Жозеп Бадаль - Истории Дядюшки Дуба. Книга 1. Встреча

Месяц сверкал в небе, как серебряный меч. Но звёзды уже кое-где побледнели: ночь шла на убыль. Винченцо и Винченца любовались городом, взявшись за руки.

Винченца поглубже вдохнула ночной воздух — и запела:

Эту песню подхватил и Винченцо:

Их голос, чистый и сильный, разносился по всему городу — словно туман стелился по переулкам, улицам и площадям.

Случилось так, что на берегу Арно прилёг в ту ночь вздремнуть ветер по имени Филеоли. Это был нежный и тёплый ветерок, вечерний бриз, который любил забраться потихоньку в дом, заслышав музыку.

Он прилетал во Флоренцию специально, чтобы насладиться голосами Винченцо и Винченцы. «Ничего себе, — подумал он, — что я слышу? Почему они так печальны?»

И тут он сделал то, чего не делал никогда прежде. Он встрепенулся и принюхался, как верный пёс, а потом полетел на поиски Винченцо и Винченцы. Он нашёл их довольно быстро, а найдя, нежно обнял. Потом подхватил их печальную песню и понёс по всему городу, из дома в дом.

Усиленная дуновением Филеоли песня зазвучала с такой силой, что разбудила весь город. Окна распахивались, а сонные жители спрашивали друг друга, что случилось, почему голоса их любимых Винченцо и Винченцы слышны в столь неурочное время. Неудивительно: их знал весь город!

Звучали голоса Винченцо и Винченцы… Казалось, им подпевают заросли жасмина, спаржа на грядках, вереск на клумбах. Их пение залетало в печные трубы и проникало в сны тех, кто ещё спал. На глаза встревоженных флорентийцев наворачивались слёзы. Ветер Филеоли, тоже тронутый до глубины души, звучал всё громче. Сами собой в такт музыке зазвонили колокола церквей и соборов, собаки не лаяли, кошки не мяукали, сверчки не стрекотали — всё замерло, слушая скорбную прощальную песню.

Лишь одно сердце не трепетало от сострадания в этот печальный час — сердце Рокалио. Стоило ему высунуть голову в окно, и какие-то горожане, которые как раз разыскивали Винченцо и Винченцу, закричали:

— Эй, Рокалио, пёсья башка! Мы любим Винченцо и Винченцу!

Вне себя от ярости, Рокалио призвал к себе Красса, начальника огров.

— У-у-у… — отозвался Красс. — У-у-у, ваше преосвященство, у-у-у!

— Немедленно собирай огров, и пусть приведут сюда этих мерзавцев.

— У-у-у, — задумался Красс. — Живыми? А то Красс! Красс ух как может! У-у-у, у-у-у…

— Мне всё равно! Притащи их мёртвыми, если по-другому не получится! Демона надо изгнать из Флоренции немедленно!

— У-у-у-у… хорошо! Развлечься… У-у-у-у. Чтобы приятно… Очень люблю! Поймать, у-у-у-у… схватить… убить!

И добавил:

— Головотяпы… Головотяпы! — Он и сам не понимал, какую чушь несёт.

Вскоре леденящие душу крики огров разнеслись по всей Флоренции. Заслышав их, люди закрывали двери и ставни. Но кое-кто посмелее побежал к Винченцо и Винченце, которые всё ещё пели, чтобы предупредить об опасности.

— Сюда идут огры! — зашептали смельчаки. — Их жуткие вопли слышны по всему городу!

— Теперь нам точно пора бежать, — сказал Винченцо.

— Да, любовь моя, — отозвалась Винченца. Она положила руку на живот и подумала, как хорошо, что дремлющий внутри ребёнок не ведает ни разочарований мира, ни его скорбей.

Скрытые облаком пыли, которое ветерок Филеоли поднял у них за спиной, молодые супруги вышли на широкую дорогу, уводившую прочь из города, а потом свернули на каменистую тропинку, которая вела в горы.

Тёмные горы будто бы радовались их появлению. Солнце взошло, листочки деревьев трепетали, птицы пели.

Они не знали, что на поляне посреди леса их поджидал диковинный исполин, который появился в тех краях несколько дней назад. Выше горных вершин, самый сильный и мудрый, разменявший не одну тысячу лет, старый дуб уже знал обо всём, что случилось.

А ещё он был другом ветра Филеоли.

Низким голосом Дядюшка Дуб чуть слышно бормотал:

— Быстрее, друзья. Сюда! Я вам помогу.

Винченцо и Винченца бежали по тропинке, взявшись за руки.

Позади них Филеоли поднял целые облака пыли, и казалось, что юные супруги в безопасности. Но нюх у тридцати огров кардинала Рокалио был острый. Они могли учуять добычу за много километров. И очень скоро их чёрные кони уже скакали по дороге, недавно уводившей Винченцо и Винченцу прочь из города.

Филеоли делал всё возможное, чтобы их остановить. Он вздымал тучи пыли, зачерпывал её горстями и бросал в глаза лошадям… Но бесполезно. Лишь сильнейшие ветры — благородный Борей [21] Борей — бог северного ветра в древнегреческой мифологии, а также сам северный ветер. или безумная Трамонтана [22] Трамонтана — холодный северный и северо-восточный ветер в Италии, Испании и других средиземноморских странах. — могли задержать грозное наступление враждебных сил. Но это воздушное воинство было слишком далеко отсюда и при всём желании не могло прийти на помощь.

Винченца сжала руку Винченцо.

— Друг мой, нам нужно сойти с дороги. Если мы этого не сделаем, огры нас догонят.

Они углубились в чащу.

Но всадники их настигали. Стук копыт по высохшей каменистой земле разносился далеко вокруг, вопли слышались всё отчётливее.

— У-у-у-у, — завывали огры. — У-у-у-у… Охота! Убить! У-у-у-у… Головотяпа!

Юные супруги пробирались сквозь кусты ежевики, едва дыша. Они надеялись, что всадники проскачут мимо. Напрасно: неподалёку от них Красс приказал своему отряду остановиться.

— Стоп! — завыл он. — Чую мясо. У-у-у… Молодое мясо. У-у-у-у… Это они! — И, захохотав, двинулся прямиком к кустам, где, дрожа от страха, прятались Винченцо и Винченца.

— Бежим! — крикнул Винченцо. И, схватив супругу за руку, кинулся в самую чащу.

Огры бросились за ними, как стая рассвирепевших охотничьих псов. Больше всего на свете они любили преследовать добычу.

— На помощь! — закричали бедные певцы. — Помогите!

— У-у-у-у… — завывали огры: с каждой секундой они были всё ближе, а охотничий азарт захватывал их всё сильнее.

Тощие огры неслись вперёд, обгоняя толстяков. Иной раз они взбирались на деревья, как обезьяны. Вот-вот настигнут!

— Помогите!..

Но во время охоты удача не всегда сопутствует хищнику.