Шарль Перро - Сказки [для взрослых]

Когда дети увидали, что они одни, то стали кричать и плакать изо всех сил. Мальчик-с-пальчик не мешал им кричать: он-то знал, как вернуться домой, потому что по дороге ронял все время маленькие белые камешки из своих карманов. И он сказал им:

— Не бойтесь, братишки; отец с матерью бросили нас здесь, но я вас приведу домой, идите только за мною.

Они пошли за ним, и он привел их к самому дому по той самой дороге, какой они пришли в лес. Они не решились сразу войти, но остановились у двери послушать, что говорят их отец с матерью.

Когда дровосек с женой вернулись домой, их сеньор прислал десять экю, которые давно был им должен, и они уже даже не надеялись их получить. Они прямо-таки ожили от этого, потому что бедняки просто умирали с голоду.

Дровосек сейчас же послал жену к мяснику. Так как она давно уже ничего не еда, то купила мяса втрое больше того, сколько нужно было для ужина на двоих. И вот, когда они наелись, жена сказала:

— Ах, где-то теперь наши бедные детки? Уж они оказали бы честь тому, что у нас осталось. Смотри-ка, Гильом, ведь ты выдумал их бросить в лесу, а ведь я тебе говорила, что мы в этом раскаемся. Что они там теперь делают? Господи, боже мой, их уж того и гляди волки съели! Сердца в тебе нет, что ты так детей своих бросил!

Дровосек наконец потерял терпение, потому что она уж раз двадцать повторила, что говорила ведь она, что им придется раскаяться. И он стал грозить, что прибьет ее, если она не замолчит. Не потому, что ему самому не было еще горше, чем ей, но потому что у него уже заломило голову от ее причитаний, да кроме того, как и многие другие, он очень ценил женщин, которые дельно рассуждают, но считал, что уж очень докучливы те, которые всегда рассуждают дельно.

А жена его плакала и плакала:

— Увы, где-то теперь мои детки, мои бедные детки?

И один раз она сказала это так громко, что дети за дверью услыхали ее и стали кричать все разом:

— Да мы здесь! Мы здесь!

Она бросилась отворять им дверь и заговорила, обнимая их:

— Вот рада-то я, что опять вижу вас, дорогие детки! Небось, и устали же вы, небось и проголодались же! А ты, Пьеро, как ты весь измазался! Иди-ка сюда, я тебя умою.

Этот Пьеро был ее старший сын, и она его любила больше всех, потому что он был рыженький, а она сама была рыжевата.

Уселись они за стол, кушали с таким аппетитом, что отцу с матерью любо было смотреть, и рассказывали все сразу наперебой о том, как они перепугались в лесу. Добрые люди были очень рады, что дети опять с ними, и радость их длилась столько времени, сколько тянулись десять экю. Но когда деньги все вышли, они опять запечалились и снова решили завести детей в лес, и на этот раз подальше, чтобы уж расстаться с ними наверняка.

Как ни старались они говорить об этом потихоньку, а все-таки Мальчик-с-пальчик их подслушал и решил опять поступить так же, как он уже сделал. Но хоть он и поднялся в этот день ранним-рано за камешками, но ничего из этого не вышло, потому что дверь была заперта крепко-накрепко. Он уже не знал, что и делать, но в это время мать дала им по куску хлеба на завтрак. Он решил, что на этот раз вместо камешков будет бросать по дороге хлеб, крошка за крошкой. И он сунул кусок хлеба себе в карман.

Отец с матерью завели их в лес, в самую гущу, в самое темное место. И как только туда зашли, скрылись окольной дорогой, оставив детей одних. Мальчик-с-пальчик не очень-то тем огорчился, он думал, что выберется из леса так же легко, как и в первый раз, по крошкам хлеба, которые бросал повсюду по дороге. Но как же он был поражен, когда увидал, что его крошек нигде не видно: прилетели птицы и все съели.

Сколько они ни бродили, все только больше сбивались с дороги и забирались в глушь леса. Пришла ночь, поднялся сильный ветер и нагнал на них ужасный страх. Им казалось, что со всех сторон слышится вой волков, которые бегут, чтоб их съесть. И они не решались даже ни заговорить друг с другом, ни голову повернуть. Пошел ливень и промочил их до костей. Ноги их скользили, они падали в грязь, поднимались все измазанные и не знали, что делать со своими грязными руками.

Мальчик-с-пальчик залез на дерево посмотреть, не увидит ли он чего-нибудь сверху. Озираясь вокруг, он увидал маленький огонек, точно свечка горела, но где-то очень далеко за лесом. Он слез с дерева и, когда очутился внизу, опять ничего не увидел, что его очень огорчило. Тем не менее он пошел с братьями в том направлении, откуда виднелся огонек, и, когда они вышли на опушку, он снова его увидал.

Наконец подошли они к дому, откуда виднелся свет, немало натерпевшись страху по дороге, потому что, чуть только спустятся они в какую-нибудь низинку, огонек опять пропадет. Постучали они в дверь, и добрая женщина им отворила. Она спросила их, что им нужно. Мальчик-с-пальчик ответил ей, что они бедные дети, заблудившиеся в лесу, и просят милости пустить их переночевать. Женщина, отворившая им, видя, какие они хорошенькие, заплакала и сказала:

— Ах, бедные вы детки, да знаете ли вы, куда вы пришли? Ведь это дом людоеда, который ест маленьких детей.

— Ах, сударыня, — ответил ей Мальчик-с-пальчик, который, так же как и братья, сильно дрожал, — что ж нам делать? Если вы нас не приютите, волки в лесу наверно съедят нас нынче ночью, а если уж так, пусть лучше нас съест господин Людоед; может быть, он нас пожалеет, если вы его об этом хорошенько попросите.

Жена людоеда, понадеявшись, что она сможет спрятать их от своего мужа до утра, впустила их и повела обогреться у жаркого очага, где на вертеле жарился целый баран людоеду на ужин.

Только что они стали обогреваться, как услыхали несколько страшных ударов в дверь: это вернулся людоед. Его жена тотчас же спрятала их под кровать и пошла отпирать дверь. Людоед спросил, готов ли ужин да откупорила ли она ему вина, и сейчас же сел за стол. Баран еще не прожарился, и кровь из него сочилась, но тем вкуснее он ему показался. Он сидел и нюхал направо и налево, говоря, что слышит запах свежего мясца.

— Верно, — сказала ему жена, — вы слышите запах быка, которого я только что свежевала.

— Запах свежего мясца, говорю тебе еще раз, — повторил людоед, глядя в упор на нее. — Тут, верно, есть что-то такое, о чем я и не ведаю.

С этими словами он поднялся из-за стола да и пошел прямехонько к кровати.

— Ага! — сказал: он. — Проклятая баба, вот как ты меня думала обмануть! Не знаю, чего я не съел и тебя до сих пор; счастье твое, что ты такая старая скотина. Вот прекрасная дичь, и она пришлась весьма кстати, чтобы угостить трех людоедов, моих друзей, которые зайдут на-днях навестить меня.

И он вытащил детей одного за другим из-под кровати. Бедняжки бросились на колени и просили простить их, но он был самым злым из всех людоедов и, не помышляя о жалости, сказал своей жене, что то будут лакомые кусочки, лишь бы она смастерила к ним получше подливку.