Росс Уэлфорд - Собака, которая спасла мир [litres]

– НИ С МЕСТА! ЭТО ПОЛИЦЕЙСКИЙ ПРИКАЗ. НИ С МЕСТА! – но он летит слишком быстро и в попытке снизиться, когда мы вбегаем в Испанский Город, врезается в стену у нас над головами, и на тротуар сыплется дождь из кусков металла и углеволокна. У брошенного нами автодома из-под капота теперь валит жуткий дым, а бока лижут вырывающиеся из-под днища языки пламени.

– Может мне кто-нибудь объяснить, что вообще происходит? – спрашивает Сасс – колышущаяся глыба в зелёной лайкре со всклокоченными и липнущими к лицу светлыми волосами. Она растеряна и вертит головой, глядя на каждого по очереди.

Рамзи говорит:

– Потом, Сасс. Сейчас нам нужна твоя помощь.

Я не знаю, зачем она нам, но решаю довериться Рамзи.

Доктор Преториус стаскивает с плеч суконный пляжный халат и даёт его Сасс.

– Надень это, милочка.

Внутри Испанского Города всё закрыто на ночь – чайная Полли Данкин, зал с игровыми автоматами. Никто не преследует нас, когда мы направляемся к задворкам гулкого пассажа. Ключ по-прежнему у Рамзи, и доктор Преториус замечает это, но ничего не говорит. Думаю, она понимает, что произошло.

Несколько минут спустя мы проходим через заднюю дверь, ведущую на склад и в Купол.

– Запри за нами, Рамзи, – велит доктор Преториус. – Мы не хотим, чтобы нас прервали. А ну – кто отнесёт меня наверх?

Теперь я понимаю, зачем нам Сасс. Они с Рамзи легко несут доктора Преториус вверх по металлической лестнице, за ними скачет мистер Мэш. Я иду впереди, приношу из зала управления кресло на колёсиках и встречаю их на вершине лестницы. Когда доктор Преториус усаживается в кресло, её сотрясает жуткий приступ кашля. Она кашляет и кашляет, стуча рукой по ручке кресла. Закончив, она натужно дышит.

Доктор Преториус сипит:

– Ладненько. Если я всё правильно рассчитала, Хокинг II уже на месте. Мы уже теряем время. – Она указывает на Сасс. – Ты, в зелёном: спустись и проверь, чтобы задние двери на склад были крепко заперты, и опусти засов. Он тяжёлый, но, полагаю, ты справишься.

У Сасс загораются глаза и, не говоря больше ни слова, она уходит из зала управления. Все вдруг откуда-то знают, что делать. Я нахлобучиваю шлем, защёлкивая застёжку на подбородочном ремне и всовывая в уши наушники. Пальцы у меня трясутся, и я стараюсь не думать о головной боли, настигшей меня в прошлый раз, но полностью отделаться от этого страха не могу.

Если у меня ещё остаются какие-то сомнения касательно того, что я собираюсь сделать, они улетучиваются, когда я смотрю на мистера Мэша, вымотанного от перевозбуждения и лежащего на боку, тяжело дыша, в зале управления. Я оглядываю зал, и на некоторое время – всего на несколько секунд – тут воцаряется тишина. Рамзи я не вижу, а доктор Преториус перестала бешено стучать по клавишам и теперь внимательно просматривает какой-то код на экране.

Я сажусь на корточки и беру голову мистера Мэша в ладони, и в тишине моя повреждённая память воскрешает передо мной всех собак, которых я любила в Сент-Вуфе: Салли-Энн, и Бена, и… и… и того страшненького, чей медальон от ошейника лежит у меня на тумбочке. Я с усилием сглатываю. Сейчас не время нюни распускать.

– Спасибо, что поправился, Мэшик! – шепчу я. – Твоя кровь, возможно, наша единственная надежда. – Он поворачивает голову и лижет мою руку.

Слюни, бактерии, вирусы… Мне уже всё равно. Я просто надеюсь – полагаю – что мистеру Мэшу лучше. Если это не так, вся эта затея может оказаться пустой тратой времени. Всё обязано сработать.

Я стою в дверном проёме павильона. Доктор Преториус колошматит по клавиатуре; экраны светятся и мигают, гудят предупредительные сигналы, и наконец она поворачивается с ярким пламенем в старых глазах.

– Ты уверена? – спрашивает она, и я киваю. Я уже собираюсь пройти через дверь, когда вижу в углу флигеля какое-то движение. Там стоит Рамзи – на голове у него другой шлем.

– Если ты думала, что я дам тебе пойти одной, то ты не смыслишь в приключениях! – объявляет он важным голосом. Я знаю, что если Рамзи отправится со мной, это может увеличить опасность, но чувствую я противоположное.

– Подсоединяйте меня, доктор П – мы готовы!

– Нет, Рамзи – это слишком опасно! Подумай о головной боли, – говорю я.

– А – да что такое головная боль, когда можешь спасти мир? Кроме того – вдвоём драться со скорпионом сподручнее.

О скорпионе я даже не подумала.

Спасибо, Рамзи. Огромное спасибо.

Он хватает меня за руку, и мы вместе шагаем к центру шарикоподшипникового пола, а потом дверь закрывается, и мы погружаемся в полнейшую темноту.

Я уже чувствую покалывание на коже головы.

Доктор Преториус у меня в ухе кашляет и говорит:

– Координаты настроены так, что вы окажетесь у больницы в полдень ровно через год. Поняли? С этого момента вы сами по себе. Рамзи – прибавка волн твоей префронтальной коры – неизвестная величина. Мы входим в незнакомые воды, друзья мои. Прошу прощения, – она опять заходится кашлем.

Потом, как и прежде, передо мной начинают вырисовываться силуэты – только на этот раз под аккомпанемент восклицаний Рамзи:

– Ого! Круть! Эй, посмотри на себя!

Я поворачиваюсь к нему лицом – он выглядит как обычно, более-менее. Вблизи некоторые углы его тела, плечи, например, слегка пиксельные. Но это Рамзи: он в той же самой грязной футболке с эмблемой «Реал Мадрида» и в школьных шортах; на голове у него велосипедный шлем. Я смотрю ему за спину – мир приходит в фокус. Перед моими глазами обретают форму деревья, дорога, газоны, здание больницы.

– Вдохните, ребятишки. Заметили, что я подкрутила запахи? – говорит доктор Преториус, а потом снова кашляет. – Ох, и… кстати… этот, э… скорпион. Старина Бастер. Есть вероятность, что он мог, вроде как, э…

Я перестаю восхищаться, и по мне пробегает холодок. Почему она так запинается?

– Что с ним? – спрашиваю я.

– Пока я была в больнице, программа три дня работала сама по себе. Искусственный интеллект, вероятно, оказал некоторое воздействие на скорпиона, которое может оказаться не совсем… желанным, но, опять же, может, всё будет тип-топ. Просто, знаете – глядите в оба.

Я даже сглотнуть не могу. Мне не только чертовски страшно, я ещё и чувствую, будто что-то не так.

– Вы уверены, что дата правильная? – говорю я в микрофон. – Тут… Не знаю…

Доктор Преториус отвечает:

– Судя по всему, Джорджи, всё абсолютно точно. Полдень, двадцать седьмое июля, через год. Что не так? Видеотрансляция не работает: я ничего не вижу.

– Вы не видите того, что вижу я? Тут пусто. Машин почти нет.

Рамзи оглядывается.

– Ты права. Никого нет. Всё как-то тихо.

Вдоль низкой каменной стены лежит мусор, а трава на газоне доходит мне до щиколоток. Клумбы, с которых мы всего час назад срывали цветы, заросли сорняками. Я вдыхаю воздух: пахнет неприятно, как от не выброшенного вовремя мусорного мешка.