Жозеп Бадаль - Истории Дядюшки Дуба. Книга 2. Сердце

Стояла тёплая солнечная погода, жужжали тысячи насекомых. Гильгамеш вышел на поляну. На ней росло два высоченных дерева — цветущий айлант [9] Айлант — дерево с крупными листьями и мелкими цветками, собранными в метёлки. Растёт в Азии, Южной Европе и Австралии. и странный орешник, на котором висели плоды размером с яблоко. Гильгамеш, которого сопровождали детёныш чёрной пантеры и маленький стервятник-альбинос, услышал журчание воды.

Большая стая птиц с голубыми крыльями сорвалась с места и взмыла в небо. Из скалы бил родник. Две струи ледяной воды падали в две каменные чаши. Над одной из чаш имелась едва различимая надпись на древнем языке: «Источник вечной юности». Над второй — «Источник бесконечного знания». А чуть выше, над обеими чашами, виднелась третья надпись: «Пить можно только из одного».

На протяжении веков те немногие счастливчики, которым удавалось найти родник, пили сразу из двух струй, и волшебства не случалось. Поэтому никто не сложил о чудесном месте ни легенд, ни преданий, ни удивительных историй. Давным-давно и тропинка к нему заросла.

Устав от долгой прогулки, Гильгамеш присел полюбоваться красотой родника и задремал под его весёлый лепет. Солнце скользило по небу, вода убегала под камни. Гильгамеш наслаждался звуками природы и дуновением ветерка.

Затем разделся и встал под струю, над которой значилось: «Источник вечной юности». Ребёнок его возраста, но нормального роста ни за что бы не поместился в небольшую каменную чашу. Но как же приятно было окунуться в прохладную воду жарким днём!

Накупавшись в первой чаше, мальчик встал под струю, обозначенную как «Источник бесконечного знания». Только на этот раз он открыл рот и сделал небольшой глоток.

С того дня ребёнок перестал взрослеть. Отныне он лишь наблюдал, как день ото дня возрастает его мудрость. С течением веков Гильгамеш пережил всё, что только можно пережить, и видел всё, что можно увидеть. Он давал советы царям и целым народам. Но это осталось в прошлом. Теперь его интересовало само мироздание!

Поскольку он много знал, он никого не осуждал: всех понимал и в каждом видел частичку истины. Как мог он советовать правителям принять то или иное решение, если в итоге оно принесёт пользу одним, но навредит другим?

Покуда Ахаб пересказывал Тау и Майе эту историю, Ху Лун подставил маленькому Гильгамешу голову, чтобы тот почесал его за ушком.

— Надо же! — воскликнул Ахаб. — Обычно он никому этого не позволяет.

— Значит, ты не можешь умереть? — спросил Тау, когда их познакомили.

Гильгамеш посмотрел на Тау и Майю. И улыбнулся. Рядом с этим ребёнком мир казался привлекательным и уютным. Нечто похожее ощущалось под сенью ветвей Дядюшки Дуба: когда слушаешь его пение, думаешь, что свет этих мгновений не погаснет никогда.

— Не знаю. Пока вроде жив, — ответил мальчик.

— А тебя могут ранить или обидеть? — спросила Майя.

— Ещё бы! Бывает, я даже плачу. А иногда мне приходится принимать лекарства, если только я не забываю это сделать вовремя. В общем, всё как у всех.

— Но ведь ты живёшь вечно? — не унимался Тау, который никак не мог в это поверить.

— Вечность — вопрос спорный, — ответил Гильгамеш. — Допустим, однажды я усну и меня съест медведь, потом этот медведь погибнет под снежной лавиной, а через сто лет начнётся оттепель, снег растает, и я превращусь в траву, семя этой травы склюёт птица, и я превращусь в перо, растущее в крыле этой птицы… или в птичий помёт, а затем в корни пшеницы… Умру я или нет?

Дети вспомнили, что не так давно маленький Микоу говорил им нечто похожее. Гильгамеш подсел к дракончику, который ещё не проснулся и улыбался во сне. Когда же Майя призналась, что они ищут Гору Трёх Испытаний, Гильгамеш коснулся раны, зиявшей на месте драконьего крыла, и улыбнулся:

— Раз так, маленький дракон вылечится! Путь на гору начинается здесь, — добавил он. — Если пойдёте по дороге за этой поляной, встретите Загадочницу. Вы же любите загадки? Вот и развлечётесь.

— А если ни одной не отгадаем?

— У загадок, как правило, есть несколько ответов. Какой-нибудь да подойдёт: не один, так другой.

Гильгамеш тоже захотел пойти с условием, что его не станут просить делать то, что он не сделал бы по собственной воле, и дальше они отправились на гору вместе. Дети задавали Гильгамешу сотни вопросов. На каждый он отвечал долго и обстоятельно, правда, иногда довольно странно.

— А с Улиссом [10] Улисс (Одиссей) — герой мифов Древней Греции. ты знаком? — спросил Тау.

— Гм, — задумался Гильгамеш. — И да и нет.

— Что значит — и да и нет?

— Я встречал пять или шесть Улиссов. Каждый из них — тот, кто вам известен из книг, но никто из них не был Улиссом полностью. Знал я также поэта, который написал «Одиссею» [11] «Одиссея» — поэма древнегреческого поэта Гомера о подвигах и странствиях Одиссея. . А ещё…

Вот и получается, что каждый ответ рождал множество других вопросов.

Подъём меж тем завершился, и тропинка теперь вилась среди камней.

— Итак, мы на горе, — объявил Ахаб. — Ху Лун доставил бы нас сюда гораздо быстрее, но тогда мы бы не прошли три испытания.

— О, а вот и вы! Хи-хи! — вдруг послышался старушечий голос.

На камне возле дороги сидела беззубая старуха. Удивительно, как это Ху Лун и Ахаб не заметили её сразу! Она носила балахон, сшитый из разноцветных лоскутков. Балахон был явно велик и болтался как мешок: внутри спокойно поместились бы две такие старухи. Женщина откинула красный капюшон и приветливо улыбнулась: «Хи-хи!» А потом принялась игриво швырять в путников белые камешки, которые лежали у неё на коленях. Ахаб ловил их механической рукой, оберегая от ударов Микоу.

Гильгамешу несколько камешков угодили в лоб, а Тау и Майя до поры до времени уворачивались.

— Загадку захотели… Надо же, хи-хи! — смеялась старуха. — Что ж, большое спасибо, что пожаловали! Загадки любят все. Если не отгадаете, один из вас сядет на этот камень вместо меня и будет сидеть до тех пор, пока мимо не пройдут девятьсот девяносто девять путников! Хи-хи!

— Ничего себе! — негодующе воскликнул Тау.

«Шлёп!» — камень угодил ему в лоб. К счастью, он был маленький и больше походил на гальку.

— Хи-хи-хи! А вот ещё один: ловите!

По всей видимости, старуху это занятие чрезвычайно забавляло.

— Перестаньте, пожалуйста!

— Вот загадаю загадку — и тогда перестану! А так нет, не дождётесь! Ишь какие хитренькие! Итак: