТЬ НАДЕЛИТЬ МЕНЯ СИЛОЙ, КОГДА МНЕ НУЖНА БЫЛА СИЛА, И ЗА ТО, ЧТО ТЫ ПОРОДИЛА ХАОС ИМЕННО ТОГДА, КОГДА ОН БЫЛ НЕОБХОДИМ. Я НЕ ЗАБУДУ ВАШЕЙ ПОМОЩИ. В САМОМ ДЕЛЕ, ДАЖЕ СЕЙЧАС, КОГДА МОЕ СЕРДЦЕ В МОИХ РУКАХ, Я ЗНАЮ, ЧТО ЛЕГКО СМОГУ УБИТЬ ТЕБЯ, КАК ТОЛЬКО У МЕНЯ ХВАТИТ СИЛ ВЫЙТИ ИЗ МОЕЙ ТЮРЬМЫ, НО Я ДУМАЮ, ЧТО НЕ СДЕЛАЮ ЭТОГО. Я ДУМАЮ, ЧТО ДАМ ВАМ ВООЧИЮ ВЗГЛЯНУТЬ НА ТО ПРЕКРАСНОЕ ОПУСТОШЕНИЕ, КОТОРОЕ ВЫ ПРИЧИНИЛИ МНЕ.