Лене Каабербол - Расколотая Сфера. Том 3. Тень совы

— Хочешь сказать, они тебя выгнали? — возмутилась Ирма. — Хорошенькая благодарность! После всего, что ты сделал…

— В том-то и загвоздка. Они почему-то решили, что это я во всем виноват. К тому же, они считали, что все должно идти по-старому и чем меньше будет слухов о произошедшем, тем лучше. Им не нравилось, что я рассказываю о том, что Фрагмент ненастоящий. И Главный Хранитель тоже настаивал, чтобы я не говорил о нападении, — он не хотел, чтобы люди знали о том, что он был побежден и не смог отстоять Осколок. А я решил, что глупо тратить свою жизнь на развитие одной только физической силы и поднимание камней. Когда вы подняли Мамонтовый Камень, вы сделали это не мускулами, а знаниями. Я подумал, что нужно стремиться именно к этому.

Глаза Муравьишки загорелись знакомым воодушевлением, и он сразу стал выглядеть моложе, как будто эта его неожиданная взрослость еще не укрепилась в нем.

«Когда-то, — вспомнила Ирма, — он смотрел на полководца Когтерукого и всадников на мамонтах с тем же блеском в глазах. А теперь у него появилась другая страсть».

— Тебе было тяжело? — участливо спросила Вилл. — Ну, когда тебя выгнали?

Муравьишка долго молчал и наконец ответил:

— Теперь все в порядке. Это место мне больше подходит.

«Тупые неотесанные камнетаскатели», — пробормотала Корнелия. Ирма поймала себя на мысли, что с удовольствием собственными руками столкнула бы лбами парочку глупых Хранителей из Башни Орла. Конечно, Муравьишка уже не был маленьким мальчиком, нуждающимся в защите и опеке, но на его долю выпало слишком много непонимания, беспочвенных обвинений и одиночества… Даже удивительно, что он все еще способен на детское восхищение. Но, возможно, он все-таки вынес кое-что из своих занятий в Башне Орла и их совместных поисков второго Фрагмента — силу, которая не имела ничего общего с подниманием тяжелых камней.

— Хорошо, что тебе здесь нравится, — сказала Вилл.

Муравьишка согласно закивал.

Снаружи все так же нещадно палило солнце. Шлеп, шлеп, шлеп, — крутилось мельничное колесо. Совы сидели на крыше и наблюдали.

— Где мы? — поинтересовалась Ирма. Муравьишка удивленно посмотрел на нее, словно поражаясь тому, что она до сих пор этого не знает. От таких взглядов ей становилось не по себе — уж слишком часто Ирма попадала в подобные ситуации.

— В Стригии, — ответил юноша. — В Городе Сов. А это Библиотечная площадь.

— А есть тут какая-нибудь Башня Совы? Ну, в том же духе, что и Башни Сокола и Орла?

— Разумеется. Не может же Осколок храниться в Библиотеке!

«А почему бы и нет? — подумала Ирма. — Они и так хранят там все что угодно. К примеру, это крокодилообразное животное… Не самый приятный антураж для читателей».

— И Фрагмент сейчас находится там? — спросила Вилл.

— Естественно.

— Не знаю, что тут естественного, — проворчала Корнелия. — Горгон идет по следу, и если Осколок так просто найти…

— Не забывай, что подвеска Ирмы должна была доставить нас в то место и время, откуда мы сможем добраться до осколка, — заметила Тарани. — А у Горгона нет такой путеводной нити.

— Что ж, раз уж мы в нужном месте и времени, — сказала Корнелия, — давайте поспешим и воспользуемся нашим преимуществом.

Вилл кивнула.

— Ты можешь проводить нас к Башне Совы? — спросила она Муравьишку.

— Конечно. Это недалеко. Нужно идти вон по той дороге.

— Тогда пошли, — скомандовала Вилл. — Чем быстрее мы выполним свою задачу, тем быстрее вернемся в Хитерфилд. Плохо, что Хай Лин осталась там одна.

Ирма слегка поежилась и кивнула:

— Без нее даже чувствуешь себя как-то не так.

— А может быть, все к лучшему? — задумчиво произнесла Тарани. — После этого удара мячом по голове… наверное, ей сейчас лучше побыть дома, в безопасности.

— Если только Хитерфилд — безопасное место, — добавила Корнелия, стараясь говорить шепотом.

Хай Лин невидящим взглядом уставилась на фонтан. У нее ужасно болела голова. Но не мяч Алисии был тому виной, точнее, не только он. Главной причиной был этот жуткий толчок, оторвавший ее от остальных, после которого она словно стала куда-то погружаться, тонуть. Она ни за что не пожелала бы испытать подобное еще раз.

Хай Лин снова опустила руку в прохладную воду и поднесла ее ко лбу. Рука и лоб казались ей какими-то чужими. Может, это вовсе не она, а какая-то другая девочка склонилась над фонтаном и опускает руку вводу.

«Прекрати, — сказала она себе. — Так ты только еще больше запутаешься. Держись, Хай Лин».

Держись…

Но она разжала руки.

Когда они неслись сквозь время, она почувствовала, как кто-то пытается оторвать ее от остальных. Кто-то, чье прикосновение было не совсем материальным. Она содрогнулась от мысли, что это мог быть Горгон. Но пытался ли он помешать всем чародейкам или хотел остановить только ее? Она не знала. Она не знала даже, последовал ли он за остальными в Орбис или остался здесь, с ней. Тогда она ничего не видела, но Горгона и нельзя увидеть. Единственное, что она могла припомнить, это что подруг повлекло по Паутине в одном направлении, а ее в другом.

Хай Лин непроизвольно посмотрела на часы. Стрелки казались какими-то расплывчатыми, и ей пришлось долго вглядываться в циферблат, чтобы различить время. Шесть вечера. Шесть. Что ж, хорошо… если не считать того, что эта информация абсолютно бесполезна, когда не знаешь, какой сегодня день и даже какой год. Теперь она знала наверняка лишь одно: остальные чародейки попали в Орбис или куда-то еще, а ее отбросило обратно в Хитерфилд. Хотелось надеяться, что она попала в тот самый день, из которого отправилась в путь, но уверенности в этом не было.

Она просидела у фонтана почти час, ожидая, что чародейки вернутся за ней. Но этого не случилось. И она понимала почему. Их часы неумолимо шли вперед, то есть внутри Ирминой подвески с совой бежал песок. Отпущенное им время вытекало песчинка за песчинкой, и девочкам нельзя было его терять. Если же они не успеют найти Фрагмент до того, как упадет последняя песчинка, Хай Лин, скорее всего, никогда больше их не увидит.

Она почувствовала себя такой одинокой!

Прошел всего один час, а она уже ощущала себя самым одиноким человеком на земле. В обычной жизни ей часто приходилось оставаться одной — в конце концов, она ведь единственный ребенок в семье. Но одно дело — сидеть в своей комнате и читать любимые фантастические комиксы, или слушать музыку, или делать еще что-нибудь — это была приятная и комфортная разновидность одиночества. Но торчать здесь, когда лучшие подруги находились Бог знает где и, возможно, подвергались опасности… это было совсем другое. От одной мысли об этом Хай Лин становилось не по себе. Ее сердце сжималось от боли.