Шарль Перро - Сказки [для взрослых]

На другой день сестры поехали на бал, и Золушка тоже, но на этот раз она была одета еще лучше. Королевич не отходил от нее и все время говорил разные нежности. Молодая девушка так была счастлива, что забыла о наставлении крестной и услыхала первый удар полуночи в то время, как она думала, что еще нет одиннадцати часов. Она поднялась и ускользнула с быстротой лани. Принц бросился за ней, но не мог ее догнать. Она обронила одну из своих хрустальных туфелек, и принц с величайшей бережностью ее подобрал. Золушка прибежала домой, задыхавшись, без кареты, без лакеев и в своем жалком платье. Ничего у нее не осталось от всего ее великолепия, кроме одной маленькой туфельки, такой же, какую она потеряла.

Спросили привратников, не видали ли они, как из дворца выходила принцесса, но те ответили, что никого не видали, кроме одной очень плохо одетой девушки, больше похожей на крестьянку, чем на знатную барышню.

Когда обе сестры вернулись с бала, Золушка спросила их, хорошо ли они веселились и была ли опять та красавица. Они сказали, что — да, но что она исчезла, как только пробило полночь, так поспешно, что обронила свою хрустальную туфельку, такую красивую, что ни в сказке сказать, ни пером описать, что королевич ее подобрал, что он все остальное время только и делал, что смотрел на эту туфельку, и что, конечно, он очень влюбился в красавицу, которой принадлежала хрустальная туфелька.

Они говорили правду, потому что прошло немного дней, и королевич объявил во всеуслышание, что возьмет себе в жены ту, которой придется впору эта туфелька. Начали примерять — принцессам, потом герцогиням и всем придворным дамам, но никому туфелька не была впору. Принесли туфельку и двум сестрам, которые как ни старались надеть ее, но так ничего и не вышло. Золушка, которая была при этом и узнала свою туфельку, сказала смеясь:

— А ведь, пожалуй, она мне как раз впору.

Сестры принялись хохотать и издеваться над ней. Но кавалер, который примерял всем туфельку, посмотрев внимательно на Золушку и заметив ее красоту, сказал, что было бы справедливо примерить туфельку и ей, так как он получил приказ примерить ее всем девушкам. Он усадил Золушку и, надевая туфельку на ее ножку, увидел, что ножка входит в туфельку безо всякого труда, и туфелька точь-в-точь впору, словно вылитая. Сестры страшно удивились, но еще больше удивились они, когда Золушка вынула из кармана другую такую же туфельку и надела ее. В этот миг появилась крестная, тронула Золушкино платье волшебной палочкой, и оно сделалось еще роскошнее, чем бывало раньше.

Тогда сестры узнали в ней ту красавицу, которую видели на балу. Они бросились к ее ногам, прося прощения за все дурное обращение, которое они заставили ее терпеть. Золушка подняла их и сказала им, обнимая, что прощает их от всего сердца и просит всегда ее любить.

Ее отвезли к молодому принцу в этой самой одежде, и он нашел, что никогда еще не была она так красива. А через несколько дней сыграли свадьбу. Золушка, которая была так же красива, как и добра, поместила своих сестер во дворце и выдала их в тот же день замуж за двух именитых придворных вельмож.

Жила-была королева, у которой однажды родился сын, такой гадкий и нескладный, что долгое время не знали, похож ли он на человека. Фея же, которая присутствовала при его рождении, уверяла, что это не помешает ему стать прелестнейшим человеком, потому что он будет очень умен; при этом она добавила, что наделяет его даром сделать такой же умной, как и он сам, ту, кого он полюбит больше всех на свете.

Все это несколько утешило бедную королеву, которая была очень огорчена тем, что у нее родилась такая противная мартышка. И действительно, не успел ребенок заговорить, как стал произносить все очень приятные слова, и во всех его поступках было что-то до того умненькое, что он всех очаровывал. Я забыл сказать, что он родился на свет с маленьким хохолком на голове, и потому его прозвали Рике-с-хохолком — Рике было его фамильное имя.

Прошло семь или восемь лет, и у королевы соседнего королевства родились две дочки. Первая появившаяся на свет была хороша, как белый день; королева была так ею довольна, что боялись, как бы такая большая радость ей не повредила. При этом присутствовала та же фея, что была при рождении маленького Рике-с-хохолком, и, чтобы несколько остудить радость королевы, объявила ей, что у маленькой принцессы вовсе не будет рассудка и что она будет столь же глупа, сколь красива. Это сильно раздосадовало королеву, но через несколько минут она еще больше огорчилась, когда увидала, что вторая родившаяся у нее дочка ужасно безобразна.

— Не огорчайтесь так, королева, — сказала ей фея, — ваша дочка будет вознаграждена: она будет такой умной, что никто и не заметит, что она некрасива.

— Божья воля! — ответила королева. — Но разве нельзя как-нибудь устроить так, чтобы и старшая, которая так красива, немножко поумнела?

— Я ничего не могу сделать для нее в отношении ума, — сказала ей фея, — но зато могу сделать все, что хотите, в отношении красоты. И так как я готова на все, лишь бы вы были довольны, то дам ей в дар способность сделать красавцем или красавицей того, кто ей понравится.

По мере того как обе принцессы подрастали, их совершенства также росли вместе с ними, и повсюду только и говорили, какая красавица старшая и какая умница младшая. Однако и их недостатки очень увеличивались с возрастом. Младшая дурнела на глазах, а старшая глупела день ото дня. Когда ее о чем-нибудь спрашивали, она или ничего не отвечала или говорила какую-нибудь глупость. К тому же она была ужасно неловкая, не могла поставить четырех чашек на камин, чтобы не разбить одну из них, и не могла выпить стакан воды, чтобы не пролить половину себе на платье.