Луиджи Баллерини - Новая кондитерская Синьорины Корицы [litres]

– А это? – Корица показала на небольшой столик из белого дерева, заставленный флаконами из желтого стекла. Они были покрыты слоем пыли.

– Это мои творения… для самых именитых парфюмерных домов в мире, – ответил Эудженио. В его голосе не было хвастовства, он спокойно признавал свою работу. Но Корица заметила легкую нотку грусти.

Заинтересовавшись, она подошла поближе и внимательно изучила этикетки. Удивительно, но последний парфюм был создан несколько лет назад.

– Можно понюхать? – спросила Корица.

Лицо Эудженио просияло.

– Конечно, присаживайтесь.

Он выдвинул высокий деревянный стул.

– Пожалуй, мы начнем… с номера 7! А потом попробуем номера 12 и 23.

Эудженио склонился над флаконами, судорожно перебирая их.

– У ваших парфюмов нет названий? – изумилась Корица.

Мужчина на секунду замер, обернулся и растерянно уставился на нее.

– Парфюмы обозначаются номерами, – пояснил он. – И уже потом парфюмерные компании придумывают названия.

– Но разве кто-то запрещает вам самому давать названия? – не отступала Корица.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду… – промямлил Эудженио. Судя по его лицу, он действительно не понимал, к чему клонила Синьорина Корица.

– Наверное, это я чего-то не понимаю, не волнуйтесь, – ответила она. – Я слишком любопытна, говорю о том, в чем не разбираюсь. Нужно набраться терпения.

Ей не хотелось смущать нового друга. И все же она не понимала: как же можно не давать названия своим творениям?

Эудженио подошел к столу. Он потянулся за стаканчиком с длинными и тонкими полосками белоснежной бумаги, но неожиданно отдернул руку.

– Нет-нет, блоттеры не подойдут, лучше взять вату. Куда же я ее положил? Боже, еще вчера она лежала здесь…

Он по привычке говорил сам с собой.

Корица молча наблюдала за происходящим. В ее голове клубились вопросы, но она сдерживала себя.

– Вот она! И зачем только я убрал ее туда? – Эудженио вынырнул из-под столика с небольшим мешочком, в котором лежали комочки ваты.

Только теперь он заметил растерянный взгляд Корицы.

– Чтобы послушать аромат, можно воспользоваться блоттерами – полосками бумаги, – пояснил он. – К сожалению, те, которые я заказал в последний раз, мне не понравились. Я сразу чувствую запах химических веществ, которыми отбеливают бумагу. Я уже сменил двух поставщиков, но, увы, один хуже другого… А вата гораздо лучше блоттеров.

С этими словами Эудженио распылил жидкость из флакона номер 7 на комочек белоснежной ваты. Затем он протянул его Корице, держа между большим и указательным пальцами.

– Нет-нет, не так близко к носу!.. – воскликнул он. – Вату нужно держать на расстоянии нескольких сантиметров. – Эудженио взял комочек ваты и показал, как нужно.

Корица последовала его примеру. Ей всегда нравилось учиться чему-то новому.

– Закройте глаза, – посоветовал Эудженио. – Так вы прочувствуете аромат.

«Да это целая наука», – подумала Корица, но вслух ничего не сказала.

Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

– Прекрасно! – воскликнула она.

Она не могла подобрать слов.

– И вы действительно называете его номером 7? – изумилась Корица, не открывая глаз.

Эудженио неуверенно согласился.

– Пожалуй, я бы назвала его… «как-чудесно-прокатиться-верхом-в-деревне-под-светом-луны».

Только теперь она открыла глаза.

Эудженио потрясенно уставился на нее.

– Я сказала что-то не то? – испугалась Корица.

– Наоборот! – воскликнул он. – Вы сразу же уловили ноту сена. Это главная нота аромата номер 7. Вот почему вы подумали о деревне и прогулке верхом. Я знал, что у вас талант!

Он искренне восхищался Корицей.

Синьорина Корица покраснела, но так, что это было почти незаметно.

– Почему бы не попробовать номер 12? – предложила она. Она уже вошла во вкус.

Наконец они решили немного отдохнуть и спустились на нижний этаж. Эудженио поставил чайник, который быстро вскипел и начать свистеть, словно лесная птица. Он налил горячую воду в чайничек для заваривания, в который уже положил пару ложек чая с жасмином, и подготовил чашки из потрясающего китайского фарфора пастельных оттенков.

Вскоре он вышел в гостиную с подносом в руках.

– Вы живете одни? – спросила Синьорина Корица, оглядываясь по сторонам.

– Да, это дом моих родителей, а лабораторию создал мой отец. Раньше я работал вместе с ним. Когда родителей не стало, я продал свою квартиру и переехал сюда. По утрам ко мне приходит домработница. Нет, не думайте, мне нравится жить одному. У меня есть несколько друзей, и мне повезло иметь такой большой дом, в котором можно принимать гостей. Все было бы хорошо, если бы не… – Эудженио замолк на полуслове.

Корица промолчала. Она проверила, заварился ли чай, и разлила его по чашкам. В свой чай она добавила несколько капель молока из маленького молочника, который стоял на подносе рядом с сахарницей. Эудженио обхватил свою чашку обеими руками. Горячий фарфор приятно грел руки.

– Все было бы хорошо, если бы… я не зашел в тупик, – заключил он.

Корица сделала глоток чая и внимательно посмотрела на Эудженио.

– Тупик? – переспросила она.

– Да, у меня больше не получается создавать парфюмы…

Синьорина Корица округлила глаза. Она представила, что больше никогда не сможет готовить пирожные по индивидуальным меркам, и пришла в ужас. Вот почему парфюмы из лаборатории Эудженио были созданы много лет назад.

– Нет, конечно, я могу создавать новые парфюмы, но не такие, как раньше, – со вздохом мужчина. – С такими не прославишься. Они приятные, но безликие. Люди будут покупать их, но мне не хочется создавать ароматы без души. Помните тирамису из ресторана на корабле? Вкусный, но без индивидуальности.

Корицу поразило такое сравнение. Ее новый друг отлично понял, о чем она говорила в тот вечер. Но на этом сюрпризы не закончились.

– На самом деле я хотел попросить вас кое о чем, – тихо сказал Эудженио. – Наверное, я веду себя слишком навязчиво. Не хочу показаться нахальным, но…

Нахальным? Корица и представить не могла, что этот радушный и элегантный мужчина мог вести себя нахально. Она подлила чай в свою чашку и подняла голову.

Эудженио прокашлялся и продолжил:

– Я всю ночь думал об этом. Мне очень не просто просить вас… Вы – единственная, кто может мне помочь.

Корица поперхнулась чаем и закашлялась.

– Вот видите, зря я начал, – расстроенно воскликнул Эудженио. – Как неудобно…

– Нет-нет, продолжайте. Вы уже заинтриговали меня.