Яник Городецкий - Треугольник

— Пальма, помоги пожалуйста, — попросил он. — Перебивать надо. Достань?

Пальма встал со скамейки и, нагнувшись, засунул руку под крыльцо. Я взял атлас под мышку и подошел к нему. Он сосредоточенно ковырялся под крыльцом.

— Что, укатилась? — спросила Юлька. Пальма покачал головой.

— Да нет, вон она, я ее сразу нащупал, — мальчик выудил фишку из-под крыльца и тут же снова просунул руку внутрь.

— А что там?

— Не пойму сам… Сейчас достану…

Он аккуратно зацепил это самое нечто и вытащил его, зажав двумя пальцами.

— Ого, — вырвалось у Юльки.

Это был потертый кожаный кошелек с отлетевшей кнопкой.

— Как он там оказался? — удивился я.

— Да мало ли как. Выронил кто-то.

— Что, под крыльцо выронил?

— Ну, может, ветром снесло. А может, кто-то ногой задел.

— А может, спрятал, — предположила Юлька. Пальма раскрыл кошелек.

В нем было немного денег — триста рублей и мелочь.

— У, а я понадеялся, что здесь штука баксов… — притворился огорченным Пальма. А я чуть было не ляпнул, что жалеть не о чем — у него дома полтора миллиона.

— Интересно, чей, да?

Я пожал плечами. Интересно. Может, этот разиня потерял кошелек уже несколько лет назад.

Я представил, как я обрадовался бы, если бы мой кошелек, который я давно посеял, мне принесли и отдали. Даже если без денег. Главное — внимание.

— А… там нету визитки какой-нибудь? — брякнул я. Юлька с интересом посмотрела на меня.

— А если он живет где-нибудь в Самаре? — задала она законный вопрос. — Я туда не поеду.

— А я, между прочим, ничего и не говорю.

— Чего это вы удумали?! — возмутился Пальма. — Я тоже никуда не поеду. А вдруг он уже умер? Или переехал? Или еще там что-нибудь?

— Да не волнуйся… Никто никуда не едет. О, фотография, смотрите.

Я достал из потайного кармашка фотографию. Это был хоть и маленький, но очень красивый портрет молодой девушки. Я посмотрел на нее и задумчиво сказал:

— Ничего нам эта фотка не даст. Только если сзади нет ее имени.

Юлька перевернула фотку.

"Света" — прочитал я. Очень содержательная информация. А почерк прикольный. Такой каллиграфический, у меня такого никогда в жизни не было и не будет.

— Ну что? Вот тебе имя. Теперь мы знаем, что эту растяпу зовут Света. Ну и что?

— Вряд ли, — сказал Пальма. — Юлька, ты бы положила в бумажник свою фотографию? Это, скорее, кошелек ее парня или какого-нибудь воздыхателя.

Логика в Пальминых словах была. Во всяком случае, я бы точно не стал класть в кошелек свою фотку.

— Я бы положила, — скромно ответила девочка. — Ничего такого.

Значит, никак не вернуть кошелек тому, кто его обронил? Я бы хотел. Можно и в Самару, что такого. Не так уж далеко…

— А больше ничего нет? — почти безнадежно спросил я и вынул из соседнего кармашка проездной талон.

— Счастливый, наверное, — заметила Юлька. — Я собираю счастливые билеты.

— А мне сказала, ничего не собираешь, — справедливо подметил я.

— Да это фигня. Это так просто, для развлечения.

— Несчастливый, — озадачил нас Пальма. — Слева — десять, а справа — семь. Так что никакой ценности он для тебя, Юлька, не представляет. Вот так.

— Тогда зачем он? — не понимал я, вглядываясь в потертые циферки. Двадцать один — семьдесят шесть — ноль один. Зачем?

Да просто так. Почему бы и нет? Человек проехал в автобусе, а билет выбросить забыл. Положил в бумажник. Может, машинально. А может, он их собирает. Не только счастливые, как Юлька, а всякие. Да мало ли что!

— Смотрите, — сказал Пальма. На обратной стороне талона тем же ровным почерком было написано то же самое слово — Света.

— Кто такая эта Света? — спросил я. — Вы ее точно никогда не видели?

— Нет. Да какая разница, Март? Даже если бы и видели. Не настолько большая сумма. И вообще — неясно, сколько лет этот кошелек пролежал здесь. Ты же не будешь разыскивать по городу или даже по стране девушку Свету, чтобы отдать ей три сотни деревянных?

Я не знаю. Наверное, нет. И тут меня осенило.

— Пальма! Год! Там есть год? Указан? На билетике год не пишут?

— Какой год? Откуда?

— Нету, да? — разочарованно вздохнул я и вырвал билет у Пальмы из рук, чтобы убедиться самому. Года не было, конечно. А жаль. Если бы он был, можно было бы узнать, как давно кошелек потеряли. Хотя бы приблизительно. Но года нет, только цена — шесть рублей. Так что говорить не о чем. Хотя… Билеты подорожали не так давно. Они стоили пять рублей пару месяцев назад, а потом подорожали на рубль.

— Кошелек потеряли недавно. Билет стоит не пять, а шесть рублей, ясно?

— Ну и что?

— Да как — что? Они же недавно подорожали.

— Уже полгода, наверное, — буркнул Пальма. — Ничего себе недавно.

— Ну все равно. Полгода — это не так много. Понимаешь, о чем я? Да еще его же не сразу купили, наверное? Так что получается недавно.

— Не понял.

— Я говорю, билеты подорожали недавно. Вот его напечатали с этой ценой, так? А купили-то его не сразу, как только напечатали. Дошло?

— Дошло. Ну и что? Ну, значит, недавно. Какая разница?

Брат и сестра внимательно смотрели на меня. Действительно, какая разница, полгода прошло или десять.

Только все равно хочется вернуть.

— Давайте я его вообще обратно положу, — предложил Пальма, смеясь. — А то он кое-кому житья не дает.

— Мне? — удивился я.

— Нет, мне. Тебе, конечно. Ты зациклился на том, что тебе надо непременно кому-то помогать. У тебя мания помогания, вот.

— Да почему мания? — обиделся я. — Нету никакой мании! Просто почему бы и нет?! Почему не найти эту девчонку и не отдать ей деньги?

— Вот-вот, — улыбнулся Пальма.

А мне почему-то стало так обидно, я даже и не понял, почему. Я швырнул билет на асфальт и, развернувшись, пошел куда-то к деревьям.

— Март! Да я же пошутил, ты что?! — бросился за мной Пальма. Он догнал меня, остановил и взял за плечо. Я посмотрел на него исподлобья, сбросил его руку и еще быстрее пошел куда-то вдаль.

— Март! Да ну прости! Ну что ты обижаешься?!

— Ты кретин! — крикнул я. — Если у меня — мания помогания, и ты считаешь, что это плохо, то какого черта я грабил банк?! Почему ты не сказал, что помогать — это плохо?! Или не плохо?

Кучка пацанов и девчонок, только что о чем-то шептавшихся, переглянулись, с интересом подняли головы и посмотрели на Пальму. Никто из нас не обратил на них внимания. Не до того было.

— Да я ничего не имел в виду! Я пошутил, Кот, ты что, не понимаешь, я просто пошутил!

— Смешно! — крикнул я и побежал куда-то по направлению к школе.

— Пальма, ты — урод, — буркнула Юлька, забирая у него атлас звездного неба. Она подняла талончик и положила в кошелек. — Вот теперь иди и проси его вернуться.

— С какой стати?! Я же сказал, что пошутил! Я не виноват, что он такой обидчивый! И никуда я не пойду, хочешь — иди сама.