Леонид Саксон - Аксель, Кри и Белая Маска

— Хорошо. Не буду. Но всё гораздо хуже, чем я думала, — снова вздохнула Дженни. — Этот Штрой не оставит вас в покое.

— На что мы ему? — пожал плечами Аксель. — Звёздные духи — это ведь не кровожадные подземные уродцы. Они не мстительны. И Штрой понимает, что мы не согласимся стать такими, как он. Предлагал уже, да не вышло! Под ногами мы у него больше не путаемся, глаза не мозолим…

— Но вы осрамили его перед этими подземными уродцами. Ты его осрамил, Акси! Я верю, что он даже не зол на тебя. Он доберётся до тебя из принципа: чтобы все его боялись! Как дон Корлеоне…

— Дон Корлеоне — это из «Крёстного отца», да? — вяло спросил Аксель. — Я как-то не очень люблю гангстерские фильмы…

— Но в них много правды, — твёрдо сказала Дженни. — И мы с Кри её знаем. Да что фильмы! У меня в гимназии есть такой учитель, Хойзингер, он хуже любого гангстера. Никогда не простит обиды…И у вас наверняка найдётся такой же.

— Ещё бы, — кивнул Аксель. — Герр Морк, например, наш биолог. Но я же тебе сказал, мы защищены!

— Ну, это ещё проверить надо. Времени прошло всего ничего. И потом…посмотри на Кри.

— Знаю, — угрюмо ответил Аксель. — Она моя сестра, а не твоя. Но она…придёт в себя. Сама говоришь: времени прошло всего ничего.

— Может, ты и впрямь знаешь свою сестру, — сказала Дженни, отвернувшись к окну. — А может, и нет. Я боюсь за неё, — тихо прибавила она.

— Боишься?.. — Это слово он тоже слышал от неё впервые. — Да, я понимаю, но Кри…Она сильнее нас всех! Сильнее многих взрослых мужчин! Что она вынесла, брр… — Аксель содрогнулся и зябко повёл плечами. — Я бы свихнулся от одного вида этой мумии.

— Главное тут — не мумия! — резко сказала Дженни, поворачиваясь к нему. В её глазах стояли слёзы. — Она так верила, что все кругом хорошие…Что все хотят ей добра…Раньше ей казалось, будто зло бывает только на экране телевизора!

— По-твоему, моя сестра — дура?

— Нет. Просто она…ранимая.

Последнее слово было сказано таким тоном, что у Акселя болезненно сжалось сердце. «Здорово, что Дженни так любит Кри», — подумал он. И тут же возникла непрошеная добавка: «А что ей стоит так же относиться ко мне?» Но вдруг в его голове запела нарядная, сверкающая всеми тропическими красками птица колибри: «Я ВСЕГДА, ВСЕГДА, ВСЕГДА ЗНАЛА, ЧТО ТЫ ГЕРОЙ! А ЭТО ЗНАЧИТ…» Свою трель колибри отчего-то не закончила, но зато Дженни посмотрела на Акселя очень внимательно:

— Что это с тобой?

Он тут же заверил её, что ничего, и на этом разговор вроде как закончился. Но за иным началом следует середина, а там, глядишь, и конец. Дженни всё же пришла к Акселю, чтобы взглянуть на меч. То есть, она обставила это так, что пришла к Кри, а ещё — познакомиться с чудо-пуделем. Но, всласть наболтавшись со Шворком и побывав у него внутри, в «салоне желудка», зашла потом и в комнату Акселя. И он достал из рюкзака своего покрытого славой друга. К мечу Дженни не притронулась, только внимательно его осмотрела и сказала «хм».

— Можешь его потрогать, — разрешил Аксель.

— Я не буду трогать вещь, которой кого-то… — Она осеклась и прибавила: — Извини.

— Не за что.

С тех-то самых пор Дженни ещё неотступнее следовала по пятам за Кри, и эта неотступность, конечно же, раздражала Акселя, но… как-то иначе, чем прежде. Иногда он сам не знал, чего ему хочется: чтобы Дженни была с ними постоянно, или чтоб исчезла с глаз долой раз и навсегда, прихватив с собой «конский хвост», губы и словесные шпильки, с этих губ слетающие. К сожалению, времени выбрать что-то одно было хоть отбавляй, и, как назло…

— Акселито!

— Да, сеньора Мирамар, — вздрогнув, ответил Аксель, возвращаясь в синеву и солнце, и вовремя спасая свой томик от очередного падения в воду. Оконная створка из красивого дутого стекла с мозаикой, изображающей Страсти Господни, шевельнулась, и из-за неё медленно выплыл сизый дымок сигареты.

— Что тебе сделать на обед? — справился низкий, прокуренный бас. — Хочешь гаспачо?

— Нет, спасибо, — вежливо ответил Аксель на том же языке, на каком к нему обращались, то есть по-каталонски. — Мне бы лучше опять сардины на углях, если вы не против…

— Понравилось? — самодовольно спросил голос. — Ну, дорогой, а что ты будешь пить? Колу или сангрию?

— И то, и другое, — терпеливо сказал Аксель, удивляясь, как можно каждый день по три раза спрашивать одно и то же — лишь бы что-нибудь сказать!

— А кофе? Кофе ты хочешь?

— Да, — тоскливо сказал Аксель, зная, что сейчас начнётся бесконечное обсуждение того, какой именно сорт кофе ему предложить, чтоб не пить, упаси нас святая Мадонна, две трапезы подряд одно и то же. Если только это не самый любимый сорт, заставляющий забыть о таких вещах. «Надо было уйти на пляж, — подумал он. — Но там уже такая жарища…И потом, вдруг мне повезёт сегодня?»

Что ж, ему почти повезло. В кухне вдруг что-то загремело, и высокий, сердитый девчоночий голос крикнул:

— Чёртово отродье, куда ты смотрел?! Стоит тёте отвернуться…Это же не мясо, а пепел! — И тут же звук подзатыльника, и удаляющаяся куда-то в недра дома перебранка детских голосов.

Широко раскрыв глаза, Аксель весь превратился в слух. Две минуты тишины…Три…Пять…Ну вот, можно снова прикрыть глаза, передвинуться по ступеням чуть подальше от воды вслед за уползающей тенью и вспоминать дальше….

Всё-таки, как ни крути, а совсем без волшебства не проживёшь. И неважно, что замечаешь это ты один. Действительно, как иначе беседовать с человеком на его родном языке, о котором сам ты не имеешь ни малейшего понятия, думал Аксель, раскидываясь на тёплой ступеньке и блаженно жмурясь. Солнце жгло его светлые волосы и брови, которые на фоне загара стали почти золотистыми. Солнце…Враг и друг. Кругом друзья или враги, и разбирайся всё время, где кто, — хуже, чем с кофейной гущей сеньоры Мирамар. А насколько проще было бы достигать каких только хочешь целей, если б не этот добровольный запрет на колдовство?

— Даже не вздумай! — жёстко, чуть ли не угрожающе сказал ему Хоф в первый же раз, когда они остались в его кабинете наедине. — Даже мысль эту из головы выбрось! Если начнёшь заниматься этим — уже не остановишься. Просто не сможешь…А хоть бы даже и смог, неужели ты думаешь, что Кри проявит такую же выдержку, глядя на тебя? Ты умный парень, Акси, и легко представишь себе, чем подобные вещи кончатся для вас, да и для меня, между прочим, — многозначительно добавил он.

— Ты-то тут при чём? — со вздохом спросил Аксель, догадываясь об ответе.

— Как при чём? Во-первых, я — офицер полиции. И я не доложил о вас под предлогом, что меня, видишь ли, сочтут за сумасшедшего…

— Под предлогом? — удивлённо перебил Аксель. — Ничего себе предлог!